Под защитой любви - Патриция Райс Страница 6

Джек со вздохом поднялся, вытянувшись во весь свой немалый рост, потер ладонью заросший щетиной подбородок, удивляясь, как это она не сбежала от ужаса при одном только взгляде на него. Неужели она даже не догадывается, что это он был тем самым видением, которое перепугало ее до полусмерти прошлым вечером? Видимо, не догадывается. Однако говорить ей об этом у Джека не было ни малейшего желания.

— Здесь не место для ребенка, — настойчиво повторил он. — Я редко бываю дома, а в лесу полно всяких мерзавцев. Я бы советовал тебе поискать другое место. А сейчас мне пора. — Он сдернул с крючка плащ, набросил на плечи и решительно вышел наружу.

Подойдя к окну, Фейт увидела, как он выехал из амбара на одной из кобыл и поскакал прочь. Старый плащ развевался вокруг его высокой фигуры. Все ее сомнения рассеялись. Она только что разделила трапезу с разбойником из ее ночного кошмара.

Фейт никогда в жизни не совершала поступков, хоть отдаленно напоминающих бунт. Религия, которую проповедовал ее отец, требовала беспрекословного послушания, и Фейт научилась делать то, что ей велят.

Но теперь она взбунтовалась. Бросив очередной взгляд в окно, за которым расстилался заснеженный пейзаж, Фейт отодвинула подальше от огня закипевший чайник. Все утро она терпеливо ждала возвращения Джека в надежде убедить его, что в его же интересах позволить ей остаться. Она мыла, терла и скребла. Обнаружив в комоде скромный запас одежды, она выгладила ее утюгом, который нашла в углу, за ведерком с углем. Не самое подходящее место для утюга, но Джек, похоже, не отличался аккуратностью. К примеру, ей так и не удалось найти иголку с ниткой. Фейт расстроилась, сожалея о потерянном узелке, однако у нее не возникло и мысли выйти наружу и отправиться на поиски. В трубе по-прежнему завывал ветер, а свинцовые облака, нависавшие так низко, что буквально касались верхушек деревьев, не предвещали ничего хорошего. Если она выйдет из дома, то может заблудиться. И потому Фейт пожертвовала своими немудреными пожитками, валявшимися где-то в лесу, ради возможности остаться в этом уютном убежище, явно нуждавшемся в ее услугах. Ей необходима еда и крыша над головой, и она должна бороться за то и другое. Ночной отдых придал ей сил, и Фейт бодро хлопотала по хозяйству, пока не вернулся Джек, и не разрушил ее надежды.

Наведя чистоту, Фейт решила заняться собой. Может, если она будет выглядеть чуточку презентабельнее, Джек не будет возражать, чтобы она осталась здесь хотя бы до тех пор, пока не улучшится погода.

И совершенно не важно, чем занимается Джек. Может, он никакой не разбойник. В конце концов, она ведь не видела нападения на карету. Даже если Джек тот самый всадник, которого она видела накануне, это вовсе не значит, что он причастен к ограблению.

Фейт налила кипятка в лохань, которую обнаружила под кроватью. Добавила в нее снега, чтобы охладить воду, и взяла брусок мыла, найденный там же. Джек, наверное, будет недоволен, что она израсходовала его последнее мыло, но ей просто необходимо снова почувствовать себя чистой. Соскребая с себя грязь, Фейт размышляла о том, что неплохо бы найти мыльную траву и постирать его белье или — если накопить золы и попросить у Джека немного щелока — сварить для него годовой запас мыла. Да и мало ли что еще можно сделать? Если бы только он дал ей шанс, она сумела бы доказать, что нужна ему. На сей раз она так просто не сдастся.

Прояви она твердость несколько недель назад, ей не пришлось бы скитаться по дорогам. Но, воспитанная в послушании, она сделала то, на чем настаивали взрослые, а когда поняла, что совершила ошибку, было слишком поздно. Но еще не поздно бороться за эту крохотную нишу тепла и безопасности в холодном безразличии окружающего мира. Ведь Джек не сказал, что она должна уйти.

