Неповторимая - Шеннон Дрейк Страница 6

А теперь, по-видимому, воспоминания вернулись и принялись преследовать их всех.

— Вино мне дал ты, дедушка, — с внезапной решимостью напомнила Шона.

Долгую минуту он смотрел ей в глаза.

— Да, девочка, я дал вино. А ты была уверена, что сумеешь очаровать Дэвида и дождаться, когда он заснет. Нам требовалось убедиться, что твой безмозглый кузен опозорил нас воровством. Уверяю тебя, я не хотел Дагласу смерти.

Несмотря на то что эта смерть осталась в прошлом, от боли у Шоны защемило сердце.

— Тогда кто же подстроил ее?

— Всему виной огонь, детка. Это печальное, страшное событие произошло случайно. Разве ты не слышала, что я повторял всю ночь? Пожар был деянием Божьим! И потому не давай Дагласу шанса думать иначе. Ты поняла меня, детка?

Не дождавшись ответа, он покинул кабинет в вихре клетчатых складок килта такого сочетания цветов, какое имели право носить только Мак-Гиннисы.

Когда он ушел, Шона вновь взглянула на письмо и на собственные, еще дрожащие пальцы и выругала себя за несдержанность. В нижнем ящике стола хранилось бренди. Она вытащила бутылку и принялась искать стакан. Так и не обнаружив его, Шона глотнула бренди прямо из горлышка бутылки. Вязкая жидкость обожгла ей горло, но приятно согрела изнутри. Шона сделала еще глоток.

Она волновалась и в такие моменты всегда пила слишком быстро. Точно так же, как пила в ночь пожара…

Вдруг, выругавшись, она вскочила. Пора ложиться спать. Она и вправду порадовалась тому, что Эндрю Ястреб Даглас вновь женился и после потери всех близких обрел наконец утешение. Шона считала, что она усердно присматривает за владениями Дагласов и людьми, живущими на этих землях. Эндрю следовало поблагодарить ее.

Несмотря на то что ее вытащили из огня лишь за несколько секунд до смерти брата Эндрю…

Она вышла из кабинета и прошла по затихшему замку к хозяйским покоям. Оказавшись здесь, она остановилась. Иногда Шона до сих пор удивлялась, не понимая, что делает в Касл-Роке. Особенно в хозяйских покоях.

Однако управление замком, землями и рудниками всегда велось из замка Касл-Рок; чтобы считаться в нем хозяйкой, она должна и жить там, где ей подобает. А что касается хозяйских покоев — если уж она стала главой собственного клана, то, естественно, должна была потребовать для себя приличного обиталища.

Но иногда она содрогалась, приходя к себе в комнату. Временами боль становилась невыносимой. Она ясно помнила Дэвида — помнила, как он лежал здесь. Помнила его прикосновения.

Незачем вспоминать о прошлом, решила она с гневом, который мгновенно прогнал боль и тоску. Сбросив одежду, Шона облачилась в ночную рубашку. Изнемогая от усталости, улегшись в постель, она помолилась, чтобы поскорее пришел сон. Но сон не спешил. А когда она наконец заснула, кошмары снова заполонили ее мозг.

Казалось, она едва успела смежить веки, как резко вскинулась, подавив вопль, вырвавшийся у нее под напором нахлынувших видений. Во сне она бежала по холмам, зная, что ее преследуют и вот-вот догонят. Но, оглядываясь на преследователей, видела лишь тени в тумане, которые ровным шагом двигались вперед и непрестанно изменялись, неумолимо подступая все ближе и ближе. Это могли быть оборотни, обладающие магической силой существа из легенд, звери.

