Плач льва - Лариса Райт Страница 6

— В Музее кино сегодня Эйзенштейн, — важно сообщает Наташа — соседка по комнате, — надо бы сходить.

— А что именно? — В другое время Юленька бы даже не поинтересовалась. Наташа — авторитет. Наташа — это энциклопедические знания и высоко развитый интеллект. Наташа — это эрудированное мышление и потрясающий пример для подражания. Ее мнение неоспоримо и обсуждению не подлежит. Всегда, но не теперь.

— Кажется, «Старое и новое», а что? — Наташа недоуменно вскидывает брови. Название ленты, конечно же, не имеет никакого значения. Это же Эйзенштейн!

— А во сколько?

— В семь. Да что с тобой?

— Ничего. Знаешь, Наташ, в семь не могу.

— У тебя занятия, что ли?

— Что ли занятия.

В семь у Юленьки ужин: нежирный творожок с фруктами или легкие мюсли, или овсяная каша, — в общем, все то, что вряд ли можно найти в буфете Музея кино.

— Какие планы на выходные? — заглядывает в комнату третьекурсница, хохотушка с Украины Оксана. Она знает, что в Юлином лице всегда сможет найти себе компанию. По субботам и воскресеньям Юленька, конечно же, предоставлена самой себе. Порядочный профессор занят выполнением долга. Иногда девушка ездит домой в Тверь, но чаще остается в Москве. Москва — город больших возможностей, и возможности эти открываются тем, кто использует их на полную катушку. Время, свободное от занятий, тоже не должно пропадать впустую. С пользой необходимо проводить каждое мгновение. Выставки, галереи, вернисажи, спектакли, новинки кинопроката и бестселлеры книжных полок — все это не оставалось без внимания, а впитывалось с той неудержимой неразборчивостью, свойственной молодому, не замыленному тоннами ненужной информации мозгу, который настойчиво стремится обогатить свой фонд любыми новыми поступлениями, чтобы потом с восторгом делиться ощущениями, впечатлениями, соображениями.

— Васильева просто великолепна. Она — чудо! — сообщает Юленька профессору.

— Какая именно, солнышко? — Гений науки снисходительно улыбается, внимая безапелляционным суждениям юношеского максимализма.

— Как какая? Конечно, Вера! Я же тебе говорю: смотрели с Ксанкой «Воительницу» в «Сатире». Ты что, не слушаешь?

— Слушаю, милая. Так что там с «Воительницей»?

Но Юленька уже надула губки, отвернулась, цедит небрежно:

— Ничего.

— Ну, малыш, не обижайся, — уверенные руки собственнически сжимают хрупкие девичьи плечи. — Хочешь, еще раз вместе сходим?

Девушка выворачивается:

— Жену своди!

Юленьке не привыкать заполнять свой досуг в отсутствие профессора. Проблем с этим не возникало никогда. Не переводились ни интересные места, ни новые увлечения, ни желающие составить компанию. Желанием в последнее время не обладала сама Юленька.

— Так какие планы? — настойчиво требует ответа Оксана.

— Не знаю. А какие предложения? — Юленька выглядывает из-за кульмана. — Мне чертеж надо доделать — в понедельник сдавать, а потом я свободна.

— Да ладно, зачем прибедняешься? Тебе наверняка автомат поставят. У тебя же ни одного пропуска. Что-то тут нечисто.

— Оксана! — На чертеже мгновенно вырастает лишняя кривая. Свою личную жизнь Юля не афишировала, а потому любую, даже самую безобидную, шутку воспринимала в штыки. Конечно, Оксана не могла знать об ее отношениях с профессором, но все же на мгновение Юле стало не по себе.

— Ну, извини, я не хотела. Значит, так, что мы имеем? Меню для ума очень даже разнообразное: передвижники в Доме художника, в «Современнике» — «Мурлин Мурло», в «Ленкоме» — «Юнона». Ты видела? Говорят, это фантастика.

— Я видела. Сходи с кем-нибудь другим. Сейчас билеты легко достать.

— Да я хотела с тобой провести время. Знаешь, еще в Политехе новая экспозиция. Не помню точно названия, но что-то с архитектурой связанное, так что нам прямо показано ее посетить.

— Угу… — Юля задумчиво смотрит на лист ватмана, не вникая в болтовню подруги.

— Для души тоже богатый выбор, — продолжает тараторить Оксана. — В «Алмазе» новая романтическая комедия с Камерон Диаз. Наши ходили. Вроде понравилась. Или, может, по магазинчикам? Мне родители деньжат прислали. Шикуем?

— М-м-м…

— Для тела есть тоже варианты: в Graffit сегодня латиноамериканская вечеринка, а в «Б-2» — джаз. Пойдем?

— Там накурено, — неожиданно резко откликается Юленька.

— И? — Оксана не понимает. Раньше подругу это не смущало.

— И вообще, ты о планах спрашивала. Они у меня уже есть. Доделаю работу и пойду гулять.

— Куда? — подруга спрашивает кокетливо. Наверняка Юля придумала что-нибудь интересное.

— Здесь парк недалеко в нескольких трамвайных остановках, знаешь?

— Рядом с психушкой, что ли?

— Ага.

— Ну? — Оксана ждет продолжения.

— Что «ну»? Это все.

— Как все?

— А что еще может быть? Говорю же, пойду гулять. Пруд, скамеечки, тишина.

— Сумасшедшие неспешно прогуливаются.

— Не дури! Буйных за ограду не выпускают. Я хочу подышать свежим воздухом. И потом, знаешь, сейчас не время посещать все эти массовые мероприятия, места скопления народа.

— Почему?

— Грипп. А у школьников осенние каникулы.

— Не думала, что ты такая осторожная.

— Я тоже не думала.

Но Юленька осторожничает, перестраховывается во всем, старается защитить себя и от болезней, и от ненужных волнений, и от негативных эмоций. Лекция о пользе смерти тоже внесена в список нежелательных впечатлений. Конечно, знания по истории религии полезны любому человеку, претендующему на звание образованного, будь то студент философского факультета или будущий архитектор. С этим Юленька спорить не собирается, не в ее правилах критиковать утвержденные учебные планы и размышлять о пользе того или иного предмета, но в ее компетенции их немного подкорректировать в частном порядке. Что она и делает. Бредет по Рождественке в сторону метро, аккуратно вдыхая небезопасную сутолоку центра столицы. Она бы с удовольствием побродила по улицам, разглядывая и мысленно перестраивая дома старой Москвы, но у первого вагона в сторону «Планерной» ее уже ждут.

— Привет, — нежно улыбается Юленька и заходит в поезд, который понесет ее к незнакомой станции, на которой находится временная, по словам профессора, квартира, в которой Юленьке предстоит задержаться на долгие годы.

— По-моему, из общежития тебе лучше уехать уже сейчас. Пойдут кривотолки, — сказал он озабоченно на очередном свидании.

— Ты думаешь? — Юленьке этого в голову не приходило. — А мне кажется, нет ничего более естественного в моем возрасте, чем беременность.