Игрушка судьбы - Мэри Дехейм Страница 6

– Перестань, Эдмунд, – произнесла леди Элис, успокаивая мужа, который, оседлав любимого конька, мог рассуждать на эту тему до ужина.

– Что ж, – решительно объявил сэр Эдмунд, – вы знаете, они любят меня не больше, чем я их. До Лондона всего два дня пути, и один из близнецов Мадденов мог бы сопровождать вас с багажом Морган.

Леди Элис прикусила язык. Бесполезно спорить с мужем, если он уже принял решение. Вообще-то леди Элис подозревала, что муж заранее попросил Тома сопровождать Морган в Лондон вместо него. Репутация Тома как сердцееда нимало не беспокоила ни леди Элис, ни сэра Эдмунда: его поведение в кругу семьи Тодд всегда было безупречно. Его собственный кодекс чести, его открытая натура, благородство завоевали сердце сэра Эдмунда и леди Элис. Они доверили бы ему свою единственную дочь без всяких опасений.

Итак, решено: Морган и Том отправляются в Лондон на следующее утро. Сборы были окончены, ужин подан, и Морган выслушала напутственные речи родителей, тетушки Маргарет и бабушки Изабо. Особый интерес у нее вызвали слова бабушки:

– Полвека назад, целую жизнь назад, совсем юной я оказалась при дворе, при другом дворе, в Париже… Король Людовик, королева Анна… – Пожилая леди помедлила, словно вглядываясь в далекое прошлое. – Но это не важно, все королевские дворы одинаковы. La rneme chose, nest-ce pas? Итак, я была молода и привлекательна, но не так похожа на тебя, по крайней мере внешне. Вот внутренне мы с тобой похожи. Мужчины не обходили меня своим вниманием, одни были богаты, другие – хороши собой. Попадались, разумеется, и бедные, и безобразные. – Она грациозно повела плечами и рассмеялась. – Но все они клялись мне в вечной любви – некоторые, возможно, вполне искренне. Но, несмотря на молодость, я знала, что любовь – это нечто иное. Когда я встретила твоего деда, дорогого Уильяма, как стала называть его по прибытии в Англию, я узнала, что такое настоящая любовь. Ты улыбаешься, малышка, а напрасно. Думаешь, что тоже это узнаешь? Совсем не обязательно. Мне просто повезло. Очень повезло. Ведь не всегда можно распознать настоящую любовь, если даже встретишь ее. Я не стану давать тебе советов, не стану говорить о хороших манерах или скромности, не стану даже напоминать о том, что нужно ходить с высоко поднятой головой. Все, что я хотела, я уже сказала и даю тебе свое благословение.

Морган обняла бабушку, и обе долго молчали, не размыкая объятий. Той ночью, лежа без сна, Морган обдумывала бабушкины слова, пытаясь вызвать в памяти образ Шона О’Коннора, но перед ее мысленным взором возникал высокий худощавый светловолосый незнакомец в саду.

Морган ожидала каких угодно чувств – одиночества, неловкости, волнения, восторга, – но только не скуки и разочарования. Она находилась при дворе уже неделю, но, кроме Тома и его милой сестры Джейн, не встретила пока никого из высшего света. Их величества путешествовали по центральным графствам, и практически все придворные, за исключением Томаса Кромвеля, дяди Морган, сопровождали королевскую чету. Морган пока еще не виделась с дядей, но это было сущим пустяком по сравнению с тем, что Шона О'Коннора не оказалось в Лондоне.

Он не был в поездке со всем двором, как рассказала Джейн. Его вообще не было в Англии. Шон вынужден был бежать во Францию, после того как позволил себе несколько чересчур прямолинейных высказываний по поводу развода короля с Екатериной Арагонской.

– Это в высшей степени несправедливо, – терпеливо объясняла Джейн уже в третий раз. – Шон, страстный приверженец римской церкви, не мог держать язык за зубами после конфликта короля с римским престолом.

Морган вздохнула: она путалась во всех этих политических и религиозных проблемах. Одно дело слушать рассуждения на этот счет в тихом безмятежном Фокс-Холле. И совсем другое – и Лондоне, где лабиринты государственной политики являлись реальностью каждого дня. Морган знала, что брак Генриха и Екатерины расторгнут, но не папой, а епископом Кранмером. Когда папа отказался признать этот развод, строптивый нетерпеливый монарх отверг папский эдикт и провозгласил себя главой английской церкви.

– Все это как-то не имело особого значения у нас дома, – заметила Морган, пока они шли вдвоем полупустыми коридорами Уайтхолла. – Но здесь это кажется невероятно важным.

Поистине, как заметила Морган, напоминания о железной воле Генриха заметны были повсюду. Дворец ранее принадлежал могущественному кардиналу Уолси. Затем он был назван Дворцом Йорков, а сам Уолси оказался в опале. Генрих конфисковал дворец, и ныне его герб красовался над каждым окном, каждой дверью и каждой каминной полкой.

Джейн пожала плечами. Она была чуть старше Морган, светловолоса, конечно, не красавица, но очень миловидная.

– Жизнь при дворе становится опасной, если идешь против воли его величества.

Слова прозвучали так, словно сама мысль о возможной оппозиции казалась дикой.

– Но Шон не был официально выслан, – поспешила уточнить Морган. – Он мог бы вернуться, замолви за него словечко какая-нибудь высокопоставленная особа.

Джейн улыбнулась уголками рта. Девушки вышли во двор. Апрельским днем солнце и дождь вступили в непримиримую борьбу. В этот момент солнце одержало победу, и девушки смогли освободиться от тяжелых плащей, направляясь к ограде дворца.

– Если ты имеешь в виду своего дядю, то у него нет ни единого шанса.

Морган разочарованно опустила длинные золотистые ресницы. Ни Шона, ни придворных, ни банкетов, ни балов – даже Фокс-Холл казался более привлекательным и оживленным местом.

– Лучше бы я сюда не приезжала, – пробормотала она и сердито пнула попавшийся под ноги камешек.

– Ну, Морган, – мягко пожурила ее Джейн, – ты изменишь свое мнение, когда двор вернется. Перемены – символ нашего времени. Когда его величество переехал в Уайтхолл, отцу Анны Болейн, – графу Уилтширу, предоставили лучшие апартаменты. Узнай кардинал Уолси, какие почести король оказывает семейству Болейн, он бы в гробу перевернулся.

Морган была несколько удивлена непосредственностью Джейн:

– Ты не боишься, что тебя услышат?

Джейн вновь пожала плечами:

– Вокруг никого нет, даже шпионов королевы. К тому же сейчас не так опасно говорить о Болейнах, как раньше.

Морган остановилась рядом со скамейкой.

– Джейн, думаешь, король уже не так страстно влюблен в Анну?

Ответный взгляд был более чем загадочен. Джейн подобрала юбку, приоткрывая стройные лодыжки, и проговорила:

– Я много чего думаю. Пойдем, взглянешь на площадку для петушиных боев. Там петухи буквально рвут друг друга в клочья. – Она положила руку на плечо Морган и продолжила: – Этот жестокий вид спорта очень напоминает придворную жизнь. Наиболее приметных петушков обычно выбирают для участия в смертельных поединках. Иногда мне кажется, что выживают лишь самые невзрачные птички.