Тени приближались в зловещем молчании, легко взбегая по заросшим травой холмам. Подтягивались все ближе, окружая Шону. Но оказалось, что это вовсе не оборотни, а люди, полунагие, с кожей оттенков меди и бронзы, с топорами, ножами, луками и стрелами. Их головы украшали перья, и девушка поняла: это дикари из Америки, они явились, чтобы отомстить ей. Туман по-прежнему клубился вокруг них, а затем из белесых клубов вышел еще один человек — в одежде цветов горцев, в килте с пряжкой, с мечом, с кинжалом в ножнах, привязанных к икре. Он шел прямо на Шону, глядя ей в глаза. Он знал ее, знал правду о том, что случилось, и именно в этот миг у нее вырвался вопль…

И она проснулась, обливаясь потом, но дрожа, как в ознобе. Сердце билось так, словно хотело выскочить из груди. Она поднялась, силясь успокоить лихорадочный ритм дыхания. Боже милостивый, как же она перепугалась!

Усмехнувшись, Шона прошла к окну, глядя в туманную ночь. Нет ничего странного в том, что ей привиделся кошмар. Новый лорд Даглас прибывает в Шотландию, чтобы уладить свои дела. Для тех, кто с ним хорошо знаком, он просто Эндрю Даглас или Ястреб. Наполовину американский индеец. Вполне понятно, что во сне она увидела мстительных дикарей, жаждущих узнать истину.

Но какова истина?

Этот вопрос мучил Шону. После пожара, пока оставалась дома, все время пребывания в Глазго и после возвращения. А теперь, узнав, что приезжает брат Дэвида, она вновь начала видеть жуткие сны.

Потому что она была причиной смерти Дэвида. Но, Бог свидетель, она не замышляла убийство!

Как бы ни сердилась Шона временами на своих родных, она любила их всех: Гоуэйна, Лоуэлла, Алариха, Айдана и Алистера. Пожалуй, Алистера в особенности. Они с Шоной были почти ровесниками и дружили с детства. Но она никогда не желала смерти Дэвиду, даже ради Алистера. Ее родственникам требовалось время, только время, и Шона согласилась им помочь. Но в конце концов именно время предало ее, а судьба сыграла с ней жестокую шутку. Она получила хороший урок: больше никогда не будет такой доверчивой и не поддастся чужим уговорам.

Но просыпаться по ночам от страшных снов ей придется всю жизнь…

Внезапно Шоне захотелось сбежать из замка, от его массивных каменных стен. Отражение луны в озере манило ее. Она сняла с крюка шаль с белой бахромой и завернулась в нее, бесшумно открыла дверь и босиком вышла из комнаты.

Это безумие — любоваться лунным блеском на воде, забыв, что полночь давно миновала. Но ей это необходимо. Шона сбежала по лестнице в зал.

Огромный зал замка был пуст. На последней ступеньке Шона задержалась и огляделась. На протяжении веков зал почти не менялся. Все тот же массивный стол в центре, резные деревянные стулья вокруг него, кресла с высокими спинками у камина, занимающего по меньшей мере половину дальней стены. Стены были сложены из древних камней. Интересно, какие призраки бродят здесь… Шона тут же отогнала непрошеные мысли. Сейчас, глубокой ночью, зал был погружен в тишину и полумрак. Во всем мире царило безмолвие.

Шона бросилась к громоздким деревянным дверям ведущим во двор. Миновав высокие ворота, она спустилась к озеру по склону холма, заросшему густой сочной травой. Перед ней возвышались массивные каменные столбы кельтских жрецов — друидов.

Сквозь поднимающийся туман на землю ложился лунный свет, тускло освещая темные зубцы скал и утесов на противоположном берегу озера, холмистые долины и поля. Для ноября ночь была довольно теплой, ясной и тихой.

Человек вышел из воды, одинокий и обнаженный, как камень твердый и непреклонный, родившийся и выросший среди суровых и прекрасных скал и долин этой земли. Властный и жестокий отпрыск своих предшественников — народа, который веками защищал родную землю, боролся, побеждал и терпел поражения, но до сих пор сохранил достоинство и обычаи. Подобно многим его предкам, этот человек пострадал от руки предателей. И опять-таки подобно им он выжил, несмотря на коварные замыслы врагов, и вернулся, исполнившись силы и осторожности.