Сладостный огонь - Джо Гудмэн Страница 59

Натан проводил ее одобрительным взглядом. Его губы дрогнули в торжествующей улыбке. Он, выбрав хлебец, принялся намазывать его маслом.

Ирландец сердито взглянул на Хантера и за два глотка допил виски.

— Ты, вижу, ее одобряешь?

— Кого, Лидию? Конечно, одобряю. И тебе следовало бы. Она твоя дочь, вся в тебя.

— Нет, — с тяжелым вздохом сказал Ирландец. — Она — дочь Сэмюела Чедвика. Только что она продемонстрировала, как сильно на него похожа.

В его словах была большая доля правды, и Натан не стал их опровергать.

— Что ты от нее ожидал?

— Объективности. Если бы она смогла непредвзято вы слушать меня, я был бы этим доволен. Но разве она будет меня слушать, когда Мэдлин забила ей голову ложью?

— Но ты не просил ее быть объективной. Ты хотел, что бы Лидия поверила тебе беспрекословно. Она этого не сделает. Ей надо дать время, Ирландец. Пусть она получше узнать тебя, научится хоть немного доверять тебе. Она пока не почувствовала, что ты ее отец.

— Ты сможешь поговорить с ней?

— Нет. Только не об этом. Ты же сам собирался ей все рассказать. Я не стану вмешиваться. А кроме того, она сего дня очень четко объяснила свои чувства по отношению ко мне. Я не способен оказать на нее влияние.

— Но она твоя жена. — Судя по его тону, он считал, что это решает все проблемы.

— Она думает не так, как каторжники, Ирландец, или их дочери. Она не ожидает, что с ней не будут считаться, а в спальне будут относиться как к шлюхе. Лидия — личность, и не пытайся заставлять ее безоговорочно принимать твои мнения — она их отвергнет. Тебе придется дать ей время.

— Время, — проворчал Ирландец. — Его-то мне и не хватает.

— Я принес тебе поесть, — сказал Натан, входя в спальню. В руках у него был поднос с тарелкой, на которую он положил всего понемногу, что было на столе. — Ты почти не ела.

— Ты не ошибся, я проголодалась, — сказала Лидия. — Но меня удивляет, что ты принес столько еды. Думала, меня посадят на хлеб и воду за то, что я грубо обошлась с твоим работодателем.

— Можешь вести себя как хочешь, и пусть мои отношения с ирландцем никак не влияют на твое поведение. Мне было приятно видеть, что нашелся человек, который сбил с него спесь.

— И все же я вела себя грубо.

— Он тебя спровоцировал. — Натан уселся в кресло-качалку и, вытянув длинные ноги, уперся пятками в пол, чтобы кресло не качалось. Он окинул взглядом комнату и подумал, что здесь надо многое изменить: поставить кресло для себя, чтобы можно было сидеть и смотреть, как она вышивает, письменный столик, за которым она могла бы писать, и еще один маленький стол, за которым они могли бы обедать вдвоем, когда Ирландец будет в плохом настроении. — Кстати, сегодня ты добилась уважения со стороны Ирландца.

— Не уверена, что нуждаюсь в его уважении, — честно призналась Лидия — И не уверена, что он мне нравится. Он не слишком добрый человек.

— Добрый? Нет, добрым Ирландца не назовешь. Они с Сэмюелом совсем разные люди, и ты их не сравнивай. Ирландец не претендует на твою любовь. Он просто хочет узнать свою дочь.

Лидия обмакнула в мятное желе тонкий ломтик баранины.

— Кстати, откуда мне знать, что он действительно Маркус О'Малли? И я действительно его дочь? Натан тихо рассмеялся:

— Он задал такой же вопрос. Но стоит поглядеть на его лицо, и будешь знать правду. Вы с ним очень похожи.

Она ничего не сказала, продолжая задумчиво жевать.

— Что у Ирландца с ногами? — наконец спросила Лидия.

— Он, наверное, думает, что я уже рассказал тебе. Ты почти никак не отреагировала, когда увидела его в инвалидном кресле.

— Я была потрясена. И ты это заметил.

— Я же к тебе прикасался, поэтому заметил, что ты вздрогнула.

Лидия замерла на мгновение, почувствовав, как по телу прокатилась жаркая волна, потом, неожиданно рассердившись, сказала:

— Не смей говорить мне такие вещи и не смотри на меня так.

Натана это, кажется, позабавило, но он сказал как ни в чем не бывало:

— Ты хотела узнать насчет ног Ирландца?

— Да. Давно он в инвалидном кресле?

— Чуть более трех лет. У нас были проблемы с беглыми каторжниками. Они крали овец, сносили заборы и рушили запруды. Один из овчаров в Баллабурне был убит. Одно время бродяги оставили Баллабурн в покое, наверное, потому, что Бешеный Ирландец сам был каторжником. Но он богател, его земельные угодья расширялись — и все изменилось. Вообще-то к беглым каторжникам относятся с некоторым сочувствием, но только не в Баллабурне, где они показали себя во всем своем безобразии.

Мы с Бригом и Ирландцем разработали план действий, чтобы прогнать бандитов со своей территории. Когда это случилось, мы с Ирландцем ехали рядом, неподалеку от холмов Ниллабурра, направляясь к югу. Я даже помню, о чем мы говорили.

«Мы говорили о Сан-Франциско», — подумал Натан.

Даже в тот момент они говорили о пари. Ирландец в течение нескольких лет вынашивал этот план. Еще до того, как Натан приехал в Баллабурн, Ирландец готовил Бригема к поездке в Калифорнию, чтобы привезти ему сына или дочь. А когда по настоянию Брига он принял к себе и Натана, стал готовить и его. Поскольку Бриг обучался уже давно, он был покинуть Баллабурн раньше, чем его приятель. Но пришлось ждать, пока Ирландец натаскает Хантера. — Я убеждал его послать сначала Брига, но он и слышать об этом и не хотел, — сказал Натан. Почувствовав, что разговор подошел слишком близко к объяснению пари, он увел его в сторону: — И тут я заметил, как бандиты занимают боевые позиции вдоль обрывистого края гряды. Не успели мы вынуть оружие, как прозвучали выстрелы. Наши лошади за упрямились, подались назад, спотыкаясь на крутом склоне холма. Моего коня убили, и я катился кувырком пятьдесят ярдов по склону, пока не достиг дна глубокого оврага. У меня была сломана нога и вывихнуто плечо. Ирландцу повезло меньше. Он получил пулю в спину. И с тех пор не мог ходить? Натан кивнул.

— Нас сочли убитыми и бросили там. И мы бы умерли, если бы не Бриг. Когда мы той ночью не вернулись домой, он, прихватив с собой несколько человек, отправился на поиски. Нас нашли утром и приволокли домой на волокуше, устроенной из нескольких связанных вершинами небольших деревьев.

«Снова Бриг, — подумала Лидия. — Наверное, Натан ненавидит меня за то, что я сделала с его лучшим другом. А Ирландец? Что он должен думать?»

— Почему ты не поинтересовался, что случилось с Бригом? — спросила она. — Ты не проявил о нем ни малейшего беспокойства.

— Откуда ты знаешь? Во время поездки я не мог говорить с тобой о нем, потому что ты все равно ничего не помнила. Тебе не кажется, что твой вопрос несколько лицемерен? Ведь это ты в него стреляла.