В сетях любви - Сесилия Грант Страница 6

Все это бессмысленно. Она не для него. Да, она усладила его взор и пробудила его воображение, однако это не делает ее особенной. Когда для него наступит время снова отдать себя во власть женщины, он будет оценивать ее не только по этим умениям. Ведь он так и не слышал из уст мисс Слотер ни единого слова. Не исключено, что едва она откроет рот, как всем станет ясно, что она безмозглая мегера.

Ему оставалось надеяться, чтобы это было именно так. Потому что тогда она не сможет вносить в его душу такое сильное смятение.

Что бы ни заставило их забыть об ужине, они все же успели подкрепиться к тому моменту, когда возобновилась карточная игра. Роанок занял свое место за столом, где играли в двадцать одно, и на этот раз любовница устроилась у него на коленях. От внимательности и сосредоточенности, которые она проявляла при игре в вист, не осталось и следа. Она привалилась к Роаноку, положила голову ему на плечо и из-под полуопущенных век отстраненно наблюдала за игрой. Всем своим видом она напоминала набившую брюхо львицу, которой еще неделю не надо думать о пропитании или о чем-либо другом.

Уилл смотрел куда угодно, только не на нее. Он пришел сюда с определенной целью, перед ним стоит важная задача. Для его плана требуется три тысячи фунтов, но только Господь знает, есть ли у него шанс выиграть эту сумму.

Наступило три часа ночи, потом четыре утра — он определил это по украшенным драгоценными камнями карманным часам Каткарта. Они лежали на столе между ними, в комнате часов не было. Его выигрыш составлял двести фунтов. Мужчины играли вяло, кто-то то и дело засыпал, и соседи вынуждены были его будить, когда доходила очередь. Такая обстановка на руку тому, кто смог сохранить ясность рассудка.

Виконт пихнул его локтем и, когда он повернулся к нему, взглядом указал туда, куда он запрещал себе смотреть. Голова Роанока упала на левое плечо. Его грудная клетка мерно поднималась и опускалась. Мисс Слотер, привалившись к его правому плечу, держала в руке карты и с томным видом изучала их. Уилл против воли обратил внимание на то, что ее пальцы обнажены. Вероятно, перчатки так и остались валяться на полу в библиотеке. При этой мысли по его телу прокатилась волна трепета, что никак не приносило пользу игре.

— Она умеет играть? — За весь вечер за их стол не садилась ни одна дама.

— Ни разу не видел. — Каткарт ходил в это заведение довольно давно. — Но похоже, что она именно об этом и подумывает, а?

И действительно, когда наступила очередь Роанока, она не стала будить его. Без малейшего смущения взяла из его денег пятьдесят фунтов и поставила на кон, а потом устремила выжидательный взгляд на банкомета.

Мисс Слотер приподняла уголок сданной карты.

— Стик, — сказала она.

От звука ее голоса у Уилла внутри все завибрировало.

Ей удалось придать форму этому короткому слову, как бы округлить острые углы. Оно обволакивало, хмельное, как крепкий ароматный ликер. Будь таких слов побольше, любой мужчина опьянел бы от них. Она уже заслужила свое место в мечтах Уилла; теперь он понял, что отныне в его фантазиях она будет говорить.

Однако, как оказалось, в двадцать одно она играть не умела. Как ни грустно, мисс Слотер оказалась профаном. Она изучала карты, пожевывая нижнюю губу, делала непонятные ставки и за три из пяти сыгранных ею хендов проиграла все. Но потом фортуна сжалилась над ней, подкинула туза и десятку и очередь сдавать. Она собрала карты, сложила их, проверила, чтобы все лежали рубашками вверх. Казалось, столь тщательным исполнением новых для себя обязанностей она пытается компенсировать недостаток тактических знаний. Мисс Слотер помешала карты, дала своему соседу снять колоду и сдала.

Уилл начал проигрывать. У него было на руках двенадцать, а с королем вышел перебор. Он открылся на девятнадцати, а у нее было двадцать. Даже когда у него выпало «очко» — единица, восьмерка, двойка и четверка — и у него от предвкушения бешено забилось сердце, она выложила туза и две пятерки. Да, у них было поровну, но банкомет всегда имеет преимущество. Пять раз подряд она сдавала и побивала его каждый раз, пока право сдавать не перешло к какому-то седому типу, который выложил двадцать одно очко на двух картах.

Такова на вкус погибель. Как пепел или мусор с верстака плотника. Менее чем за полчаса от выигранных им двухсот фунтов осталось двадцать.

— Не везет, Блэкшир, — пробормотал виконт, проигравший всего пятьдесят.

Уилл не удосужился ответить.

Мисс Слотер смотрела на него. Без какого-то особого выражения. Она собрала выигрыш Роанока, отделила от него несколько банкнот и снова подняла глаза. А он и без счета знал — знал наверняка, — что она «раздела» его ровно на сто восемьдесят фунтов.

Оставшиеся деньги она придвинула к выигрышу Роанока. Не спуская с него глаз, сложила его потери один раз, потом еще раз и с бесстрастным видом спрятала их за корсаж платья, а затем занялась более интересным делом: стала изучать сданные карты.

Эдвард был настроен поговорить. Чтоб ему провалиться! Почему он не может повернуться на другой бок и заснуть, как делают все мужчины? Хотя да, он выспался за карточным столом. Можно было забрать из его выигрыша еще столько же, он бы и не заметил.

— Что ты скажешь насчет того, чтобы пригласить гостей на несколько дней в Чизуэлл? — Он лежал на спине и держал одну руку над лицом, в свете свечи изучая свои ногти.

— В этом месяце? — От кровати пахло плотскими утехами.

Каждый вдох приносил напоминание о ее неуемном желании удовлетворить потребность, об отсутствии у нее сдержанности. Пять минут назад она дико хотела его, едва не сходила с ума от желания. Сейчас же она чувствовала себя объевшейся, как будто сожрала фунт или два сладкого бланманже и пожалела об этом. Надо бы запомнить эти неприятные ощущения и в следующий раз вести себя разумно.

Нет, ничего не получится. Она уже полгода говорит себе об этом, и все тщетно.

— В следующем, я думаю. На Пасху. В парламенте будут каникулы, и людям захочется развлечений. Да и погода в апреле более подходящая, во всяком случае, я надеюсь, что она улучшится. Уж больно холодной была зима. И долгой.

Хоть бы он замолчал! Глядя на его ясные карие глаза, на элегантную линию высоких скул, на волевой подбородок, легко было представить его человеком обширных знаний. Вдумчивым, любознательным, остроумным собеседником — тем, кого отличает бурная мыслительная деятельность.

Но когда он открывает рот, он тут же ассоциируется у нее с противными остатками сладкого десерта, при виде которых начинаешь сожалеть о своем обжорстве и только и ждешь, когда придет слуга и уберет это свидетельство позора.

— Уверена, прием будет замечательным. — Лидия подавила зевок. А вдруг ее зевота перейдет на него и ему захочется спать?

— Я тоже на это надеюсь. — Ногтями одной руки он оказался доволен и занялся осмотром другой руки. — Только, наверное, придется придумывать какие-то развлечения для помещения, если погода будет стоять такая же.