Пятая гора - Пауло Коэльо Страница 6

— Судя по тому, как ты трудишься, я вижу, что тычувствуешь то же самое, — продолжала она. — Ведь ты улыбаешься, когдаработаешь.

Женщина делила людей на тех, кто радуется жизни, и тех, ктовечно жалуется. Последние полагали, что смысл жизни заключается в проклятии,посланном Адаму Богом:

"Проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться отнее во все дни жизни твоей». Они не получали радости от своего труда и скучалив священные дни, когда надо отдыхать. Они твердили слова Господа, какоправдание своей бессмысленной жизни, забывая, что Он также сказал Моисею: «Идаст тебе Господь изобилие на земле, которую Он клялся отцам твоим дать тебе».

— Да, я помню эту женщину. Она была права — я любилсвою работу в мастерской. Каждый стол, каждый стул, сделанный своими руками,помогал мне понимать и любить жизнь. Она поведала мне о том, что разговариваетс хлебом, когда печет его, и я с удивлением обнаружил, что столы и стулья могутотвечать, ведь я вкладываю в них всю душу, а взамен получаю мудрость.

— Если бы ты не был плотником, то не смог бы вкладыватьдушу в предметы, притворяться говорящим вороном и понимать, что ты лучше иумнее, чем сам думаешь, — был ответ. — Как раз в мастерской ты иосознал: благословенно все, что окружает тебя.

— Мне всегда нравилось воображать, что я разговариваюсо столами и стульями, которые я мастерил, — только и всего. Женщина былаправа: разговаривая с ними, я обычно открывал для себя то, что никогда раньшене приходило мне в голову. Но, когда я стал понимать, что могу служить Богу своимтрудом, явился ангел, и вот… ну, ты знаешь, чем все закончилось.

— Ангел явился, потому что ты был готов, — ответилворон.

— Я был хорошим плотником.

— Это лишь часть твоего урока. Когда человек идетдорогой своей судьбы, ему не раз приходится менять направление. Порой внешниеобстоятельства оказываются сильнее, и ему приходится уступать. Все это — частьурока. Илия внимательно слушал, что говорит его душа. — Но нельзя забыватьо своей мечте. Даже если порой ты уверен, что другие люди и весь мир сильнеетебя. Секрет такой: не сдаваться. — Я никогда не думал бытьпророком, — сказал Илия.

— Ты думал. Но был уверен, что это невозможно. Или чтоэто опасно. Или немыслимо. Илия поднялся. — Зачем ты говоришь мне то, чегоя не хочу слышать? — воскликнул он.

Движение спугнуло ворона, и он улетел.

Утром ворон прилетел снова. Вместо того чтобы разговариватьс ним, Илия стал наблюдать: птице всегда удавалось найти себе какое-нибудьпропитание и принести Илие остатки еды.

Между ними завязалась своеобразная дружба. Илия учился уптицы. Наблюдая за вороном, он узнал, как можно раздобыть пищу в пустыне, ипонял, что сможет прожить еще несколько дней, если будет делать то же самое.Когда ворон начинал кружить в воздухе, Илия уже знал, что там добыча. Он бежалтуда и старался схватить ее. Сначала зверьки убегали от него, но со временемИлия научился их ловить. Он пользовался веткой как копьем, рыл ямы-ловушки иприкрывал их тонким слоем сучьев и песка. Когда добыча попадала в западню, Илияделился ею с вороном, а часть откладывал для приманки.

Но одиночество угнетало его, и он снова решил вообразить,что разговаривает с птицей. — Кто ты? — спросил ворон. — Я —человек, который обрел покой, — ответил Илия. — Я могу жить впустыне, сам заботиться о своем существовании и созерцать вечную красотутворения Бога. Я узнал, что моя душа лучше, чем я думал. Они продолжалиохотиться вместе еще один лунный месяц. И вот как-то ночью, когда Илию охватилагрусть, он решил снова спросить себя:

— Кто ты?

— Не знаю.

Еще одна луна умерла и вновь родилась на небе. Илиячувствовал, что его тело окрепло, а разум прояснился. В ту ночь он обратился кворону, сидевшему, как всегда, на своей ветке, и ответил на вопрос, заданныйнесколькими днями раньше:

— Я — пророк. Я видел ангела, когда трудился в мастерской,и у меня нет сомнений в том, на что я способен, даже если все люди в мирескажут мне, что это не так. Из-за меня начали убивать пророков в моей стране,ведь я пошел против возлюбленной царя. Сейчас я в пустыне, а раньше был вмастерской, ибо сказала мне моя душа, что человек должен пройти через разныеиспытания, прежде чем сможет исполнить свое предназначение.

— Да, теперь ты знаешь, кто ты, — заметил ворон. Вту ночь, когда Илия вернулся с охоты, он захотел выпить немного воды и вдругувидел, что река Хораф высохла. Но он чувствовал такую усталость, что решиллечь спать. Во сне к нему явился ангел-хранитель, — Илия давно уже невидел его.

— Ангел Господень говорил с твоей душой, — сказалангел-хранитель. — И велел:

"Пойди отсюда, и обратись на восток, и скройся у потокаХорафа, что против Иордана. Из этого потока ты будешь пить, а воронам я повелелкормить тебя и там». — Услышала моя душа, — сказал Илия восне. — Тогда очнись, ибо ангел Господень велит мне удалиться и хочетговорить с тобой сам. Илия испугался и тут же вскочил. Что случилось? Стояланочь, но все вокруг наполнилось светом, и явился ангел Господень.

— Что привело тебя сюда? — спросил ангел.

— Ты привел меня сюда.

— Нет, тебя заставили бежать Иезавель и ее воины.Никогда не забывай об этом, ибо твое предназначение — защищать Господа Богатвоего.

— Я пророк… Вот ты стоишь предо мною, и я слышу твойголос, — сказал Илия. — Много раз отклонялся я от пути, и такпоступают все. Но я готов идти в Самарию и уничтожить Иезавель.

— Ты нашел свой путь, но не сможешь ничего разрушить,пока не научишься строить заново. Повелеваю тебе:

"Встань, и пойди в Сарепту Сидонскую, и оставайся там;

Я повелел там женщине-вдове кормить тебя». На следующее утроИлия стал искать ворона, чтобы проститься с ним. Впервые с тех пор, как онпришел на берег Хорафа, ворон не прилетел.

Илия был в пути несколько дней, пока не оказался в долине,где находился город Сарепта, именуемый жителями Акбар. Когда его силы были наисходе, он увидел женщину, одетую в черное; она собирала дрова. В долине рослимелкие кустарники, поэтому ей приходилось довольствоваться лишь небольшимисухими ветками.

— Кто ты? — спросил он.

Женщина взглянула на чужеземца, не сразу поняв, что онговорит.

— Принеси мне кувшин воды, — сказал Илия. —Принеси также немного хлеба.