В объятиях любимого - Линн Грэхем Страница 6

Поцелуй неожиданно прекратился, и Мисти поняла, что она снова свободна.

– Должен сказать, это было весьма убедительно, – слегка охрипшим, но невозмутимым голосом сказал Леон.

Она понимала, что лишь благодаря тому, что он отпустил ее, ей удалось избежать еще большего унижения, иначе она бы уступила потребностям своего предательского тела. Она сделала глубокий вдох, и в голове ее немного прояснилось.

– Убедительно для кого? Кроме нас, здесь никого нет. – Мисти обернулась и заметила, что дверь была открыта.

– Сейчас да, – согласился Леон. – Но момент был очень уж хорош, чтобы упускать его.

– Но вы сказали, что между нами не будет, не будет никакой…

– Интимной близости? – подсказал он. Его глаза искрились от смеха. – Ее и не было. Был всего лишь поцелуй. Как же иначе вы хотите доказать людям, что мы любовники? Как я и обещал, когда мы будем наедине, физической близости между нами не будет, но в обществе время от времени нам придется демонстрировать наши отношения маленькими намеками. Вы же не настолько наивны, чтобы не понимать, что это необходимо?

– Не настолько, – сухо согласилась Мисти. – Могу я сейчас идти?

– Можете. Я жду вас сегодня вечером в девять часов в отеле, чтобы обсудить все детали. Отель называется «Белстоун Хаус».

– Сегодня я не могу.

– Сделайте так, чтобы смогли, – веско сказал Леон. – Завтра я уезжаю в Лондон.

Девушка сдержанно кивнула и вышла, держа спину прямо. На себя она злилась больше, чем на него. Еще бы чуть-чуть, и она сама упала бы в его объятья. Как она могла настолько забыться? Но, с другой стороны, она ведь раньше никогда ничего подобного не испытывала, даже в самые безумные первые дни, когда она была пьяна от любви к Филиппу. Ее сердце кольнула боль. Прошло уже три года с тех пор, как они расстались, но вспоминать о нем по-прежнему было больно.

Мисти завела машину и, чтобы отвлечься, стала думать о своей компании. С ее основания прошел год. Сначала они устраивали личные вечеринки и иногда свадебные торжества – недорогие, скромные мероприятия. Большая работа началась пять месяцев назад, когда ее поставщик упомянул о тендере на организацию питания персонала, объявленном одной из крупнейших дочерних компаний «Андраччи Индастриз». Она решила принять в нем участие и победила. Тогда же ей пришлось отказаться от всех своих прежних клиентов.

Беда пришла, откуда ее не ждали. Помещения, которые Мисти арендовала, были разгромлены. Тех, кто устроил погром, так и не нашли, а страховая компания отказалась выплатить страховку, мотивируя свое решение тем, что меры безопасности были недостаточными. Весь имеющийся у Мисти капитал был вложен в компанию, поэтому, чтобы оплатить последствия вандализма, ей пришлось взять заем в банке. Все оставшиеся у нее личные деньги ушли на оплату очередного взноса по кредиту, иначе бы старый особняк, в котором жила Берди Пирс, отобрали. И хотя банковский менеджер предупреждал Мисти, что ее накоплений недостаточно, чтобы выплачивать кредит за дом, который ей не принадлежит, она поблагодарила его и – внесла очередной взнос. Теперь она бедна как церковная мышь, но поступить иначе она просто не могла.

У Берди и ее покойного мужа Робина не было своих детей, поэтому они решили стать приемными родителями. Свою мать, которая оставила Мисти в приюте, когда той было пять лет, девушка почти не помнила. Двенадцатилетняя Мисти была угрюмой и нелюдимой девочкой, скрывающей за вызывающим поведением свою детскую обиду на мать и на весь мир. Именно в доме Берди и Робина она узнала, что такое любовь и поддержка. Пока был жив Робин, заем по кредиту оплачивал он, но последние восемнадцать месяцев после его смерти эту обязанность Мисти взяла на себя.

