Единственная наследница - Звева Казати Модиньяни Страница 59

– Ты должна мне верить – я твой муж.

Он снял с нее платье и все остальное так естественно и спокойно, что она даже не успела испугаться.

– А хорошо ли то, что мы делаем? – спросила она, но было поздно, она уже была в его крепких объятиях.

– Ты моя, – сказал он.

И их обнаженные тела без стыда слились в одно целое, охваченные всепроникающим ослепительным наслаждением.

– Что это было? – спросила она, словно возвращаясь из иного мира. – Что это было, Немезио?..

– Любовь.

– Зачем же возвращаться? – сказала она. – Зачем возвращаться оттуда?..

– У нас много билетов туда и обратно – столько, сколько продлится молодость, – целуя, утешил он ее.

– Наша молодость, – повторила Мария. Она положила свою красивую голову ему на грудь, он гладил ее волосы и плечи.

Прошли часы, но они этого не замечали – время не существовало для них. Неожиданно Мария вскочила.

– О господи, наверное, уже полдень! – Солнце проникало сквозь опущенные жалюзи, обещая на улице настоящий зной.

Парень взял с ночного столика часы.

– Без пяти двенадцать, – сказал он.

– Я должна вернуться к матери, – сказала Мария, – а то она будет беспокоиться. Я скажу ей, что уезжаю с тобой.

Немезио обнял ее и поцеловал с благодарностью.

– Мама, я выхожу замуж за этого человека, – держа Немезио за руку, сказала Мария.

Вера оперлась о стул, чтобы не упасть. Они были в кухне, летнее солнце лилось через распахнутое окно, голоса играющих детей доносились со двора. Большая радужная муха билась между стеклом и кружевной занавеской в упорной, но тщетной попытке вырваться.

– Сядем и поговорим, – овладев собой, произнесла Вера и тяжело опустилась на стул.

Она часто воображала себе своего будущего зятя, положительного, работящего парня из хорошей семьи, уважающего обычаи и законы, а вместо этого ей приходится иметь дело с акробатом, наглым циркачом, бесстыдным развратником, который, не задумавшись ни на минуту, завтра на площади или в какой-нибудь деревне обольстит другую такую же дуру, как ее дочь.

– Ты не хочешь меня побить? – удивилась Мария. – Или надавать пощечин?

– Нет, здесь тумаки не помогут. – Вера по собственному опыту знала, что никакие наказания не переубедят человека, если он во власти страсти. Страсть. Она тоже ее испытала со своим Альфредо, и напрасно отец бил ее по ногам извозчичьим кнутом. – Нет, Мария, лучше рассудим.

– Ты говоришь серьезно? – с грустным видом спросила девушка. Она была готова к нападению, но растерялась, видя мать такой.

– Если вы позволите, – вмешался Немезио, – я попробую объяснить.

– Это разговор между мною и дочерью, – пресекла его Вера.

– Мама, я понимаю, что ты испытываешь, – мягко сказала Мария, – но увидишь, со временем все образуется. Я знаю, что ты думаешь насчет меня. Какой муж, какая жизнь. Но если ты узнаешь его получше, ты поймешь, что Нем… – она проглотила его экзотическое имя, чтобы не расстраивать мать еще больше, – ты поймешь, что он вовсе не такой, как ты думаешь.

– Я ничего не думаю, Мария, – возразила мать, проведя рукой по волосам и открывая лицо, еще молодое, но сейчас искаженное мукой. – Я знаю, что ты делаешь самую большую ошибку в своей жизни.

– Я люблю его, – сказала девушка, пытаясь выразить кратко то, что она переживала сейчас.

– Ну что ты говоришь? – укорила ее мать вполголоса, чтобы не слышали соседи, и постучала пальцем по лбу недвусмысленным жестом. – Как это ты говоришь «я люблю его», если вчера вечером в это время ты даже не знала о его существовании? Так это или не так? – Глаза Веры блестели, на щеках выступили розовые пятна, словно у нее была лихорадка.

– Но я люблю его, мама.

Это правда, что двадцать четыре часа тому назад она даже не знала этого человека, но правда и то, что она любит его, словно знает Немезио всю свою жизнь и готова следовать за ним на край света. Но выразить все это девушка не могла. Она только могла повторять:

– Я люблю его, мама.

– Хорошо, – сказала Вера, пересиливая себя. – Но ты можешь подождать немного, а? Разве так делается: я выхожу замуж за этого человека? Нужно время, чтобы сыграть свадьбу, подготовиться как положено. Даже святейший престол не может освободить тебя от некоторых правил. Прежде всего вам следует обручиться, разве нет? – сказала она, надеясь, что сумеет выиграть время.

– Практически мы женаты, – призналась девушка.

– Что это значит? – спросила Вера. – Вы что, уже побывали у священника?

– Но между нами случилось то, что бывает между мужем и женой, – спокойно сказала Мария.

– Ты хочешь сказать… – оборвала мать, показывая поочередно на нее и Немезио, – что ты и он… – Она замолкла, горестно качая головой, и слезы показались у нее на глазах. – Но ты не шлюха, – прошептала она. – Я воспитывала тебя как порядочную девушку, я отдала тебе все. Я учила тебя уважать себя.

– Синьора, – попытался вклиниться Немезио. – Я обещаю, что женюсь на ней. Мы же и хотим это сделать как можно быстрее.

Однако его слова, его живость, его обаятельная улыбка произвели на женщину обратное впечатление.

– Ты вор! – набросилась она на него. – Ты наглый вор и обманщик! Ты украл у меня все лучшие годы моей жизни, все мои надежды, все мои мечты о счастье дочери.

– Я сделаю все, чтобы она была счастлива, – заявил Немезио твердо, но Веру ничто не могло уже остановить.

– Меня утешает только то, – злобно выкрикнула она, – что рано или поздно дочь поймет, что совершила ошибку, и тогда самые прекрасные годы жизни будут вырваны и у тебя! И ты почувствуешь себя обкраденным, как эта бедная женщина, которая сейчас перед тобой. А ты, – обернулась она к дочери, – а ты бери свои тряпки и уходи! Уходи немедленно со своим бродягой!

Она была вне себя от гнева и обиды, и спорить с ней в таком состоянии было уже бесполезно.

– Мама, – сказала Мария, пытаясь обнять ее.

– Ты меня обнимешь, когда вернешься в свой дом. Но без этого циркача! Для тебя дверь всегда открыта, а его чтоб глаза мои больше не видели!

Ночью они пересекли по железному мосту большую реку, сидя на жестких скамейках в вагоне третьего класса. Немезио посмотрел в темное окно.

– Это река По, – сказал он негромко. Стук колес вызывал в его памяти другие путешествия, другие ночи, проведенные в поездах.

Мария подняла голову. Ей хотелось спать, она очень устала, но возбуждение от всего случившегося не покидало ее.

– Ничего не вижу, – сказала она.

Немезио помог ей встать и устроиться на его месте.