По рукам и ногам - Маша Малиновская Страница 6

Мне всегда хотелось, чтобы в моей жизни появился папа. Пусть другой, но чтобы был. Катал на плечах, покупал больших розовых пони, называл своей маленькой куклой. Чтобы, когда мне было двенадцать и Пашка с третьей парты дёргал за косу или прятал пенал, пришёл папа и, грозно сдвинув брови, предупреждающе посмотрел на обидчика, а я выглянула из-за его спины и показала Пашке язык. Чтобы в шестнадцать пристально и внимательно разглядывал, кто же там провожает меня до подъезда, а потом в тридцать, пригладив седые виски, взял на руки моего сына и разрешил подёргать за усы и тоже покатал на шее. Вот чего мне не хватало и не хватает по сей день. Мужчины в жизни, крепкого плеча, отца. Мама пыталась дать мне всё, но она сломалась, и теперь я в семье главная. А я не хочу. Не умею. Я не создана быть главной.

– Пойдём есть, дочь, – мама приглаживает за уши мне волосы, как часто делала раньше. – Иди сначала руки вымой.

Я захожу в небольшую ванную, облицованную ещё старым рифлёным советским кафелем, и смотрю в зеркало. Игорь прав – я не соответствую. Облезлая кошка, не иначе. Но дело даже не в не смоделированных бровях, не в ламинированных волосах, не в маникюре и не в отсутствии качественного мейка. Дело в глазах. Во взгляде. Разве у двадцатипятилетней девушки он должен быть таким потухшим, таким безжизненным? Разве эту пустоту когда-то полюбил Игорь?

Тяжело вздохнув, собираю волосы в пучок, смываю макияж и иду на кухню. Мы сняли с мамой небольшую квартирку в доме старой постройки. Сначала удивились, что так недорого, хотя не на самой окраине. Понятно стало, когда въехали. Кроме того что мизерная площадь, хоть и разделена на две комнатки, коридорчик, маленькую кухоньку и ванную, тут ещё и куча всякой живности. И если мышей вывести удалось довольно быстро, то борьба с тараканами и ещё какими-то длинными серыми букашками, обитающими в основном под ванной, сильно затянулась. Мы пробовали всё: от яичных желтков с борной кислотой до современных инсектицидов, однако едва только вроде бы этих тварей становилось меньше, через пару недель вентиляция снова начинала ими кишеть.

Благо лето, и можно недорого купить овощи и фрукты. Мама приготовила пюре из картофеля, салат и тефтели. Понятно, что в них больше риса, чем мяса, но и на том хорошо. И можно было бы порадоваться: я нашла более-менее хорошо оплачиваемую работу и очень сильно постараюсь на ней задержаться, мама сегодня улыбается, приготовила вкусный завтрак. Вот только стакан за серым застиранным тюлем на подоконнике всё портит. Значит, вчера снова пила.

И без того паршивое настроение падает ещё ниже. Я даже доедать не хочу. Накрываю сверху остатки тарелкой и убираю в холодильник. Сейчас хочется упасть вот так как есть, даже не раздеваясь, и уснуть.

Молча ухожу в свою комнату под виноватым взглядом матери. Она поняла, что я заметила стакан. Стаскиваю дурацкое платье, обрабатываю мазью стёртую кожу на ступнях, расчёсываю волосы и уваливаюсь на постель. Знобит. И душно. Разве может одновременно и знобить, и быть душно?

