Бархатная ночь - Джо Гудмэн Страница 6

Кенна слегка поправила шляпу. Глядя на Викторину и Роберта Данн, никто бы не подумал, что у этой пары уже есть взрослые дети. Викторина была непередаваемо изящна и грациозна, ее движения в танце настолько совпадали с движениями партнера, что создавалась иллюзия единого и неразрывного образа танцующих.

Кенну всегда восхищала элегантность Викторины. В платье, которое она скопировала с одного из портретов в галерее, Викторина Данн больше походила на леди елизаветинской эпохи, чем сам оригинал. Накрахмаленный белый воротничок непостижимым образом подчеркивал фарфоровую белизну кожи, одновременно придавая волосам золотистый оттенок. Ее платье было прошито золотыми нитями и буквально переливалось, когда Викторина делала па контрданса.

Кенна не помнила свою мать, но ей хотелось верить, что леди Катерина была такой же грациозной и обаятельной, как Викторина. А как могло быть иначе, ведь их обеих любил Роберт Данн. В конце концов — а Кенна считала, что она учла все обстоятельства, — ей повезло заполучить мачеху, совершенно непохожую на тех, что изображаются в сказках.

Кенна удивленно моргнула, заметив, что Викторина сбилась в танце. Но потом она увидела лицо своего отца, которое выражало нечто настолько личное, что девочка отвернулась в смущении.

— Необыкновенная женщина, вы не находите? — спросил у Кенны сатана.

Кенна подобралась. Увлекшись своими наблюдениями, она чуть было на облокотилась о его трезубец.

— Что? — пробормотала она. — О, вы имеете в виду леди Данн. Да, она бриллиант чистой воды.

— Разумеется. Ухаживал за ней когда-то, — признался сатана, размахивая трезубцем. — Отказала не раздумывая. Жалко. Для меня, конечно. Роберту чертовски повезло.

Желая как можно быстрее закончить этот разговор, Кенна буркнула что-то себе под нос, но, к несчастью, ее собеседник принял это за согласие его продолжить.

— Викторине тоже повезло. Тяжело ей пришлось. Видеть, как сначала муж отправляется на гильотину, а потом мать и отец! Кровожадная нация эти французы. Ей чудом удалось бежать. Как я понимаю, и она, и ее дочь чуть было не потеряли головы на плахе.

Кенна пожала плечами, не желая обсуждать Викторину с чужаком, тем более одетым в глупейший алый костюм с красной маской. Кроме того, этот человек был плохо информирован. Кенна могла бы сказать ему, что Ивонна никогда не подвергалась настоящей опасности, так как ее успели вывезти из Парижа до начала террора. А вот отказ Викторины последовать за дочерью в Англию мог стоить ей жизни. Ее вместе с мужем и родителями посадили в тюрьму, и она чуть было не разделила их страшную участь. Но этот дьявол прав в одном: спасение Викторины было настоящим чудом. И пока Ивонна благополучно жила в Англии, Викторина познала голод и холод, ужасающую нищету и постоянную угрозу смерти. Безопасная и спокойная жизнь в имении лорда Данна была для нее все еще в новинку, и Кенна, ощущая напряжение мачехи, никогда не обсуждала с той тюремное заключение или побег.

— Интересно, как она относится к нашей победе при Трафальгаре? — заметил сатана. — Невозможно понять, что думают эти эмигранты о поражении Наполеона.

Кенна рассвирепела. Три недели назад известия о победе при Трафальгаре и гибели адмирала Нельсона в одночасье заставили англичан радоваться и горевать одновременно. Но Викторине было все равно. Приход Наполеона к власти не спас ее первого мужа или родителей. Она относилась к его поражению так же, как любой британец. Кенну злило, что этот мужчина сомневается в лояльности Викторины к ее новой родине, но она не знала, что ему ответить.

— Не стану спорить, сэр, — хрипло пробормотала она. — Извините.

