Мера любви - Жюльетта Бенцони Страница 6

– Мы этой же ночью покинем замок! – тихо заверил Готье. – Если госпожа Эрменгарда согласится сыграть с бароном комедию, у нас будет достаточно времени, прежде чем он заметит наше отсутствие. Он должен присоединиться к герцогу, а герцог находится во Фландрии. Он думает, что мы туда направляемся, и постарается нас догнать, двигаясь на самом деле в противоположном направлении.

Катрин посмотрела на своего конюха одновременно с восхищением и раздражением. Настало время стать самой собой. Если она не примет меры, этот парень скоро начнет диктовать ей, как поступать. Немного раздосадованная, она ответила ему со сдержанной улыбкой:

– Кстати, а почему вы против компании барона? То, что его общество меня раздражает, – это одна сторона вопроса, но, с другой стороны, он совершенно прав, говоря, что вокруг не все спокойно.

– Если хотите начистоту, госпожа Катрин, я не совсем доверяю сеньору де Ванденесу. Может, это из-за вас, но мне частенько казалось, что он мечтал о вечной осаде и, во всяком случае, не слишком старался ее снять. Видимо, жить рядом с вами ему очень нравилось.

Молодая женщина молчала, взвешивая каждое слово своего конюха. Они были созвучны ее собственным мыслям, в чем она не решалась признаться самой себе.

– Меня в вас раздражает, Готье де Шазей, что вы всегда правы! – вздохнула она.

И, подхватив шлейф платья, величественной походкой направилась к лестнице.

К вечеру следующего дня трое всадников медленно поднимались по главной улице Дижона Нотр-Дам. Это была самая богатая улица города, где разместились длинные торговые ряды.

В отблеске оранжевого заката виднелись многочисленные городские колокольни, издали похожие на корабельные мачты.

Катрин ехала молча, свободно опустив повод. Вот уже одиннадцать лет, как она выехала из ворот Дижона. Прошло уже одиннадцать лет с того памятного осеннего дня, как она покинула этот город ради любви к герцогу Филиппу. В то время ее супругом был бургундский ювелир Гарен де Бразен. Он был приговорен к смерти за мятеж против герцога. От его руки чуть не погибла и сама Катрин.

Гнева принца можно было не опасаться, так как она была его любовницей в течение уже нескольких месяцев и ждала от него ребенка. Но Катрин уехала, так как Филипп Добрый хотел видеть в ней не жену осужденного, а создание, которое он любил больше всего на свете. В Дижоне эта любовь стала невозможной и могла вызвать скандал. А в далеком Брюгге, жемчужине фламандской Бургундии, она осталась незамеченной.

В течение четырех лет Катрин являлась некоронованной властительницей этого прекрасного города. Потом их пути разошлись. Их ребенок умер, как раз тогда, когда герцог собирался жениться в третий раз. На этот раз на инфанте Изабелле Португальской. В то же время она узнала, что в Орлеане, осажденном англичанами, сражался мужчина, которого она безнадежно любила много лет. Ему грозила смертельная опасность. Чтобы увидеть его живым или мертвым, она без всякого сожаления оставила свой маленький дворец в Брюгге, свои наряды, сокровища, подаренные Филиппом, которые составляли ее богатство.

У нее был титул графини, земли в Бургундии, замок в Шенове около Дижона. Выйдя замуж за Арно де Монсальви, она лишилась всего этого и окончательно распрощалась с прежней жизнью.

Покинутый ею и оскорбленный в своих лучших чувствах, Филипп Бургундский не счел возможным оставить в распоряжении супруги своего врага ни пяди бургундской земли. Теперь она была уверена лишь в том, что он ее не забыл и сохранил о ней нежные воспоминания. В прошлое Рождество он приказал доставить в Монсальви чудесный портрет Катрин, написанный ее бывшим другом Яном ван Эйком. Это мог быть либо знак постоянной нежности, либо прощения.

Теперь молодая женщина, следуя по знакомой мостовой, была на удивление спокойна, вспоминая прошлое. Став Катрин де Монсальви, она изменилась до неузнаваемости, и все, что всплывало в ее памяти, казалось прекрасной сказкой, историей, приключившейся с другой Катрин, а совсем не с ней.

Госпожа де Бразен действительно умерла в ней. А просыпался ребенок, каким она когда-то была, маленькая Катрин Легуа. По дороге, ведущей к улице Гриффон, она направилась к дому своего детства. Прежде всего она хотела обнять дядюшку Матье, о котором сохранила нежные воспоминания. Правда, с тех пор как дядюшка связал свою жизнь с некой Амандиной Ля Верн, он сильно изменился. Его спутница обладала сильным характером. Ведь ей удалось вытащить его из уединенного домика посреди виноградников в Марсаннэ и вернуть в лавку на улице Гриффон. Из-за нее он выгнал из дому родную сестру. Все это не предвещало ничего хорошего.

Повернув за угол, Катрин почувствовала, как учащенно бьется ее сердце. Одного взгляда на родной дом было достаточно, чтобы вернуться в прошлое. Улица с небольшими домишками по обеим сторонам была такой же, как в тот вечер, когда она приехала сюда с мамой, спасаясь от парижского мятежа…

Последние лучи солнца ярко отражались на крашеной вывеске «Святой Бонавентура».

– На улице что-то происходит, – услышала Катрин за своей спиной хрипловатый голос Беранже. Под вывеской столпились несколько сплетниц, мальчишки, двое старцев, опирающихся на посох, и носильщик, прибежавший с рынка. Все с неослабеваемым интересом следили за происходящим в лавке.

– Это не на улице, а у моего дядюшки, – сказала Катрин. – Пойдем посмотрим. По-видимому, там выясняют отношения.

До зрителей долетали отдельные выкрики.

Не успела нога госпожи де Монсальви коснуться земли, как высоченный красный, как кирпич, мужик показался на пороге магазина. Он вытолкнул на улицу высокую худощавую женщину в черном одеянии.

– Убирайтесь к черту, святоша, – прохрипел он проспиртованным голосом. – И не вздумайте снова явиться. Еще не родился тот, кто выгонит меня отсюда!

Ошеломленная толпа расступилась.

– Сеньора… – начала было Катрин. Но вдруг ее глаза округлились, и она остановилась на полуслове. – Луаза! Боже правый!

Они не виделись больше пятнадцати лет. Катрин была так потрясена, что не сообразила, радоваться ей или огорчаться.

Несмотря на необыкновенное самообладание, настоятельница аббатства тартских бенедиктинцев испытала такое же волнение.

– Катрин! – воскликнула она. – Ты здесь? Какими судьбами?

– Я еду из Шатовиллена, где умерла наша мать. Там же мы пережили осаду. Но объясни, сестра моя, кто этот негодяй, что выбросил тебя за дверь нашего дома?

Гнев Луазы, угасший было от неожиданной встречи, вспыхнул с новой силой.

– Слуга сатаны! Проклятый брат этой шлюхи, с которой наш несчастный дядюшка связал судьбу. Грязная оборванка!

– Так он на ней женился?

– Я этого не знаю, ибо не могу его увидеть. Я на несколько дней оставила монастырь, чтобы узнать последние новости и навестить дядюшку. На это мне пришлось испрашивать разрешение у самого епископа. И вот чем закончилась моя попытка!