Когда за окном начали сгущаться сумерки, Фейт заторопилась. Теперь, когда она вымылась, мысль о том, что придется облачиться в грязную одежду, казалась невыносимой. Но все ее вещи, включая смену белья, пропали вместе с узелком. Она ненадолго задумалась, затем решительно шагнула к комоду Джейка. Отыскав там старую рубаху, Фейт натянула ее на себя и принялась за стирку. То, что она осталась без белья, еще не повод, чтобы упустить единственный шанс на работу.

Выстирав и отжав свою одежду, она развесила ее на веревке, натянутой между очагом и спинкой стула. Ее расческа пропала вместе со всем остальным, но в комоде Джека нашлась щетка. Это была старинная вещица с изящной гравировкой в виде трех букв «ДМЛ», очевидно, чьих-то инициалов. Кто-то богатый и утонченный владел когда-то этой щеткой. Может, Джек? Едва ли. Фейт видела не так уж много аристократов, но подозревала, что никто из них не расхаживает со щетиной на лице и нечесаными волосами. Насколько она помнила, они пудрили волосы, носили шелк и кружева, башмаки с красными каблуками и полосатые чулки.

Она улыбнулась, представив себе джентльменов, облаченных во все это великолепие, и благородных дам в роскошных платьях, приседающих и кланяющихся друг другу. У нее никогда не было пышной юбки с кринолином, но мать научила ее делать реверансы, к их обоюдному веселью. Фейт ужасно тосковала по матери, и прошли годы, прежде чем она смирилась с ее смертью.

Другое дело смерть отца. Все случилось так неожиданно, так нелепо, что Фейт не могла взглянуть правде в глаза. И никогда не сможет. Ее отец был глубоко верующим человеком, ученым и джентльменом, который отказался от прав, дарованных ему при рождении, во имя своего призвания. Какой безумец мог ненавидеть его до такой степени, чтобы убить?

Боль, которую она испытала в то ужасное утро, нарастала с каждым днем. Когда отца внесли в дом, она сразу поняла, что он мертв. Ей даже не позволили остаться на похороны, а выпроводили из общины, вручив узелок с вещами и горсть монет, собранных среди прихожан. Такое количество денег у людей, никогда не имевших лишней копейки, так поразило Фейт, что она безропотно уступила уговорам отправиться в Лондон на поиски родных. Один из мужчин подвез ее на своей телеге до почтового тракта и объяснил, как найти последователей Уэсли, которые жили дальше по дороге. К ночи, добравшись до места, Фейт обнаружила, что семья, к которой ее направили, переехала. Она переночевала у соседей и наутро поняла, что предоставлена самой себе. Ей следовало вернуться назад, но она была испугана и одинока и не могла забыть, как ее выставили из дома. В любом случае она ничего не теряла. Они недолго жили в этой общине и не успели обзавестись ни друзьями, ни имуществом. Даже дом они снимали.

Лошадиное ржание вывело Фейт из задумчивости. Вскочив со стула, она бросилась к очагу и подбросила топлива в огонь. Скоро вернется Джек. С еще мокрыми после мытья волосами она набросила на плечи плащ и вышла наружу вылить грязную воду и набрать свежей. Заглянув к лошадям, Фейт обнаружила, что Джек прикрепил к стойлам ведра с водой и подбросил в кормушки свежего сена. Она погладила каждую лошадь по бархатистому носу, почесала за ухом кошку и поспешила назад.

Замесив тесто для лепешек, Фейт добавила в него сыр, который нашла в темном углу буфета и мелко натерла. Сунув противень с лепешками в железную духовку, встроенную в очаг, она поставила жариться бекон, добавив в жир муку, чтобы получился соус, сожалея, что нет лука или хотя бы картошки. Что ж, придется довольствоваться тем, что есть. Может, Джек принесет кролика. При мысли о жарком из свежего мяса в животе у нее заурчало. За весь день она съела всего лишь ломтик сыра.