Не оставляя сатане выбора, Кенна обошла его и направилась к противоположной стене. Она снова оглядела танцующих и вздохнула с облегчением, когда обнаружила Ивонну, которая угощалась прохладительными напитками в компании мужчины в ярко-зеленом домино. Капюшон и маска не позволяли узнать его, но он казался довольно безобидным. Ивонна улыбалась, явно наслаждаясь его вниманием. Понимая, как жестоко уводить ее сейчас, особенно когда рядом нет ни Риса, ни Ника, Кенна решила немного подождать.

Наиболее удобным укрытием казалась картинная галерея. Кроме того, это было ее самое любимое место в Даннелли. Огромные гобелены с изображениями сцен из средневековых легенд и писанные маслом портреты предков семьи Данн придавали галерее какой-то неповторимый облик. Закрыв за собой массивную дверь, Кенна облегченно вздохнула. Очевидно, ни один из гостей не обнаружил эту комнату, так как в большом, облицованном белым мрамором камине огонь не горел. Кенна несколько минут ворошила угли, надеясь найти жар, прежде чем философски пожала плечами.

Галерея тянулась почти на пятьдесят футов и была разделена мебелью на три части. Когда в камине горел огонь, Кенна всегда устраивалась в среднем помещении, поближе к огню. Сейчас же, осознав, что ей суждено мерзнуть, где бы она ни села, она выбрала самый дальний от двери угол и устроилась на софе. Взглянув на часы, Кенна решила дать Ивонне еще тридцать минут. Возможно, к этому времени Рис или Ник вспомнят, что Ивонне нельзя оставаться в зале до полуночи, когда по традиции все снимут маски.

— Очень плохо с их стороны обещать позаботиться об Ивонне, а потом исчезнуть, — бормотала она себе под нос. — Я их не прощу.

Десять минут показались Кенне вечностью. Она с трудом боролась со сном. Устроившись поудобнее, она все же решила немного вздремнуть, успокаивая себя тем, что ее закрывает спинка софы.

Кенна не знала, сколько времени она спала, когда ее разбудил возбужденный шепот. Она почти забыла, где находится, и чуть было не выдала свое присутствие, попытавшись сесть. Непорядочно молчать, когда другие думают, что они одни, но когда не слышишь, о чем говорят, разве это подслушивание?

Разговор между мужчиной и женщиной велся тревожным шепотом и мог продолжаться очень долго. Покусывая нижнюю губу, Кенна пыталась представить, сколько времени уже прошло, и мысленно уговаривала гостей уйти. Со своего места она не видела часов на камине, и ей ничего не оставалось, как осторожно выглянуть под прикрытием спинки софы. Она сняла шляпу и медленно приподняла голову, бросив быстрый взгляд на каминную полку. В то же самое мгновение голоса стихли.

Думая, что ее обнаружили, Кенна поспешила изобразить на лице виноватое выражение и повернулась в сторону, откуда слышался шепот. Увиденное внезапно вызвало у девочки настоящую бурю самых разных чувств. Сначала Кенна испытала облегчение — мужчина и женщина не видели никого, слившись в поцелуе. Но тут же гнев и ярость захлестнули Кенну. Это Викторина, встав на цыпочки, припала губами к губам Риса.

У Кенны все болезненно сжалось внутри, и она еле успела зажать руками рот, чтобы не закричать. Это был поцелуй не друзей, а любовников, и она жалела, что уже достаточно взрослая, чтобы понять разницу. Маленькие ладони Викторины были скрыты в темных волосах Риса, а его длинные пальцы гладили ее спину.

Если бы на их месте были другие люди, Кенна спокойно перенесла бы это и, возможно, даже нашла бы ответ на мучающий ее вопрос: как при поцелуе люди не сталкиваются носами? Но супружеская неверность мачехи потрясла ее так, что она зажмурилась, совершенно забыв про носы. Буквально упав обратно на софу, Кенна уткнулась лицом в ладони, беззвучно рыдая. Через несколько минут она услышала звук открывающейся двери и осталась в галерее одна.