Ей приснилась любовь - Лина Баркли Страница 6

Когда Бертон снова взглянул на ее лицо, он увидел на щеках слезы.

– Вы знаете, почему плачете? – спросил он мягко.

– Это все солнце.

Он молча смотрел на нее.

– Я почти забыла.

Джизус понял. Она заново знакомилась с самыми естественными вещами. Отталкиваясь от них, она сможет перейти потом и к более сложным.

– Почему входные двери запираются на ключ?

– Чтобы пациенты не выходили за пределы этажа.

– А почему этого нельзя делать?

– Потому что это может им повредить.

Бертон знал, к чему она ведет разговор. Он хотел, чтобы осознание положения пришло к ней постепенно. Тогда это меньше травмировало бы ее душу.

– Почему сиделки не измеряют температуру? Почему эта старая женщина все время раскачивается? Почему я в психиатрическом отделении? – В ее голосе прозвучала мольба.

Джизус полез в карман за носовым платком.

– Потому что ваш мозг был отключен от внешнего мира.

Он прижимал к себе ее голову. Узенькие плечи вздрагивали от рыданий. В ее позе было столько безнадежности и отчаяния! Если бы он мог взять на себя ее боль, если бы это было возможно! Положив платок ей на колени, он погладил короткие пряди волос. Они были словно шелковые.

– Сколько же времени? – спросила наконец Энни, все еще всхлипывая.

– Вы поступили в ноябре. Сейчас апрель.

Она подняла голову, видно было, что она пытается сосредоточиться.

– Целых пять месяцев!

– Какое-то время вы находились в состоянии комы, потом физическое состояние пришло в норму.

Было непостижимо, что они сейчас сидят на террасе и обсуждают ее избавление от психического кризиса, которое еще день назад казалось просто невозможным. Но Джизус знал, что в психиатрии, как и в любой другой области медицины, бывают свои чудеса.

– Сейчас ваш мозг выздоравливает, – осторожно объяснил Джис. – И пройдет еще немало времени, прежде чем все, что вы забыли, встанет на свои места. Со временем вы все вспомните.

– Вы сказали, что меня нашли полицейские.

– Да.

– Где?

Он постарался приукрасить неприятную правду.

– На пустыре позади ресторана. – Бар «Красный бык» вряд ли можно было назвать рестораном, но небольшое преувеличение в данном случае можно было простить.

– Было у меня что-нибудь особенное, что-нибудь характерное?

– Нет. За исключением раны, оставленной убийцей.

– Вы знаете, что на мне было надето?

– Ночная рубашка.

– Только ночная рубашка?

Джизус был уверен, что его слова привели ее в замешательство. Как-то это противоречило сведениям о ней.

– Рентгеноскопия показала, что вам около двадцати пяти лет. До получения травмы у вас было хорошее здоровье, хотя остались следы прошлых ушибов и обезвоживания организма.

Девушка встряхнула головой, как бы пытаясь избавиться от той картины, которую он нарисовал.

– Должно быть что-то еще.

– Я бы очень хотел вам помочь, – сказал Бертон.

Это было правдой. Он действительно очень хотел. Энни Нил не была исключительной пациенткой, о которой он так заботился, но она была первой, которая завоевала его сердце. Она доверяла ему, он вызвал ее из мрака, и с ним она чувствовала себя в безопасности. Через некоторое время это чувство могло перерасти в нечто большее. Но для этого не было времени. Пройдет еще несколько дней, и ее переведут в федеральный институт в Брендвиле.

– Полиция пыталась узнать, кто я такая? – Она слегка нахмурилась. – Кто-нибудь пытался разыскивать меня?

Джизус сделал усилие, чтобы его голос звучал как можно более ободряюще.

– Полиция пыталась, но им не за что было ухватиться. И никто из тех, кто знает вас, до сих пор не заявил о себе. Это, конечно, не значит, что они никогда не объявятся.

Она сложила руки на коленях и смотрела них пристально, перебирая пальцами, пока не успокоилась.

– Почему вы не рассказываете о себе? Вы психиатр?

Он улыбнулся тому, с какой нескрываемой неприязнью произнесла она последнее слово.

– Нет. Я психотерапевт.

– Я не знаю, как вас зовут.

– Джизус Бертон.

– Доктор Бертон?

– Джизус, можно Джис.

Она позволила себе слегка улыбнуться.

– Теперь я, в свою очередь, должна была бы представиться. Только я не могу.

– Вы были записаны как Энни Нил.

Она поморщила нос, вслушиваясь в звучание непривычного для нее имени.

– Это не значит, что его нельзя изменить. Хотите придумать что-нибудь, что вам понравится больше?

Она не ответила на вопрос.

– Вы знаете много случаев, похожих на мой?

– Нет.

– Это означает, что мне будет трудно помочь, да? – Нескончаемый ряд лет, которое она проведет, не зная собственного настоящего имени и своего прошлого, возник в ее воображении.

– Есть случаи заболеваний, с которыми мы сталкиваемся очень часто, и все же не нашли способа преодолеть их. Тот факт, что они хорошо изучены нами, мало помогает. В вашем же конкретном случае я рассчитываю на успех.

Она медленно подняла на него глаза.

– Потому что вы хотите, чтобы так было.

Бертон удивился тому, как она задает вопросы. Ход ее мыслей был последователен, форма выражения – очень точной и каждый раз соответствующей ситуации. Человеческий мозг все-таки оставался загадкой. Ученые исследуют его, выдвигают гипотезы, формулируют теории; но его тайны оказываются неподвластны самому острому уму.

– Почему вы так смотрите?

– Вы изумляете меня, – честно ответил Джис. – Восстановление вашей памяти происходит прямо на глазах.

– А вы долгое время считали, что этого вообще никогда не произойдет?

Теперь она уже даже читала мысли по выражению его лица. Бертон улыбнулся.

– Я никогда не оставлял надежды.

– Спасибо вам за это.

– Теперь я отвезу вас назад. – Он поднялся и встал за спинкой кресла.

– Джис?

Он удивился тому, как приятно звучит его имя.

– Да?

– Я никогда не забуду того, что вы сделали для меня.

– Вы все это сами сделали.

– Но не самостоятельно.

Она устало откинула голову на спинку кресла. К тому времени как они добрались до лифта, Энни уже крепко спала.