Горец-любовник - Ханна Хауэлл Страница 58

– Ты и сам знаешь ответ. Иди поищи ее. Не найдешь в спальне, обыщи весь дом. Я могу лишь тебе сказать, что она обещала мне выслушать тебя. Все остальное – в твоих руках. Если ты не сможешь ее убедить, загладить свою вину, она уедет в Арджлин, и я не стану ее удерживать.

– Ты молодец, Фиона, – сказал Грегор и ухмыльнулся в ответ на ее улыбку. – Я сделаю все, что могу. У меня на руках два козыря – во-первых, ей не терпится услышать, как дела у Кайры, и мне есть что ей сообщить; во-вторых, теперь я знаю, что она обещала тебе повременить с отъездом. Я вооружен и могу действовать.

Направляясь в южный зал, Грегор испытывал двойственное чувство. Он был полон надежд, но и страха тоже. Именно поэтому он всегда бежал от любви. Недостойно мужчины идти к женщине с чувством, будто идешь на самую жестокую битву, и при этом пытаться предусмотреть все возможности стремительного отступления.

Грегор вздохнул перед дверью и мысленно подготовился к схватке. Ему предстояло самое серьезное в жизни сражение, если не самое тяжелое, ибо он знал, что будущее без Аланы пусто и холодно. Та пустота, что побудила его принять решение о том, что пора перестать распутничать со всякой женщиной, попавшей под настроение, и найти себе жену, не входила ни в какое сравнение с теми мыслями и чувствами, которые волновали его сейчас. Теперь, если он не сможет завоевать сердце Аланы, жизнь потеряет для него всякий смысл. За эти шесть дней, вдали от Скаргласа, он понял, как нравилось ему держать ее в объятиях по ночам, как нравилось просыпаться рядом с ней по утрам, как приятно было сознавать, что она где-то рядом в течение дня. Нет, все это не просто нравилось ему – пора прекратить себя дурачить, – это было ему необходимо. Жизненно необходимо.

Он постучал в дверь, но она ответила ему не сразу. Он посчитал до трех и взялся за ручку. Он, конечно, умом понимал, что стоит дождаться приглашения, что натиском не смягчить ее сердца, но ждать под дверью он больше не мог – это наказание было ему не под силу. И вот, едва он взялся за ручку, из-за двери раздалось не слишком приветливое «войдите». Открыв дверь, он вдруг понял, что все нужные слова выветрились из его головы. Оставалось надеяться на то, что подсказка придет свыше.

Алана смотрела, как Грегор вошел, тихо прикрыл за собой дверь и повернулся к ней лицом. Сердце Аланы радостно забилось, но она мысленно отругала себя за проявление слабости и глупость. Верно, он теперь совершенно свободен. Ну и что? Что это меняет в их отношениях? Он солгал ей, и не один раз, и она понятия не имеет, что он к ней испытывает помимо плотского желания.

Она вспомнила, как радовалась, когда разбойникам не удалось совершить с ней гнусность, которая могла разрушить все то прекрасное, что возникло между нею и Грегором. Но все это разрушила его ложь. И теперь, когда боль от его предательства все еще жгла и ей нечего было противопоставить этой боли – ведь слов любви от него она никогда не слышала, – воспоминания о прекрасных мгновениях близости омрачались мучительным сознанием собственного легкомыслия. Наверное, со временем это пройдет, и те воспоминания снова станут чистыми и прекрасными, пусть и будут окрашены грустью о невозвратно утраченном, но сейчас она предпочитала не вспоминать – слишком больно было.

– Как поездка? – вежливо спросила она.

Грегор опустился в кресло перед камином.

