Эта сука, серая мышь - Ника Сафронова Страница 59

– Ну чего, чего? – поторопил он меня, явно уже раздражаясь.

– У меня будет ребенок от тебя! – выпалила я.

Он застыл. А потом стал спускаться назад, недоверчиво склонив голову набок.

– Ты шутишь, что ли? – достаточно зло спросил он меня. Прекрасная реакция! Именно то, что мне нужно! Сволочь.

Лихоборский! Все вы одинаковы! Хотите выглядеть благородными за чужой счет!

– Ты шутишь, я тебя спрашиваю?

Я попятилась от него. Разочарование мое не знало предела.

– Всеволод… – пробормотала я, – ты даже не предлагай мне ничего. Я просто хотела, чтобы ты знал…

– То есть ты освобождаешь меня от ответственности, – резюмировал он; у него было такое перекошенное лицо, даже вена вздулась на лбу.

– Да, конечно…

– Ну, спасибо, – чуть не прошипел он.

Развернулся и, в два счета оказавшись наверху, скрылся за дверью. С силой шарахнув ею напоследок.

Я испытала от этого разговора такой шок, что на прочие эмоции меня не хватило. Как механическая кукла, я спустилась по лестнице, вошла в комнату, села напротив Славика. Не издав ни единого звука, ни единого всхлипа. Невидящим взглядом отслеживала, как малыш раскачивает ножкой.

– Полина, а тут есть печенье?

– Что?.. А, печенье… есть… конечно, есть.

Странно, но, ухаживая за Славиком, я почти успокоилась. Даже смогла составить ему компанию. Наверное, за последнее время я столько страдала, что теперь у меня сработал какой-то иммунитет. Своего рода защитная реакция организма, которому теперь отрицательные эмоции нужны были меньше всего.

Мы со Славиком, тихо переговариваясь, пили чай (точнее, чай пила я, а Славик пил компот из сухофруктов, который я захватила из дома специально для него), когда вылетела взбешенная Дорохова и стала лихорадочно отыскивать на вешалке свою куртку.

– Зайчонок, ты чего? – спросила я у нее.

– Да пошел в жопу этот Лихоборский! Орет как полоумный! Я ему девочка, что ли? Пусть тогда бабки другим агентствам отстегивает, если его наши идеи не устраивают!

Тут довольно стремительно вошел и сам Лихоборский.

– Оксана Александровна! Я приношу свои извинения! Вернитесь на переговоры, пожалуйста!

– Засунь себе свои извинения, знаешь куда! Извини, малыш, – обратилась Оксанка к Славику.

– Куда? – поиграв желваками, спросил Всеволод, и при этом почему-то испепелил негодующим взором меня.

Оксанка молчала. Явно не решаясь произнести это слово при ребенке вторично.

– Вернитесь на переговоры, Оксана Александровна, – повторил Всеволод. – И не надо взваливать на себя слишком много. С заказчиками так себя никто не ведет. Попытайтесь быть сдержанней.

Сказав все это, он удалился.

– Не, видала такого козла!.. Прости, малыш… и ты, Поль, заодно, если оскорбила твои чувства. Но козел, как говорится, он и в Африке… козел! – И тяжко вздохнув, Оксанка вылезла из куртки, которую уже успела нацепить, и поплелась обратно.

Позже спустилась Вероника и дала мне задание срочно набросать, что необходимо при регистрации места на выставке. А также подобрать образцы выставочных стендов.

Пока я выполняла ее поручения, мне на мобильный раздался звонок. Номер звонившего мне ни о чем не говорил.

– Ало?

– Ало, это кто? – Голос на другом конце провода тоже не показался знакомым.

– А кого вам надо?

– Мне? – В трубке усиленно закряхтели, как будто человек вытаскивал бумажку с моим именем из того самого места, куда Оксанка совсем недавно отправила Лихоборского. – Мне Полину надо.

– Ну, тогда это я. А с кем я разговариваю?

– Это тот водитель, помнишь? Ну, это… на трассе Ростов – Дон… у нас с тобой еще… вышел маленький инцидент.

Ух, ты! Вот это да! Значит, уМиши все-таки дошл и руки? А почему было не сказать, маленькая словесная перепалка? Или малюсенькая размолвка? Сказал бы уж прямо!

– Мне это… – продолжал мой оппонент слегка извиняющимся тоном, – мне бы тебе бабло передать. Только я уезжаю сегодня. Ты как, это… через час сможешь быть на Белорусском вокзале?

– Через час на Белорусском? – в нерешительности проговорила я.

Закончить задание мне оставалось всего ничего, еще минут пять. Но отпустят ли меня?

И все же рискну. Упускать деньги ужасно не хочется. Сейчас уедет из Москвы, ищи его потом свищи!

– Ну, хорошо, – согласилась я. – А где там на Белорусском?

– У касс дальнего следования. Вспомнишь меня?

Еще бы я не вспомнила эту бандитскую рожу! Бугристую, как прошлогодний картофель! Надо же, какое сравнение меткое! Может, Дорохова о нем как раз и рассказывала?

Так мы и условились с зачинщиком, как он выразился, маленького инцидента.

Подготовив бумаги, я пошла отпрашиваться у Миши. Поднявшись к его кабинету, я еще несколько секунд собиралась с духом. Мне было страшновато, тем более что обстановка за дверью была, кажется, крайне напряженной. Во всяком случае, до меня долетали возмущенные вопли всех участников заседания.

Я постучалась.

– Да! – громко крикнул Миша.

Все же прочие голоса немедленно стихли.

Я вошла и сразу уперлась в развернутого полубоком к двери Всеволода. Он стоял весь взъерошенный и разгоряченный. Вероника, Чижова и Дорохова сидели за столом. Смурная Оксанка практически валялась на стуле, держа на весу свой блокнот. Две же другие дамы, напротив, очень воинственно опирались на столешницу. Миша с рассудительным видом стоял у окна.

– Что вы хотели, Полина? – обратился он ко мне.

– Я по личному вопросу.

Я заметила, что на этих словах Всеволод нервно сглотнул. А Миша не пожелал покидать кабинета.

– Ну, подойдите сюда, – позволил он.

Я подошла, и мы стали общаться вполголоса. Прения возобновились.

– Что у вас стряслось? – ничем не выказывая того, что я приперлась некстати, спросил Талов.

– Вы знаете, Михаил, мне только что звонил тот человек с Воронежской трассы…

– А-а, – перебил Миша, – значит, моим орлам все же удалось его отловить!

Я не нашлась, что на это ответить. Только попыталась взглядом отобразить, насколько я ему за все признательна.

– Так! И что? – подтолкнул меня Миша.

– Он назначил мне встречу через час. А потом он уедет из города.

Талов нахмурился.

– Темный, надо заметить, субъект. Встреча в людном месте?

Только я хотела ответить, но тут Всеволод как заорет:

– Это не вам решать, Ирина! Я здесь принимаю решения! Миша тут же отвлекся.