Дорогой притворщик - Николь Берд Страница 6

– Нет-нет, его уже здесь не будет, вы ведь уезжаете, милорд? – поспешно вмешалась она.

– Как, уже покидаете свою будущую жену? Мы должны как следует принять жениха нашей дорогой Психеи. А вы, милорд, уж конечно, не очень спешите в Европу?

– Совсем не спешу, – ответил актер, улыбаясь Психее хищной улыбкой. Он насмешливо смотрел на нее, показывая белые зубы. – Я не собираюсь огорчать свою невесту скорым отъездом. – Он повернулся к мужчинам и наклонился, как бы делясь с ними секретом. – Она, знаете ли, не переносит долгой разлуки со мной. Плачет, пока глаза не покраснеют и не опухнут от слез, ужасно. – Он поморщился, словно представил себе распухшее лицо Психеи.

К ее досаде, мужчины закивали и с сочувствием посмотрели на Психею, ожидая, что она тут же разразится рыданиями.

Невероятно! Они знали ее всю жизнь и никогда не видели в истерике. И в то же время воспринимали слова этого наглого актеришки как непреложную истину. Ее мать была права. Все мужчины, собравшись вместе, становятся дураками.

– Но я никогда в жизни… – пыталась протестовать Психея, чувствуя, как краснеет от возмущения. Он предупреждающе сжал ее локоть, но девушку заставило замолчать не его прикосновение, а неожиданно возникшая тревожная мысль. Не станет ли этот негодяй шантажировать ее, требуя еще денег, не в этом ли все дело?

– А можно спросить, сынок, как твое полное имя? – поинтересовался пожилой мужчина.

Актер улыбнулся:

– Конечно, дядя Октавиус. Мы же в своей семье. Меня зовут Гейбриел Синклер, маркиз… – он взглянул на застывшую в ужасе Психею, – маркиз Таррингтон.

Вечер, начавшийся для Психеи, радовавшейся успеху своей затеи, вполне благополучно, теперь потерял для нее всякую привлекательность. Онемев от изумления, она слушала, как самозваный маркиз с удовольствием принимает приглашения от ее совсем недавно враждебно настроенных родственников. Околдовал он их всех, что ли? Каким же чудовищем оказался этот человек, никому не известный актеришка, чьи способности она, на свою беду, недооценила?

Когда дворецкий объявил, что обед подан, тетя Софи и дядя Уилфред возглавили процессию, направившуюся в столовую. За ними торжественно шествовали пожилые знатные леди со своими кавалерами и маркиз с Психеей. За столом она с облегчением обнаружила, что маркиза, несмотря на его положение жениха, не посадили рядом с ней. Возможно, Перси подкупил дворецкого. Стараясь собраться с мыслями, она невольно напрягала слух, пытаясь понять, что вызывало такой веселый смех на другом конце стола.

Что он им рассказывал, какие фантастические истории о своих путешествиях и приключениях? До нее доносились лишь обрывки разговора, который казался самым веселым и занимательным за этим длинным столом. Неужели фигляры так много путешествуют? Нет, его забавные истории, конечно, всего лишь выдумки. И что произойдет, когда его разоблачат, а это становилось все более вероятным? Психея боялась, что с ней впервые в жизни случится истерика.

Несмотря на соблазнительные деликатесы, лежавшие на ее тарелке, у нее полностью пропал аппетит. Спазмы в желудке заставили Психею отодвинуть соте из шампиньонов. Не наказывает ли ее Бог за то, что она пренебрегла правилами поведения, которых всегда старательно придерживалась? Она уже отчаянно сожалела о своем поступке.

Как только актер, который, должно быть, уже достаточно выпил, выдаст себя, его разоблачат как обманщика, и она останется во власти дяди. Тогда, чтобы избежать громкого скандала, ее заставят выйти за Перси.

О, что же она наделала? Психее стало нехорошо. Цирцея останется совершенно беспомощной, она подвела свою маленькую сестричку, и им обеим грозит позор. И все потому, что какой-то наглый актер не желает сидеть тихо и играть свою роль или, напротив, играет ее слишком хорошо.

За столом почти все умолкли и, не смущаясь, слушали истории и шутки, которые так свободно и увлекательно рассказывал этот человек. Его болтовня сопровождалась взрывами смеха тех, кому посчастливилось оказаться рядом с ним.

Сидевший рядом с ней Перси сердито тыкал вилкой в кусок жареной свинины.

– Не могу понять, как ты могла отдать предпочтение явному мошеннику…

Психея испугалась, что упадет в обморок.

– Что ты говоришь? – чуть слышно спросила она.

– Я говорю, что все эти очаровательные манеры – одно притворство. Ему нужны только твои деньги. Как ты могла увлечься этим охотником за приданым?

Психея немного успокоилась.

– Это неправда, – сказала она, стараясь убедить кузена, что верит собственным словам. Но в душе она боялась, что Перси прав и этого актера интересуют не только обещанные ею деньги, а и возможность получить нечто большее. Если это так, то он просто обезумел, войдя в эту роль и не думая о последствиях для них обоих в случае провала.

– Не понимаю, как ты могла предпочесть такого вертопраха своему родному кузену, которого знаешь всю жизнь. – Перси бросил вилку, и его глаза сузились от злости. На его подбородке остались следы подливки, а салфетку покрывали пятна и крошки.

Она посмотрела на него и с трудом сдержала раздражение.

– Я знаю, это трудно понять, Перси. Но всем известно, что женщинам свойственны капризы.

Как и всегда, Перси не заметил иронии.

– Ты совсем потеряла голову, Психея, а я-то думал, что ты не унаследовала безрассудства своих родителей.

Девушка сердито взглянула на него, и он попытался исправить положение:

– То есть ты всегда уважала требования общества, вела себя прилично, а не как… некоторые. Но этот, этот… да он просто фат, Психея. Я думал, ты умнее! – От негодования Перси сорвался на крик.

Психея посмотрела в ту сторону, где сидел ее «жених». В нем она не увидела ничего фатовского: безукоризненного покроя черный фрак, белоснежный галстук – все говорило о хорошем вкусе. Единственным украшением был перстень с печаткой, но никаких брелоков, золотых цепочек или бриллиантовых запонок, подчеркивавших богатство или особый вкус их обладателя. Он действительно выделялся из толпы, но едва ли в том была его вина. Казалось, темные волосы, смуглая кожа должны были делать его похожим на обычного рабочего, но, как ни странно, они только подчеркивали красоту его лица и светившихся умом темно-синих глаз. Нет, такой актер не мог оставаться незамеченным публикой!

Казалось, он загипнотизировал всю ее семью. Или почти всю, ее двоюродного дедушку Эрнеста интересовал только его пудинг. Психея отвернулась от Перси и стала слушать своего «жениха».

Он рассказывал какую-то невероятную историю об игорных притонах на одном из островов Вест-Индии – не там ли он приобрел этот загар? Кто-то пытался обыграть его, и он под хохот остальных игроков раздел до пояса этого шулера, чтобы показать карты, спрятанные у того в рукаве.

– И когда я сорвал с него рубашку, посыпался целый дождь из королей, дам и валетов всех мастей, и тут этот негодяй Антонио сделал вид, что и понятия не имел, какая подкладка у его рубашки.