Казалось, усну, едва коснусь головой подушки, но не выходит. Перед глазами этот равнодушный холодный взгляд, полный презрения, некогда любящего меня мужчины. Подумать только, сейчас я могла быть рядом с ним. Плечом к плечу. За ним. Не какая-то там Лиля говорила бы ему, что купить из продуктов в супермаркете по пути домой, а я. Я бы ждала его на классной дизайнерской кухне, запекала бы к его приходу курицу с овощами и пела колыбельную его детям. Меня бы он любил, прижимал к себе по ночам, обнимал, ласкал и раз за разом подтверждал, что я его. Принадлежу целиком и полностью. Никакие бы коллекторы и близко ко мне бы не подошли, никто бы не угрожал меня изнасиловать и обезобразить, мы бы смогли поддержать маму и отстоять её перед другими. Она бы пережила, переждала пять лет лишения практики и снова вернулась бы к работе, а не сидела пьяная под телевизором и спорила с экранными врачами о целесообразности и правильности проводимых реанимационных мероприятий. Вот я тогда своей глупостью перечеркнула всё. Мне так повезло встретить его – надёжного, полюбившего, перспективного. Да просто классного. А я дура. Зачем я поступила так? Почему именно тогда до меня дошло, как дорог мне Котовский? И сейчас судьба снова свела нас в таких разных ролях, чтобы ещё раз хлестнуть по глазам.

Я же до сих пор к нему испытываю чувства. Спрятала их, похоронила, но вчера вечером они вдруг выцарапались из глубины. Но слишком поздно. Для него я неудачница, не сумевшая получить образование, ненадёжная ветреная бывшая, когда-то разбившая ему сердце. А ещё есть какая-то Лиля, которая ждёт дома и просит заскочить по пути за продуктами.

Так что всё, Карташова, твой поезд ушёл ещё семь лет назад, когда ты решила, что мужик, старше тебя на семнадцать лет, намного перспективнее и интереснее молодого музыканта.

Проспала я до самого вечера, но всё равно встала с ощущением, будто меня трактором переехало. Аванс от Игоря пришёл приличный, даже не ожидала столько. Но, конечно же, столько тратить на себя я не собираюсь, да и чеки он вряд ли потребует. Звоню знакомой клиентке, маленькой дочке которой недавно делала курс массажа, и записываюсь на дом на маникюр. Вообще, у неё всё расписано, но говорит, что если приеду прямо сейчас, то сделает. Времени уже почти девять вечера, но я собираюсь и бегу к ней. Тут не очень далеко, поэтому на такси тратиться не буду.

Ухожу уже ближе к двенадцати ночи. Мои пальчики с короткими нейтрального кремового цвета ноготками мне очень нравятся. Татьяна помогает мне и с бровями. Чуть моделирует форму, подкрашивает в светло-коричневый. Тёмные мне не пойдут под цвет кожи и волос. А ещё Таня даёт мне номер своей приятельницы, которая работает в салоне парикмахером, но и на дом тоже берёт клиентов, что значительно дешевле. Мне несказанно везёт, потому что эта парикмахер в салоне завтра работает с часу, а меня дома будет ждать в десять.

Утром просыпаюсь ближе к восьми. Свежий маникюр сразу поднимает настроение. А когда я выхожу от парикмахера в двенадцать, то улыбаюсь на все тридцать два. Мы немного подстригли мне кончики, оставив волосы чуть ниже лопаток, а потом мастер колдовала с какими-то масками-бальзамами, поработала особым составом с кончиками, вбив его инфракрасной плойкой. И теперь у меня мягкие, гладкие, блестящие шикарные волосы. Свой светло-русый цвет заиграл новыми оттенками, а касаться прядей так приятно.

Забегаю в сетевой магазин косметики, покупаю тонкие капроновые колготки, тон для лица, лёгкие румяна, тени, качественную тушь и две помады – одну ярко-красную и одну пастельного тона. Сумма уходит немалая, но я ощущаю такой прилив чисто женского удовольствия. Мне хочется выглядеть лучше не только чтобы соответствовать новой работе, мне хочется стать лучше для Котовского. Да, мне не на что надеяться, но всё же падать ещё ниже в его глазах не хочется.

Смена начинается в семь. В половину я уже в клубе, переодеваюсь вместе со всеми девочками в комнате персонала. Девчонки лепечут, переговариваются, меня в разговор тоже втягивают. Ася, невысокая темноволосая официантка, сегодня старшая по смене. Она напоминает, кто дежурит, ориентирует, кто на охране, кто из диджеев в рубке.