Опасное пари - Валери Кинг Страница 6

Лорд Барроу рассмеялся и скосил глаза на Элли. Стройная и невысокая, она прекрасно смотрелась рядом с ним, выгодно подчеркивая природную стать барона. «Как хорошо, что она предпочитает мое общество компании всех прочих надоедал, — с неожиданным смущением подумал он. — Но, возможно, это происходит в силу ее природной робости? Впрочем, нет. Робкой Элли не назовешь. Очевидно, она смогла оценить мои достоинства, а это значит, что надежда не потеряна».

Лорд Барроу вспомнил о первом появлении Элли в Лондоне. Как же недавно это было, а кажется — так давно! Эти чудесные синие глаза на нежном лице, обрамленном каштановыми локонами… Сколько мужских сердец тогда дрогнуло и растаяло! Да что говорить, он и сам тоже не устоял.

Когда Барроу впервые увидел Элли — она стояла возле колонны на балу у Альмаков, — ему вдруг захотелось опуститься на колени перед этой нежной красотой. И хотя вскоре ему во всей своей полноте открылся характер Элли — безудержный, непредсказуемый, азартный, — сердце лорда Барроу осталось верным тому первому порыву. Вот и теперь, с обожанием глядя на Элли, он надеялся, что время смягчит ее темперамент, оставив в неприкосновенности божественную красоту.

Они продолжали идти вдоль длинного зала, глядя на танцующие кадриль пары, и Элли спросила своего спутника:

— Так, значит, вы не думаете, что я охотница за титулом?

— К сожалению, я знаю, что это не так, — вздохнул лорд Барроу. — Я же столько раз предлагал вам свою руку. И до сих пор надеюсь услышать ваше «да».

Он выжидательно посмотрел на Элли, но она лишь слегка улыбнулась в ответ и покачала головой.

— Интересно… А Равенворт знает о том, что вы предлагали мне руку?

— Господи боже мой, в том-то и штука! Конечно, знает. И при этом продолжает твердить, что вы охотитесь за титулом!

— Перья, драгоценности, туфли!

Элли ворвалась в свою спальню с деликатностью кавалерийского полка, вступающего в побежденный город. Гнев на этого заносчивого негодяя Равенворта бушевал в ее груди. Была поздняя ночь. А точнее сказать — раннее утро.

Она сбросила туфли — те самые, гороховые, с золотыми пряжками, — и запустила ими в стену. Жалобно зазвенело разбитое стекло на гравюре с видом Кента.

— Надутый индюк! — воскликнула Элли.

Из своей каморки выглянула горничная Элли, известная в доме под именем Долговязая Мэг, хотя на самом деле ее звали Сара. Она широко зевнула и потерла кулаками не желающие открываться глаза. Ее голову венчал ночной чепчик, из-под которого неудержимо рвались на свободу пряди непослушных огненно-рыжих волос. Видно было, каких трудов стоит ей не зевнуть еще разок-другой. Однако она мужественно сдержалась, взяла у Элли принесенную снизу горящую свечу и пошла с нею по комнате, зажигая все светильники подряд.

Стало светло. От язычков пламени на потолке заплясали причудливые тени. Лица деревянных херувимов, украшавших углы массивной кровати, на которой спала Элли, ожили и принялись строить гримасы. Хорошо стали видны обои — аляповатые, с рисунком из зеленоватых, красных и желтых роз, — они постоянно напоминали Элли о цветнике в ее родном Хэмпстеде. Бедная мама, она так любила цветы!

Горничная одернула свою длинную ночную рубашку и запоздало пробормотала:

— Доброе утро, мисс.

Элли ничего не ответила и принялась яростно выдергивать из своего тюрбана страусовые перья. Они на мгновение взмывали в воздух и печально падали на пол. Полюбовавшись немного, Элли раздавила их на паркете ногой, обтянутой шелковым розовым чулочком, и воскликнула:

— Ты даже представить себе не можешь, Сара, что мне довелось сегодня выдержать! В жизни не встречала такого мерзкого мужчины!

— Лорд Равенворт, мисс?

Элли молча кивнула. Она знала, что правила хорошего тона не Позволяют обсуждать свои дела с прислугой, но Сара Браун стала за последние два месяца не просто ее горничной, но и конфиденткой. Очевидно, немалую роль здесь сыграло то обстоятельство, что они были ровесницами — обеим недавно исполнилось по двадцать четыре.

Так или иначе, Элли искренне привязалась к этой нескладной девчонке, которая однажды была вышвырнута на лондонскую улицу без всяких рекомендаций. Большой дом, где она прослужила почти восемь лет, перешел к новому хозяину, который быстренько выставил оттуда Сару «за недостойное поведение», и она оказалась одна, без работы, в огромном и чужом ей Лондоне.

Элли случайно присутствовала при разговоре Сары с экономкой леди Вудкотт: девушка пришла наниматься на работу, и экономка требовала у нее рекомендации, которых не было и в помине. Разобравшись, что к чему, Элли немедленно взяла приглянувшуюся ей девушку в свои личные горничные, утерев тем самым нос заносчивой экономке.

В первый же вечер Сара, понурив голову, принялась было рассказывать, как ее выставили из прежнего дома из-за того, что она не согласилась разделить постель с дворецким, положившим на нее глаз. Однако Элли оборвала ее, заметив, что личная жизнь — это личное дело каждого. После этих слов привязанность Сары к новой хозяйке стала безграничной.

— Хочу напомнить тебе, Сара, — заметила Элли, в то время как горничная ловко расстегивала две дюжины крючков, на которых держалось платье ее госпожи, — что я запретила произносить в моем присутствии имя Равенворта.

Платье упало к ногам Элли. Она накинула на плечи тонкую шерстяную шаль и уселась к туалетному столику, а Сара, отнеся платье в гардероб, вернулась и встала У нее за спиной.

— Так что же все-таки произошло сегодня ночью, мисс Элли? Расскажите, а иначе я просто лопну от любопытства!

Элли взглянула в зеркало, где отразилось лицо Сары — ожидающее, заинтригованное. Рот девушки приоткрылся, обнажив два ряда неровных зубов, и Элли не могла не рассмеяться. Она коротко поведала о событиях минувшей ночи. Сара выслушала ее рассказ с широко раскрытыми глазами, ни разу не шелохнувшись и даже, казалось, не вздохнув. Узнав о приговоре Равенворта, она ошеломленно покачала головой.

— Ну и свинью подложил вам его светлость!

Элли вздохнула, взглянула на свое отражение в зеркале и принялась снимать с себя драгоценности. «Почему же Равенворту так не нравится, когда на женщине одновременно и рубины и аметисты?» — недоуменно размышляла она.

Аккуратно уложив свои драгоценности в лакированную шкатулку, Элли оперлась подбородком на скрещенные ладони. Ловкие пальцы Сары пробежали по ее голове, и тут же освобожденные от плена атласной золотой ленты каштановые локоны легко и свободно упали на обнаженные плечи Элли.

Покосившись на худое лицо своей горничной, Элли спросила:

— Ты тоже считаешь, что пять перьев — это слишком много? — Но, заметив мелькнувший в глазах Сары испуг, поспешно воскликнула: — Постой! Не говори! Не надо! Я все вижу по твоему лицу и не желаю ничего слышать.

Сара пожала плечами, поправила съехавший на уши чепец и принялась расчесывать локоны Элли большой серебряной гребенкой. Элли еще раз взглянула на себя в зеркало и состроила гримаску.