Яблоки из чужого рая - Анна Берсенева Страница 6

Впрочем, ехать по Малой Дмитровке со сколько-нибудь ощутимой скоростью все равно было невозможно. Времена, когда это была сравнительно тихая старинная улица, давно прошли. Теперь она в любое время дня была запружена машинами, и даже на последнем этаже дома, в котором жили Ермоловы, из-за шума невозможно было бы спать, если бы не стеклопакеты в окнах.

Меньше всего хотелось занудствовать, глядя в Матвеевы смеющиеся глаза, но следовало воспользоваться тем, что в ближайший час мальчик уж точно никуда не денется и не избежит воспитательной беседы.

– Матвей, когда ты последний раз был в университете? – тем же тоном, каким она расспрашивала про новую машину, поинтересовалась Анна.

– Ну, когда… – недовольно протянул он. – Сравнительно недавно.

– Сравнительно с чем? – не отставала она. – А недавно – это когда?

– Мамуль, ну какая тебе разница? – Матвей явно не собирался воспитываться.

– Разница мне такая, что тебя выгонят и ты останешься без диплома.

– Мам, я уже усвоил всю теорию, которой меня могли научить на этом факультете вашей альма-матер. – Он наконец перестал улыбаться, и взгляд у него стал сердитый. – Теперь я сравниваю теорию с практикой. А если мне когда-нибудь понадобится диплом, я его куплю.

– Но почему нельзя просто написать дипломную работу и закончить пятый курс? – возмутилась Анна. – Почему обязательно надо доводить до крайности? А если в самом деле выгонят? Ведь в армию заберут! – привела она самый убедительный довод.

– Не заберут. – Матвей махнул одной рукой, а другой лихо крутнул руль, поворачивая на Тверской бульвар. – Меня депутат отмажет.

– Я понимаю, о чем ты думаешь. – Анна решила донять его не мытьем, так катаньем. – Мамаша – нудная тетка, жизни настоящей не знает, в молодых делах ничего не понимает, лезет с нравоучениями, дай Бог вытерпеть! Но ведь я…

– Ничего я такого не думаю, – улыбнулся Матвей. – Я тебя, маманька, нечасто вижу, так что ты меня воспитывай, пожалуйста, хоть всю дорогу, не стесняйся. Я с удовольствием слушаю.

Анна только вздохнула. Если сын был в чем-то прав, то только в том, что, наверное, и вправду уже усвоил все, чему могли его научить на факультете госуправления МГУ. Способностей у него оказалось вполне достаточно, чтобы учиться играючи и даже вполне прилично сдавать сессии. Во всяком случае, до второго курса, после которого он объявил родителям, что будет жить отдельно, чтобы не травмировать их психику своим образом жизни.

Если бы их с Сергеем отношения складывались иначе, Анна ни за что не позволила бы мальчику начинать самостоятельную жизнь так рано. Но неизвестно еще было, кто кому травмирует психику, и она не смогла возразить… Матвей перебрался в маленькую квартирку, которую дедушка и бабушка купили «на вырост» внуку, когда продали свою, профессорскую, уезжая в Канаду. Квартирка эта находилась на Ломоносовском проспекте; Матвей уверял, что оттуда ему проще будет ходить в университет. И вот пожалуйста, этого и следовало ожидать: диплом на носу, а Анне звонит его куратор – еще спасибо этой даме, она же все-таки не классный руководитель, могла бы и не беспокоиться! – и сообщает, что сын на грани отчисления.

– Если бы я думала, что тебе это стоит хоть каких-то усилий, – вздохнула Анна, – может, я не настаивала бы. Но я же знаю, что ты можешь написать диплом за неделю! Можешь, но не хочешь сделать эту малость – ну, хотя бы только потому, что я тебя об этом прошу. Или у тебя сессия не сдана? – догадалась она.

– Не сдана, – нехотя согласился Матвей. – И не одна. Мам, только не говори, что без высшего образования жить невозможно. Сейчас невозможно жить без совсем других вещей.

Он произнес это таким уверенным тоном, что Анна растерялась. Она всегда терялась, когда вдруг посреди разговора понимала, что собеседника бесполезно убеждать в том, в чем сама она убеждена совершенно, потому что он-то как раз всей своей жизнью убежден в совершенно обратном. Но она не предполагала, что таким собеседником может оказаться не какой-нибудь посторонний человек, которого неизвестно кто и неизвестно как воспитывал, а ее единственный сын. Понятно, что ему всего двадцать два года, и понятно, что в этом возрасте половину убеждений составляют глупости, основанные на поверхностном опыте, но все же…

Она молчала, глядя, как мелькает за окном длинная громада Дома на набережной. Машина уже миновала Большой Каменный мост и неслась теперь к Ленинскому. Удивительно, но Матвей все-таки умудрялся ездить быстро даже в будничных пробках центра Москвы. Впрочем, удивляться этому не приходилось: все-таки ему было лет тринадцать, когда Сергей научил его водить «Жигули», а за то лето после первого курса, когда Матвей гонял машины из Калининграда, он стал просто асом. Анна тогда ночей не спала, представляя всякие ужасы, самым малым из которых были придорожные бандиты, но ребенок уперся как осел и ни за что не хотел бросать свое восхитительное денежное занятие. Он вообще был упрямый, с самого детства, и теперь тоже – с этим своим странным нежеланием просто взять и написать диплом…

– Не переживай, ма, – успокаивающе произнес Матвей, ловя ее взгляд в водительском зеркальце. – Ну что ты, в самом деле, ничего же у меня страшного!

«Страшного, может быть, и ничего, но все и у тебя могло быть по-другому», – подумала Анна и спросила:

– А папа знает про твои сессии?

– Знает, – пожал плечами Матвей.

– И что говорит?

– Да ничего особенного. Что я взрослый человек и в состоянии сам отвечать за свои поступки. Так ведь и я о том же! – горячо подтвердил он.

– Лучше бы… – начала было Анна, но тут же замолчала.

Какой смысл рассуждать о том, что было бы лучше, когда все есть так, как есть, и уже не сложится иначе?

– Оба-на! – вдруг воскликнул Матвей. – Так я и знал! И чего ты из Шереметьева не летишь, как все люди? Далось тебе это Внуково. Мало того что аэропорт колхозный, так еще – пожалуйста…

– Но я же не специально, – растерянно проговорила Анна. – Просто из Внукова рейс был удобный.

– Вот тебе и все удобство. – Матвей кивнул подбородком на длинную шеренгу машин, неподвижно стоящих впереди. – Не слышала, президент никуда лететь не собирался?

– Понятия не имею, – вздохнула Анна. – Меня он, во всяком случае, о своих планах не информировал.

– А он никого не информирует, – усмехнулся Матвей. – Я однажды в точно такой же пробочке два с половиной часа парился, пока он с Рублевки не выехал. И, главное, на Кольцевой дело было – ни туды, ни сюды. Говорят, дамочку какую-то муж в роддом вез, так самому пришлось роды прямо в машине принимать. Ладно! – вдруг решительно произнес он. – Тут, слава Богу, не Кольцевая!

Матвей резко вырулил на пустую встречную полосу и понесся вдоль вереницы стоящих машин. Анна даже зажмурилась на мгновенье – представила, что сейчас им навстречу выскочит милиция или, того хуже, какая-нибудь, в самом деле, президентская охрана… И что тогда будет?