Шаг за край - Тина Сескис Страница 59

Мужчина в толстой флисовой блузе сидел на низенькой табуретке и раскладывал упакованные куски ярко–красного мяса, до того яркого, что оно все еще казалось живым.

— Простите, — произнесла Кэролайн, не в силах сдержать в голосе нетерпения. Мужчина продолжал заниматься раскладкой.

— Простите, — выговорила она, уже громче.

Продавец поднял взгляд. Был он лыс, моложе, чем ей показалось, с темной козлиной бородкой, которая почти терялась среди мясистых щек, и маленьким ртом бантиком («на влагалище похож», — злобно подумала она).

— Не подскажете, где сметану найти?

— Ряд тридцать два, — буркнул мужчина, вновь переведя взор на свои куски мяса.

— А где ряд тридцать два?

Мужчина мотнул головой в сторону, откуда она только что пришла, и продолжал раскладку.

— Там я уже смотрела, — сказала Кэролайн. — Не будете ли вы любезны показать мне?

Продавец взглянул на нее, и на этот раз лицо его выражало открытую неприязнь, она даже подумала поначалу, что он ей откажет. Опершись о нижнюю полку, продавец оторвал свое жирное тело от табуретки, встал на ноги и неуклюже затопал за угол, как проснувшийся от спячки медведь. Махнул рукой куда–то в сторону и направился обратно к своим отборным филеям.

— Там я уже смотрела, — повторила Кэролайн и на этот раз уже не смогла сдержаться. — Почему б вам не перестать быть такой грубой и ленивой задницей и не помочь мне? Разве это не ваша работа?

Мужчина остановился:

— Мадам, если вы будет говорить со мной в таком тоне, я доложу своему начальству: к служащим нашего магазина требуется обращаться уважительно.

— Прекрасно, — завопила Кэролайн. — Иди и тащи сюда свое глупое начальство — я расскажу ему, какой ты ленивый невежественный мудак.

Она увидела, что другие покупатели, остановив свои тележки, глазеют на них обоих.

Мужчина ушел, направившись к кассам, и Кэролайн осталась со своей доверху груженной тележкой, но по–прежнему без сметаны, а все стояли и пялились на нее. Черт, и как она только позволила какой–то дряни вывести ее из себя? А ну как явится охранник и попросит ее удалиться? Как смел он ей угрожать?

Когда остальные покупатели снова пришли в движение, старательно держась от нее подальше, Кэролайн решилась. Бросив свою тележку прямо там, посреди ряда тридцать два, она проскочила мимо кассира, мимо касс со стороны выхода и выбежала наружу, в согревающее тепло раннего летнего дня. Дошла до машины и выехала со стоянки с таким бешеным ревом, что какая–то мамаша от греха подальше подхватила своего малыша на руки. Рыдая, вела она машину по шоссе обратно на север к Лидсу, бешено вжимая в пол то педаль газа, то педаль тормоза, а если проскакивала какой–то светофор, то вопила и молотила кулаком по дверце, пока не становилось больно.

Добравшись до дому, легла на диван и плакала, уткнувшись в дешевую черную кожу, пока в конце концов не перестала и не включила телевизор с «Обратным отсчетом», чтоб помог ей успокоиться до того, как домой придет Билл.

В тот вечер Кэролайн заказала доставку еды. Биллу она сказала, мол, извини, но дел оказалось слишком много и она не успела сгонять в супермаркет, как собиралась. Билл ответил, да ерунда, ему и китайская еда в радость.

Больше Кэролайн не ходила в крупные магазины. Отыскала супермаркет средних размеров в миленьком квартале Лидса всего в 15 минутах езды на машине от дома и покупала там. Выбор был не так разнообразен, что, по ее мнению, было хорошо: продукты, имевшиеся в наличии, были превосходны, обойти все ряды можно было за четверть времени, что надобилось бы в магазине покрупнее, и никогда не бывало так холодно, как там. Она поняла, что, замерзая, начинала нервничать, это напомнило ей, как она себя в 15 лет чувствовала, когда весила меньше шести стоунов [26]и никак не могла согреться. Может, именно из–за этого она в тот день и завелась в молочном отделе. Случайность, всего один разок, уверяла она себя.

В те дни Кэролайн, уже разлюбившая делать покупки, тем не менее готовила с удовольствием. Купила несколько поваренных книг и приходила в неожиданный восторг, когда к возвращению Билла с работы успевала сделать чай. Выходило так, будто ее успехи с едой воздавались им обоим, и она все больше и больше любила готовить самые роскошные блюда — чем сытнее, тем лучше. Билл иногда спрашивал ее, отчего себе она кладет совсем мало или почему не притрагивается к шоколадным профитролям, над которыми корпела, как раба, но она тут же уходила в защиту, так что в конце концов он перестал спрашивать.

В пятницу накануне дня рождения Билла она с утра наведалась за еженедельными закупками в магазин и готовила бефстроганов, на десерт к чаю — баноффи, пирог из песочного теста с бананами и вареной сгущенкой. Она обожала приготовить в пятницу что–нибудь особенное: Билл обычно приходил домой часам к четырем, можно было поесть пораньше, угнездиться на диване и посмотреть какой–нибудь фильм. Порой ей самой не верилось, до чего круто изменилась ее жизнь, как на смену хаосу с кризисами и драмами пришла более размеренная жизнь, исполненная домоседства. То правда, что нынешний ее дружок не был таким модным и броским, как ее прежние, а в красоте он далеко уступал ее почти жениху Доминику, зато он был добрым надежным мужчиной, который любил ее, а в наше время этого вполне достаточно. Она покончила с мелодрамой, была счастлива в крохотной каморке, где они вместе жили, с ее заново отделанной кухней, соединенными воедино комнатами и газовой горелкой под настоящий камин. Она была занята неполный рабочий день в магазине дизайнерской одежды в центре города, ладно, что говорить, деньги были небольшие, совсем не такие, как когда–то, работа не давала даже того, что было у нее в Манчестере, но пока — хватало. Их с Биллом, прямо скажем, к зажиточным не причислишь, но они могли себе позволить выбраться куда–нибудь из дому, стоило только захотеть, а время от времени и отправиться куда–нибудь в поездку на выходные.

И уж во всяком случае такой более спокойный образ жизни давал ей большую возможность забеременеть, правда, она пока еще не нашла времени посвятить Билла в свои планы. Кэролайн улыбнулась про себя.

Звяканье ключа и хлопанье входной двери она услышала, когда, растянувшись на диване, смотрела телешоу «По рукам или нет?» (Она пугающе пристрастилась к этой телевизионной игре. По–видимому, у нее всегда была потребность пристраститься к чему бы то ни было, и если теперь она страстно отдавалась приготовлению обремененных калориями блюд в духе семидесятых годов и просмотру бессмысленно ерундовых игровых шоу, то уж, разумеется, это было лучше ее прежних пороков.) Она убавила немного звук в телевизоре, услышала двойной стук сброшенных им ботинок, шуршание его куртки и шаги его ног по ступенькам, долгий плещущий звук в ванной, спуск воды в унитазе, включение насоса, подававшего воду в краны.

Обычно он просовывал голову в дверь, чтобы послать ей поцелуй, но, должно быть, в туалет не терпелось. От, чтоб тебя! Только что игрок не выбрал «По рукам» и упустил куш в 38 000 фунтов, а теперь он лишился приза в 25 000 фунтов. Вот придурок, подумала она, теперь почти наверняка в убытке останется, не понимает, что ли, что это чистая игра случая? Она повернула голову и улыбнулась наконец–то появившемуся в комнате Биллу.