Берди было уже за семьдесят, и она нуждалась в операции на сердце, поэтому Мисти не могла допустить, чтобы ее приемная мать волновалась еще и из-за дома. Девушка добровольно взвалила на себя эту ношу, хотя для этого ей пришлось ограничить себя во всем. Но она любила Берди, поэтому не воспринимала эту обязанность как тяжкий крест. Она отдавала свой долг людям, подарившим ей родительскую любовь и ласку.

Мисти остановила машину и, минуя парадный вход, сразу направилась на кухню, в которой хлопотала Нэнси, кузина Робина. Нэнси было за сорок. Эта энергичная женщина приехала сюда десять лет назад, чтобы помогать Берди и Робину ухаживать за детьми, а теперь ухаживала за Берди.

– Берди в летнем домике, – жизнерадостно сказала Нэнси. – Мы собираемся пить чай на свежем воздухе.

Мисти улыбнулась, пряча за улыбкой тревогу и озабоченность.

– Звучит замечательно. Я могу чем-нибудь помочь?

– Можешь составить Берди компанию.

Несмотря на теплый июньский вечер, Берди куталась в плед. Она была невысокой и худенькой и всегда очень мерзла. На ее лице лежала печать прежних забот, но ее светло-голубые глаза по-прежнему смотрели на мир с живым интересом.

– Как красив сегодня сад, правда? – улыбнулась она приемной дочери.

Мисти посмотрела на зеленую траву, почти отцветшие рододендроны, на шевелящуюся от легкого ветерка листву деревьев и кивнула.

– Как ты сегодня?

Берди, которая ненавидела говорить о себе, продолжила:

– Сегодня к нам заходил новый викарий с женой. Не успели они переехать, как кто-то им уже рассказал, что один из моих приемных детей хочет всего меня лишить. Я, конечно, сказала, что это чепуха. И откуда только берутся такие слухи?

– Думаю, это имеет отношение к Дону. Кто-то чего-то слышал, затем передал, добавив кое-что от себя, – вот и родились эти слухи. – То, что эти слухи появились, скорее всего, потому, что люди заметили, как обветшал дом Пирсов, Мисти умолчала. Еще тогда, когда Пирсы взяли на перевоспитание несколько «трудных» подростков, некоторые из их соседей предрекли, что однажды может случиться нечто подобное.

К сожалению, частично эти слухи подтвердились. После прошлогоднего визита Дона у Берди пропала ее маленькая шкатулка с драгоценностями, но женщина отказалась подавать на него в суд. Тогда Дон принимал наркотики. Теперь он прошел реабилитационный курс, но драгоценности так и не вернул.

– И почему всем хочется предполагать только самое худшее? – недоумевала Берди, которая видела в людях лишь хорошее.

Мисти промолчала.

– Кстати, ты не хочешь рассказать мне о том сицилийском магнате, которого случайным ветром занесло в наши края? Все о нем только и говорят, как и о том, какой он гениальный бизнесмен.

– Что я могу тебе о нем рассказать? – осторожно начала Мисти. – Разве что мистер Андраччи предложил мне работу в Лондоне. Ты не будешь возражать, если на месяц-два я тебя оставлю?

– Ты поживешь пару месяцев в Лондоне? – с трудом приходя в себя от изумления, спросила Берди. – Ну конечно, дорогая! Как я могу возражать?

После чая Мисти поднялась к себе, вытащила из гардероба одежду и достала косметику. Все эти вещи два года не видели свет. Все это ей купил Флэш, чтобы отвлечь ее от мыслей о Филиппе, разорвавшем их помолвку. Тогда Мисти сказала Филиппу «прощай» и погрузилась в нереальный мир рок-н-ролла. Но это не принесло ей успокоения. Она смотрела на себя в зеркало и видела девушку в чересчур откровенных и кричащих – на ее взгляд – нарядах и с тоской думала о том, что все это бесполезно, если любимый мужчина уже тебя отверг. Более того, это положило конец ее детской дружбе с Флэшем, который вдруг перестал относиться к ней как к сестре и видеть в ней ту худенькую девочку-подростка, с которой на протяжении пяти лет они жили в одном доме у Берди и Робина. Тогда он вдруг решил, что она очень красивая молодая девушка, и влюбился в нее.