Она заметила, как он нехорошо прищурился, уловив холодную отчужденность в ее голосе, и ей сразу стало спокойнее на душе Алана понимала, что получать удовольствие от того, что досаждаешь другому, гадко, но ведь месть ее была справедливой. Разве не он оставил ее мучиться на шесть долгих дней бок о бок с женщиной, за которой он ухаживал, а та назвала себя его невестой? Если бы он действительно так сильно хотел объяснить ей, Алане, в чем состояло недоразумение, на которое он намекнул, то мог бы, пожалуй, задержаться в Скаргласе, чтобы объясниться в тот же день, а не неделю спустя.

– Спасибо, хорошо, – ответил Грегор, – хотя мне сильно недоставало моих привычных спутников.

– Ах да. Но я решила, что Шарлеманю стоит отдохнуть от путешествий.

Алана умела быть несносной, когда злилась, подумал Грегор, не зная, смеяться ему или как следует ее встряхнуть. Теперь-то он подумал, что мог бы догадаться, как Алана его встретит, – время, проведенное у Гоуэнов, могло бы его кое-чему научить. Он мог стерпеть ее отповедь, приняв ее как заслуженное наказание, но долго сносить такую кару был не намерен. Да, он обидел ее, хотя и не мог пока понять, насколько сильно, и она явно отвечает ему той же монетой. И еще таким образом она пытается удерживать его на расстоянии, но скоро сама поймет, что это ненадолго.

– И где кот? – спросил Грегор, оглядевшись. Он знал, что Шарлемань далеко от хозяйки не отходит.

– Твоим сыновьям он очень понравился, и Шарлемань теперь чтит их своим присутствием.

Грегор почувствовал, что покраснел. Ну и ну! Он не ожидал, что она так сразу возьмет и выплеснет ему в лицо всю его ложь. Впрочем, он ведь не лгал ей по сути. Но отчего-то Грегору казалось, что, начни он объяснять Алане, что забыл сказать ей о сыновьях, потому что был озабочен другими проблемами, Алана его не поймет. Вернее, это не принесет ему прощения. Так или иначе, но теперь ему было неловко за себя.

– А, это хорошо, – сказал Грегор и подумал, что больше не может обмениваться этими идиотскими репликами. Запас его терпения исчерпан. – Ты хочешь знать, как дела у твоей сестры? – Еще более идиотский вопрос, подумал Грегор и не удивился, когда Алана посмотрела на него так, словно его слишком часто били тяжелым по голове.

– Да, как там Кайра?

Алана сидела очень прямо, сложив руки на коленях, в точности как ее учили в детстве. Именно так положено сидеть, принимая гостей, и Алана подозревала, что Грегор в курсе. Его кривая ухмылка служила тому доказательством. Если он решил, что она станет рассыпаться перед ним в любезностях и улыбаться ему до ушей только потому, что Мейвис сбежала с Брайаном, то пусть поймет, что ошибся. С ним будут обращаться всего лишь как со случайным знакомым до тех пор, пока он не даст серьезный повод относиться к нему по-другому.

– Она прекрасно себя чувствует, – сказал Грегор. – Та печаль, что ты в ней чувствовала, должно быть, вызвана несчастьем с Арджлином и всеми его людьми. Этот негодяй обращался с местными женщинами, словно все они кобылы на его личной конюшне. Он и его люди. Увозили девушек из дома, отрывали от семьи и держали при себе для развлечения. Кайра избежала этой страшной участи, но мне кажется, она до сих пор винит себя в том, что не пришла на помощь своим женщинам раньше. И еще многие ценности, коих в Арджлине, говорят, было в избытке, сильно пострадали. Все продуктовые запасы разорены, и поля не удалось засеять вовремя. Так что, как видишь, есть много поводов для грусти, хотя постепенно Арджлин оживает.

Алана поежилась от ужаса, слушая слова Грегора о том, что пришлось пережить женщинам Арджлина. Она понимала Кайру: сестра чувствует себя виноватой из-за заминки с ответным ударом. Это ей понятно – она сама чувствовала бы примерно то же. Алана сосредоточилась и попыталась поймать волну, идущую от сестры, чтобы понять ее состояние.