Любовь как сон - Вари Макфарлейн Страница 59

– М-м-м, – отозвался Лоренс с набитым ртом. – Неплохо. Кстати, стены здесь сделаны из списанных лифтовых дверей из Юнилевер-Хаус. Арк-деко на службе обществу.

Он вытер губы салфеткой и проводил взглядом женщину, которая шла мимо, покачивая бедрами.

– Мне нравится здешний интерьер.

– Творог и молочная подливка… – повторил Джеймс.

Лоренс по-прежнему старательно не смотрел на него.

– Похоже на строчку из детского стишка. «Мопси-лапочка села на лавочку, чтобы съесть творожок…»

Приятель повернулся к нему.

– «Тут пришел паучок». Хотел бы я быть на месте паучка, который сидит рядом вон с той телочкой.

– Оставь ее в покое на лавочке.

– Вместе с творожком?

– И выпей брому.

Джеймс сделал глубокий вдох и приготовился бросить бомбу. Он почти ни о чем другом не думал в тот вечер и очень хотел, чтобы кто-нибудь сказал ему, что не надо чувствовать себя виноватым.

– Отвлекись на секунду. Я кое-что расскажу про Анну. У тебя сейчас мозг треснет.

– Лучше бы у нее треснул лифчик. Погоди-ка. Вы что, переспали? – спросил Лоренс. Вид у него был расстроенный, даже злой.

– Нет. А что? Тебе не все равно?

– Нет, не все равно. Она моя, я первый ее увидел. Руки прочь!

– А чувства Анны в этой гипотетической гонке ты совсем не принимаешь в расчет? Что-то я не припомню, чтобы она прыгала от восторга, увидев тебя.

– И ты ей тоже не особенно сдался, поэтому единственный способ добиться цели – действовать хитро и тонко. Если ты это сделал, значит, погрешил против мужского кодекса чести.

Джеймс искоса взглянул на приятеля.

– Ладно. Рад, что мы договорились. И вообще, ты сейчас поймешь, что она никогда не увлечется ни одним из нас. Помнишь ту девочку-итальянку в школе, Аурелиану?

Лоренс наморщил лоб.

– Э… нет.

– Толстая. Длинные кучерявые черные волосы. Страшная, как я не знаю что. Ее забросали конфетами на выпускном. Мы предложили ей нарядиться оперной певицей, помнишь? А ты придумал финал с конфетами.

– А! «Итальянский галеон». Ну, сейчас, наверное, у нее четверо толстых детей, цветастый халат и шлепанцы. Сам знаешь, во что превращаются европейские женщины, когда перестают следить за собой. Бр-р-р.

– Это Анна.

– В смысле?..

– Анна и есть Аурелиана. Один и тот же человек. После школы она сменила имя. Аурелиана Алесси. Что-то такое меня смутило, когда я услышал «Анна Алесси», только никак не мог понять, в чем дело…

Лоренс отложил нож и вилку.

– Ну, чувак, вали из города.

– Я серьезно, – сказал Джеймс, сделав глоток коктейля.

– Какого…

– С ума сойти, да?

Джеймс задумался, встречал ли он когда-либо до сих пор сестру Анны, но тщетно. Он совсем не помнил Эгги. Младшие школьники всегда казались старшим аморфной безликой массой.

– Да быть не может. Ты меня разыгрываешь?

– Нет! Потому-то она и пришла на встречу выпускников. Ты только подумай! Недаром мы сразу заподозрили, что она вряд ли забрела туда по ошибке. Представляешь, мы не поняли, кто она такая! Неудивительно, что она разозлилась.

Совсем неудивительно. Чем дольше Джеймс размышлял, как он выглядел с точки зрения Анны, тем неприятнее ему становилось. Они по неведению флиртовали с женщиной, которую некогда жестоко обидели, и Лоренс пытался с ней переспать. Повезло еще, что никто из них не получил бутылкой по голове. Анна постепенно оставила школьные горести в прошлом и вела себя вполне дружелюбно. А он смог бы поступить так же?

Лоренс заржал.

– Вот это мы дали маху! Хотя, собственно, мы не виноваты. «Похудей за три этапа» редко дает такие результаты. Поверить не могу, что девочка на два балла превратилась в твердую восьмерку. Или даже девятку. Впору снять документальный фильм: «Чудесное превращение».

– Господи, Лоз, прояви хоть каплю человечности.

– Перестань, ты же знаешь, что я шучу.

Ненадолго воцарилась тишина.

– Она случайно забыла убрать школьную фотографию, – продолжал Джеймс. – И набросилась на меня, как фурия. Я даже перепугался. И сказал, что она первая начала врать.

Его оправдание, произнесенное вслух, звучало адски глупо. Джеймс заговорил как Лоренс, и это был явный признак низости. Да, Анна скрыла, кто она такая. Но, если подумать, разве он не поступил бы точно так же? Кому хочется, чтобы о нем вспоминали как о школьном изгое, если есть возможность оставить прошлое за кормой?

Аурелиана принадлежала к числу безобразных чудаков, которые есть в каждой школе. Она была просто идеальной мишенью для травли, не хватало только записки от мамы с официальным разрешением. Если кого-то застигали за разговором с Аурелианой, того самого избегали, как зачумленного. Вот что она представляла собой. Поставить ее рядом с нынешней Анной Джеймс не мог чисто физически. Но если взять характер… да, он понимал. У Анны была язвительная манера аутсайдера.

Значит, вот как.

Анна не имела никакого права грубить, когда ее разоблачили. «Грубить? А каким словом ты назовешь свою школьную выходку?» – поинтересовался внутренний голос.

Господи, ну зачем он обозвал Анну психопаткой? Конечно, он оборонялся инстинктивно. Это все равно что заслонить рукой лицо от удара. Психопатка. Раньше Джеймс никогда не обзывал женщин. Как будто шестнадцатилетний мальчишка ожил в нем и овладел его душой, точно злой демон.

– Погоди, а как ты вообще оказался у нее дома? – быстро спросил Лоренс.

– Мы собирались посмотреть фильм про выставку.

– Я серьезно, Джимми, – заметил Лоренс, отправляя в рот очередную порцию картошки с молочной подливкой. – У меня на эту женщину большие планы.

– Минуту назад ты не поставил ей десять баллов!

– Да, но я поставил твердые восемь. Не лезь. Представь, что Анну обнесли желтой полицейской ленточкой. Детектив Лоренс будет снимать отпечатки пальцев.

Джеймс нахмурился. Лозу искренне нравилась Анна? Насколько ему вообще кто-нибудь мог искренне нравиться? Им перевалило за тридцать, и у Лоренса никогда не было стабильных отношений. Возможно, он наконец решил, что нуждается в постоянной и достаточно респектабельной подруге, чтобы выглядеть убедительнее. «Моя девушка имеет ученую степень, и она итальянка». Да, Лоренсу наверняка хотелось иметь лишний повод для хвастовства.

– Анна не в твоем духе, – резко заметил Джеймс. – На работе она носит балетки. И она небогата.

– Пф-ф! Ради нее я готов изменить своим принципам. Анна способна заинтриговать мужчину. Я охотно рискну ради умной женщины. Может быть, я влюбился!