Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству - Кэти Летт Страница 59

Ну и видок был у нашей троицы. Женщины фантазируют о том, чтобы их «взяли». Что ж, нас троих тоже взяли, но вовсе не мускулистые полуголые Адонисы из эротических грез.

Джаз взял и оставил без штанов ее муж.

Муж Ханны взял и обвел ее вокруг пальца.

А меня просто взяли и вышвырнули как хлам.

Свадебные напутствия давно пора пересмотреть. И звучать они должны так: «Верь своему супругу. Уважай его. Идеализируй… но постарайся как можно больше записать на свое имя».

Лето тревоги моей. Хотя правильнее сказать — «нашей» [46]. Джаз, Ханна и я — нам всем требовалась «группа поддержки упавшего самодостоинства», но вряд ли кто-то из преподавателей захотел бы иметь дело с такими законченными неудачницами. Кроме того, группа получилась бы совсем крошечной, так как Ханна и Джаз друг с другом не разговаривали. Я была настолько подавлена, что даже стерла с автоответчика фразу «Нас нет дома», которую мы когда-то записали дуэтом с Рори, заменив ее новой: «У меня не все дома — но все равно оставьте сообщение». Когда тебе грустно, советуют дышать полной грудью; я же пристрастилась к чтению толстенных томов «букеровских» лауреатов — чтобы хоть выглядеть умной, если вдруг случайно отдам концы за книгой.

В начале августа банк официально отказал в праве выкупа закладной на дом Джаз. Напуганная перспективой развода, она перебралась вместе со Стадзом в крошечную квартирку с двумя раздельными спальнями на Финчли-роуд. Ее ненаглядный Джош, которого все эти перемены и напряженность между родителями всерьез травмировали, замкнулся и отдалился от матери. Он стремительно повзрослел и завел привычку цитировать Гете. Джаз подозревала, что у Джоша кто-то есть, но сын ей ничего не рассказывал.

— Чего я только не перепробовала! — сокрушалась она. — Осталось разве что проверить его на детекторе лжи.

Даже готовить для него она больше не могла, поскольку кухонька оказалась абсолютно непригодной для кулинарных экспериментов. Я предложила наведаться в ближайшую хозяйственную лавку.

— Должно же у них быть что-нибудь веселенькое и недорогое, на что мы готовы слегка раскошелиться?

— О, отличная мысль! — с сарказмом ответила Джаз. — Я в глубочайшей депрессии, моего мужа шантажирует экспертша по Сильвии Плат — для полного счастья не хватает только духовки.

У Ханны в доме стоял непрекращающийся скандал с дележом имущества. Ее двадцатилетний брак уместился в одну небольшую папку в бракоразводной конторе. Брак — штука не более маневренная, чем супертанкер, но Ханна хотя бы повернула штурвал. Ее супруг, когда-то клявшийся, что ни один его сперматозоид даже близко не подползет к яйцеклетке без письменного на то разрешения, перебрался к матери своего ребенка.

Осознав наконец, что ее семейная жизнь была не более чем браком по расчету, Ханна пригрозила сменить фамилию и переехать в какое-нибудь государство Евросоюза. И у меня было сильное желание к ней присоединиться.

Мой же брак с Рори выродился в роман на стороне, долги по закладной и ничего не понимающих детей посередке. Новость просочилась наружу, и знакомые женщины сочувственно клохтали, тайком облегченно вздыхая, что это случилось со мной, а не с ними. Я ощущала себя резиновой перчаткой, вывернутой наизнанку.

Рори меж тем умотал с Бьянкой в Грецию. И поскольку та давно уже наложила лапу на наши совместные сбережения, я теперь называла утекающие сквозь пальцы финансы не иначе как «бьянковский счет» или «балансовая выписька Рори».

В остальном же все было просто отлично. Замечательно. Супер-мать-его-пупер.

Как утомленный войной солдат, в каникулы я приползла в родительский дом в поисках убежища. Впервые за всю мою взрослую жизнь я ревела у мамы на груди. Раньше я часто подшучивала над родителями: мол, в детстве меня мало «драли», и теперь «мне некому предъявить счет». Что ж, моим детям в этом плане беспокоиться нечего, поскольку жизнь я им собиралась устроить ту еще. Когда я объявила, что мы с папой расстались, они посмотрели на меня огромными, полными ужаса глазами: испуганные маленькие детишки, а вовсе не крутые ребятки. Дженни, которой уже исполнилось двенадцать, разревелась как дошколенок. Я усадила ее к себе на колени и обняла бережно и осторожно, точно китайскую вазу времен династии Мин. Как я вообще могла заигрывать с разводом? Я была как та женщина, что сначала флиртует с насильником, а потом искренне удивляется, что на нее «непристойно напали».

Я пыталась отвлечь детей бесконечными вылазками на аттракционы типа «Выворота кишок» или «Реактивной блевоты», но ничто не могло поднять их упавший дух. Мой супружеский хаос, похоже, оказался заразным, поскольку к концу лета родители вдрызг разругались. Мама называла себя «компьютерной вдовой», «сарайной вдовой» и «гольфовой вдовой». Она заявила отцу, что тот влюблен в свой компьютер потому, что сам стал компьютером: все время зависает и вечно не хватает памяти.

— Тебе повезло, что ты вовремя избавилась от своего благоверного, — громко сказала мама как-то за ужином, чтоб услышал папа. — И можешь вздохнуть с облегчением — ведь тебе больше не надо притворяться, будто ты все еще находишь его привлекательным в постели.

Но мама ошиблась. Я по-прежнему находила Рори привлекательным. Рори был моей скалой, моим маяком. Мне не хватало его пульсирующего тепла. Всякий раз, когда звонил телефон, я кидалась к трубке — но это всегда оказывался кто-то другой.

От его постоянных клиентов я слышала, что клиника больше не принимает побитых жизнью бродячих собак, не дает бесплатных консультаций дворнягам, полностью переориентировавшись на породистых песиков. Соседи, мельком видевшие Рори, рассказывали, что он теперь не расстается с машинкой для стрижки пуделей. Еще тот аксессуар для здорового, крепкого мужика. Рори теперь приходилось горбатиться на два дома, и Бьянка заставила его заняться более прибыльным бизнесом, который она именовала «собачий фэн-шуй».

Медицинское образование Рори нашло применение в семинарах по мастурбации для сексуально озабоченных котов. Все остальное время он посвящал консультациям по поводу «утраты домашних любимцев». «Потеря питомца может оказаться такой же опустошающей, как и потеря супруга», — вещала аннотация в брошюре Бьянки.

Нет, не может, язвительно думала я.

В начале сентября мы с детьми вернулись в наш лондонский дом, который встретил нас покорно-пришибленной атмосферой. Точь-в-точь моя копия, отметила я. Я пыталась почувствовать себя как дома — пока не вспомнила, что именно там, черт возьми, я и нахожусь.

Порой у моего мужа (я все еще считала Рори своим мужем) случались приступы собственничества, и он заявлялся к нам, чтобы сводить детей в кино или местную китайскую забегаловку. Но его посещения больше напоминали визит к больному — сплошь натянутость и официоз. Так продолжалось весь сентябрь. Он брал и возвращал детей, точно библиотечные книги.