Карусель - Белва Плейн Страница 6

— Не думаю. Я считаю себя в высшей степени практичным. Ты построишь свой «новый город», поселишь здесь тридцать тысяч человек — ты эту цифру называл в прошлом году? — и уничтожишь источники воды бог знает на сколько миль вокруг. Я не инженер и не могу привести точные цифры, я только знаю, как, впрочем, и ты, что без лесов не будет воды. Но какой прок повторять все это снова и снова?

— Ты сам сказал, что ты не инженер, так, может, оставишь воду и все остальное инженерам? Послушай, Дэн, послушай… ты хотел бы остановить прогресс, но это невозможно. Обрати свои мысли в двадцать первый век.

Лицо Дэна помрачнело.

— Мои мысли уже там.

— Если так, то тогда ты осознаешь, как увеличивается население. Людям понадобится крыша над головой. У этой группы, о которой я говорю, есть блестящая концепция, прекрасно продуманная идея города, никаких случайностей…

— Крыша над головой! — перебил Дэн. — Прежде чем ты испоганишь горы, расселяя людей за многие мили от места их работы, почему бы не убрать из центра города старые, обветшалые фабрики и склады? Построй город заново из тех же самых прекрасных домов, но чтобы они были доступны людям.

— Ладно, сделаем и это. Я — «за». Но одно никак не связано с другим. Ты не хочешь вырубать деревья, но это все равно делается по всему миру. Зачем нам строить из себя святош? Говорю тебе, если мы не примем это предложение, нам стоит сходить проверить наши головы. Спроси любого встречного человека на улице, откажется ли он от такого предложения, и он рассмеется тебе в лицо. Он скажет: «Хватай деньги и беги». И будет прав.

— Это твое мнение, не мое.

— Послушай меня. Мы слишком напряженно работаем. Ты постоянно летаешь по свету, чтобы дело двигалось… чем больше я об этом думаю, тем больше мной овладевает искушение наслаждаться жизнью, пока я молод, избавиться от этой земли, ликвидировать наш бизнес и жить как-нибудь полегче. Приведи хоть одну вескую причину против.

— Да сколько угодно! Ты шокируешь меня. — Голос Дэна дрожал. — Ведь эта земля была собственностью семьи на протяжении… скольких поколений, Оливер?

Теперь Оливер выглядел постаревшим и поникшим, а голос его прозвучал устало:

— Сначала, в восемнадцатом веке, в долине у подножия гор была ферма. Потом, когда в семью пришли деньги, купили земли в горах по два пенни за акр, полагаю. — Он усмехнулся и продолжил: — Во время Первой мировой войны мой дед прикупил еще земли, думаю, просто потому, что любил эти места. С тех пор они наши.

— Любил их, — с горечью повторил Дэн. — Да, да. Наследство, траст. И теперь, спустя два столетия трудов, мы говорим о том, чтобы выбросить все это за тысячи долларов.

— За миллионы, хочу напомнить, — вставил Йен.

— Да какая разница! — воскликнул Дэн. — Нет, дай мне закончить. Ты просил назвать причины. Хочешь ликвидировать бизнес, ты сказал. Четыре поколения труда! Виноград на западе, яблоки на востоке. Фермы, продавцы, упаковщики, рабочие на консервных фабриках, пекари, водители, разливщики — одна из четырех семей в трех округах так или иначе связана с Греями. Поговори с любым из этих людей и узнаешь их настроение. Они хотят сохранить свою работу и хотят работать в привычном окружении. Мы — система, Йен, еще один траст. И я не знаю, о чем, черт побери, ты думаешь!..

— О деньгах, — рассмеялся Йен.

Дэн промолчал. Никто не шевелился. Хэппи сидела, уставясь на затухающий огонь, Салли озабоченно смотрела на своего мужа, Клайв рассматривал пожелтевшие от никотина пальцы, а Оливер гладил по голове подошедшую собаку.

Потом Дэн спросил:

— Ты хочешь что-нибудь сказать, Оливер?

— Все это для меня очень тяжело, Дэн. Полагаю, нет нужды говорить вам о моих чувствах по отношению к нашему бизнесу и земле. Но теперь все это принадлежит вам, молодежи, вам и решать между собой. Я это четко изложил, когда передавал вам компанию. Я от дел отошел. И сказал, что отныне не стану участвовать в принятии каких бы то ни было решений, и не собираюсь от этого отступать.

Снова воцарилось молчание. Затем Дэн задумчиво произнес:

— Забавно, я не колеблясь расстался бы с частью земли, сколько бы они ни взяли, если группа по консервации навсегда сохранит этот уголок нетронутым. Таким образом можно было бы защитить лес от любых безумных строительных проектов будущих поколений.

— Да что ты говоришь? — поднял брови Йен. — Видимо, ты спустишь ее за бесценок. Почему бы тебе тогда вообще не отдать ее, а?

— Скажи мне, Йен, зачем тебе еще больше денег? Неужели тебе недостаточно? По-моему, ты живешь очень неплохо.

— Покажи мне хоть одного, кто считал бы, что ему достаточно. Всем мало. Это противоречит человеческой натуре. — И снова Йен рассмеялся, обнажая свои здоровые зубы. — А ты что скажешь, Клайв?

Клайв оторвался от созерцания собственных пальцев.

— Ты меня спрашиваешь? Почему меня? Предполагается, что я не умею думать и могу только считать. Я запрограммирован.

При этих словах он зашелся в жестоком приступе кашля, от которого его лицо побагровело и сам он согнулся пополам. Никто не пришел ему на помощь, потому что помочь было нечем, можно было только смотреть, как он кашляет, выбегает из комнаты и возвращается все еще с — красным лицом, но уже успокоившийся. Такое случалось по меньшей мере раз в день.

— Что ж, — заметил Йен, — тебе все лучше и лучше, да? Ты продолжай курить, Клайв, не останавливайся. Эмфизема тебе обеспечена.

— Уверен, — вмешался Дэн, — что Клайв пытался расстаться с этой привычкой, но это пристрастие. Как игра в азартные игры.

Йен, который недавно вернулся из Монте-Карло, не нашелся что ответить, но за него вступилась Хэппи:

— Йен — трудоголик. Периодически ему необходимо расслабляться.

— Ты говоришь как верная жена, — сказал Оливер. — Ничего. Я знаю, что мой сын — прожигатель жизни, и я его прощаю. Верно, Йен?

— Прожигатель жизни? Растолкуй мне, отец, я не знаю, что ты имеешь в виду, — сказал Йен, пресекая обмен любезностями.

— Это еще одно из моих устаревших выражений. Во времена моего деда так называли людей, живущих в свое удовольствие.

— Грешников? Ты заставляешь меня чувствовать себя преступником.

— Я не понимаю, что здесь происходит, — пожаловался Оливер. — За столом мы все были в хорошем настроении — и вдруг ссоримся. Мне не нравится, когда такое случается в этом доме. — Он по-прежнему поглаживал собаку. — Даже Наполеон расстроен. Он к этому не привык.

— Это я виноват, отец. Начал я. Мне нужно было догадаться, что по этому вопросу мы с Дэном сшибемся лбами. Я это знал. Дело в том… скажу и об этом, раз уж мы зашли так далеко… последние два дня у меня выдались нелегкими. Пока тебя не было, Дэн, мне звонила Аманда, и позволю себе заметить, что твоя сестра за десять минут разговора способна украсть у человека год жизни. Во всяком случае, две ночи.