Сила соблазна - Майя Родейл Страница 6

Зато вечером на нем был идеально сшитый и крайне дорогой фрак от «Дживса и Хокса», портных с Сэвил-роу. Он пригубил изысканное французское бренди — единственное, в чем хороши французы, — и отметил, что бренди прекрасно выдержано и достаточно редкое.

Газетная империя принесла ему состояние, что привило вкус к роскоши и пробудило потребности в более высоких связях. Сегодня он был гостем своих друзей. Герцога и герцогини Брэндон.

Неплохо для побочного сына графа, который к тому же запачкал руки ремеслом.

И все же проклятые слова до сих пор преследовали его:

«Выкиньте ублюдка! Ему здесь не место!»

Чертовски гордый собой Найтли вскинул голову. Его Пишущие Девицы стояли около стеклянных дверей, ведущих на балкон, и о чем-то оживленно болтали.

Аннабел глянула в его сторону. Дерек поймал ее взгляд, но она тут же отвернулась. До чего же стеснительна! Он позволил взгляду задержаться. Что-то изменилось. В ней появилось что-то… большее. Возможно, потому что они встретились не днем, в издательстве, как обычно, а на балу, и полночь уже близится. Да и бренди возымело действие.

Он снова уставился на Аннабел. Большее? Да, определенно.

Найтли сделал очередной глоток бренди и продолжал в одиночестве наблюдать за разгоравшимся весельем. Гость… но все равно чужак.

Сегодня приглашенные вели себя хуже обычного. Найтли часто терпели лишь из опасения оскорбить пригласившего его хозяина. Однако он видел страх в их взглядах, когда проходил через бальный зал. Гадали, что именно ему известно, что он вытянет из них за сокрытие информации, а что выставит на обозрение родственников, друзей и бизнесменов.

Посредством всего нескольких строк в газете он управлял судьбами и рушил репутации. Да, именно этим объяснялись настороженные взгляды и отведенные глаза.

Сегодня здесь был и Новый Граф. Даже спустя столько лет, Найтли мысленно обращался к нему, как к Новому Графу. Харроуби был его отцом. Но этот напыщенный олух, все еще отказывавшийся признать единокровного брата, не смел даже встретиться с ним глазами. Трус! В тех случаях, когда они оба оказывались в одном зале, Найтли откровенно забавлялся, пытаясь поймать его взгляд или даже кивал. И наблюдал, как краснеет Новый Граф.

Но даже состояние Найтли не помогло снискать признание брата. Как и растущее влияние в лондонском свете, благодаря его невероятно популярной газете. Новый Граф даже не замечал, что Найтли никогда не печатал в своей газете ничего, могущего повредить репутации семейства Харроуби. И не имело значения, что он дружит с герцогами.

Все это заставило Найтли приступить к выполнению последнего пункта своего плана.

Жена-аристократка. Только тогда Новый Граф не сможет игнорировать Найтли. Просто не позволит себе нарушения этикета.

Найтли сам не понимал, почему ему так важно публичное признание графа. Большинство светских людей не желало общаться с ним, но в отличие от брата они просто не могли себе позволить оттолкнуть его. Это тоже являлось частью плана.

Вот и доказательство: лорд Марсден, с сигарой и бокалом бренди, направлялся к тому месту, где стоял Найтли. Они были почти ровесниками, однако Марсдена, несмотря на относительно молодой возраст, бесконечно уважали в парламенте, отчасти из-за наследства покойного отца, отчасти благодаря его собственным талантам. Этот человек был просто рожден для роли политика.

Марсден был человеком обаятельным, старавшимся при любой возможности заводить новые знакомства и связи. Он флиртовал с женщинами: пожилыми, молодыми, дебютантками, старыми девами, замужними и вдовами.

Его часто можно было увидеть в игорной комнате, где он курил, смеялся и заключал пари с приятелями. Пересыпал разговор намеками, шутками, невинными сплетнями, комплиментами и внимательно выслушивал жалобы. Слишком внимательно. Найтли был готов это признать.

Маркиз всегда искал поддержки «Лондон уикли» для своих многочисленных замыслов и политических проектов, особенно еще и потому, что газета предоставляла ему большую аудиторию. И все же Найтли знал: читателей становится все больше, поскольку он никому ничем не был обязан, чем обрекал маркиза на вечное разочарование.

Тем не менее мужчины были в хороших отношениях, поскольку это соответствовало их лучшим интересам.

— Уверен, вы слышали новость, — заметил Марсден и, когда Дерек намеренно промолчал, добавил: — Насчет репортера «Лондон таймс». Его бросили в Ньюгейт за то, что разыгрывал роль врача.

— Я слышал что-то в этом роде, — выдавил Найтли.

— Омерзительно, не так ли? Высший свет в ужасе. Или придет в ужас, — бросил Марсден со злорадной улыбкой. Найтли уже представлял, как все будет: в каждом разговоре маркиз станет подливать масла в огонь, сея интриги, тщательно отбирая обрывки информации, предназначенной обозлять и возмущать, пока высший свет не превратится в обезумевшую толпу, жаждущую крови подобных ему газетных магнатов.

— Я собираюсь опубликовать эту историю в «Лондон уикли», — кивнул Найтли.

У Марсдена имелся широкий круг друзей и связей. Однако Найтли тоже обладал немалым влиянием: каждую неделю тысячи лондонцев читали газету, содержавшую отлично отредактированную и умело представленную им информацию. А потом обсуждали содержание с семьей, друзьями, хозяевами газетных киосков, мясником, горничными…

Марсден мог сколько угодно раскачивать лодку, но Найтли знал, что одним махом может разрушить его планы.

— Вполне возможно, назначат расследование, — небрежно добавил Марсден, стряхивая пепел с сигары. Небрежность была напускной. На самом деле Марсден тщательно выбирал слова. Сейчас эти слова прозвучали предупреждением.

Перевод: «Головы вот-вот покатятся».

— Я нахожу это весьма интересным, — парировал Найтли.

Истинное значение: «Расскажите все».

— Я обязательно стану держать вас в курсе дела, — пообещал Марсден и тут же сменил тему.

— Я приехал с сестрой. Эта волокита с брачным рынком…

Марсден тяжело вздохнул, словно леди Лидия была последней в длинной очереди досаждавших ему сестер, которых необходимо со всей поспешностью спровадить к алтарю. На самом деле Лидия приходилась ему единственной сестрой, таинственно исчезнувшей во время своего второго сезона. Найтли не упомянул об этом на страницах «Лондон уикли». Пока.

— Вам, должно быть, не терпится выдать ее замуж, — заметил он, проверяя правильность своего предположения. Среди холостяков не было принято упоминать о женитьбе… если только не имелось определенных скрытых мотивов.

— Да, при условии, что я одобрю жениха. Ему придется содержать ее в той роскоши, к которой она привыкла.

Последняя фраза была подчеркнута тяжелым взглядом: богатство Найтли ни для кого не было тайной. Отчеты о пустеющих сундуках Марсдена очень часто попадали на письменный стол Найтли.

— Может, подойдет поклонник, чьи деловые качества позволяют приумножить состояние? — предположил Найтли с таким же прямым взглядом.