Украли солнце - Татьяна Успенская Страница 6

Одно ясно: Будимиров пропал, и никто ничего не знает о нём. А Марта сорвалась. Срочно нужно придумать, как отвлечь.

Забегала к ним Саша. Она тоже пыталась сдать материал экстерном, но из-за того, что приходилось ухаживать за матерью, отставала от Магдалины на полгода. Сядет уютно, раскроет свои книжки, прозанимается пару часов и вдруг жалобно просит:

— Пойдём к нам попьём чайку!

Это значит — не выполнить намеченное на сегодня. Но и Магдалине хочется поговорить с графом. Она любит смотреть на него, слушать его. Адриан говорит — тоже вспыхивает как мальчишка. Слушать графа — слушать Адриана. Встретиться с графом — встретиться с Адрианом. И Магдалина идёт.

Адриан поступил работать. «Он — мужчина и сам должен заработать на театр», — объясняет Саша.

Дочитывать приходится ночью или рано утром. И следующий день — тяжёлый: Магдалина борется со сном.

За три года Адриан приехал однажды. Явился к ним ранним утром. Григорий собирал завтрак. Оба обернулись на шорох распахнувшейся двери. В проёме — граф, только много худее, без седых волос и морщин.

Никто ничего не сказал в это первое мгновение.

Григорий с Адрианом обнялись.

Не дыша смотрела Магдалина на склонившуюся к брату золотистую голову.

Адриан подошёл к ней, взял за руку, потянул к двери.

Шли и шли. Мимо фабрики. Мимо храма. Между деревьями.

Рука в руке.

Ещё год, и она закончит школу. И приедет к нему, и вот так, рука в руке, они будут всегда вместе. Выучатся, вместе вернутся домой, в школу.

Глаза. Губы. Запах солнца. Запах их речки. Всегда, когда она встречается с Адрианом, прежде ощущает вот этот детский запах солнца и речной воды.

Адриан приехал не один, с другом.

— Игнат будет создавать театр, — сказал за обедом. — Пока окончу университет, театр уже начнёт работать.

— Мы с Адрианом познакомились в театральной студии. Он играл Гамлета, я — его друга, — сказал Игнат. — Мы с ним оба сумасшедшие. Пишем пьесы по книгам и фактам истории.

— Почему вы всё время улыбаетесь? — неожиданно спросил Григорий, и в голосе его прозвучала напряжённость.

Магдалина подумала, Игнат обидится, а он тихо сказал:

— Я был мрачный субъект. Это всё он! — Кивнул на Адриана. — Взорвал, перекрутил, вытянул снова в жизнь. Жизнь — игра. Выиграешь? Проиграешь? Живу снова благодаря ему!

— От кого зависит выиграть или проиграть — от Бога или человека? — спросила Саша.

Игнат вскочил, поднял руки вверх на мгновение, покачнулся, словно сейчас упадёт, и встал перед Сашей на колени.

— Я прошу тебя стать моей женой!

— Это тоже игра? — спросила Магдалина, увидев лицо брата. — Жизнями тоже играете?

Игнат повернулся к Магдалине.

— Нет, Магдуша, — назвал её так, как звали близкие. — Не играю. В комнате Адриана в общежитии увидел это лицо. Она дарящая, как Адриан и граф. И ты с братом тоже. Адриан смотрел на тебя, я на Сашу, и мы всё могли: учиться, работать до изнеможения, играть в спектаклях, почти не спать. Мы высоко летали. Семьи у меня нет. Такими понятиями, как жена, не играют. Не с первого взгляда, Магдуша, это единственная моя жизнь.

— И Сашина?! — беспомощно пролепетала Магдалина, безоговорочно, сразу приняв в сердце этого человека. — Может, она уже любит кого-то?

— Я сама скажу. — Тоненькая, с косами на груди, Саша попросила: — Сядь, Игнат. — Подошла к отцу, обняла. — Мой отец — мой праздник. Мой учитель, — сказала чуть не шёпотом. — Чему он учит? Чтобы во мне было спокойно и чисто. Ты, Магда, захлебнулась от боли: Гиша! Но для меня, как и для тебя, он — брат. Я люблю его, как Адрюшу, как папу с мамой, как тебя. Вы моя единственная семья — все вместе и каждый по отдельности. — Саша стоит рядом с отцом и смотрит на Григория. — Прости меня, Гиша, что не сказала раньше. Игната знаю с первой его встречи с братом. Переписывались. Я согласна, Игнат, стать твоей женой. И вместе с тобой буду создавать театр. Университет закончу здесь, как Гиша. Я умею работать двадцать часов в сутки, мало спать. Только, пожалуйста, свадьбу сыграем завтра. Сегодня я очень устала. Ты согласен, Падрюша?

Граф встал и осторожно обнял дочь.

— Как я понимаю, ты благословляешь меня? — спросила Саша. — Теперь мы с Игнатом пойдём к маме и всё расскажем.

— С этого дня, сын, у тебя большая семья, дед, отец с матерью, два брата и сестра, — сказал граф Игнату.

Игнат постоял секунду у двери, словно в столбняке, и вышел следом за Сашей.

Когда тётя Алина просила для игры, танца выбрать пару, Саша и Магдалина всегда выбирали друг друга. Дуэтом читали стихи, пели песни. Магдалина думала: всё друг о друге знали.

Оказывается, не знала о главном. И как теперь жить Гише?

Тихо плакала она от саднящей боли за брата и беспомощности: Гиша — однолюб. Растерянно взглянула на Адриана: скажи, что делать. Он сказал о другом:

— Я бы, как Игнат, просил твоей руки, но мне учиться ещё два года. Не смогу оставить тебя одну. Не смогу пригласить к себе: заработал не все деньги для строительства.

— Сынок, я могу дать недостающую сумму.

— Мужчина не может жить за счёт отца.

— Это не точное утверждение. Всё наше с мамой — твоё и Сашино. Зачем мне деньги, если я не могу отдать их тебе? Я тоже хочу хоть что-то вложить в театр.

— Ты вложил в школу, фабрику, больницу, что мог. Теперь моя очередь.

Григорий встал и, как пьяный, пошёл к двери. Магдалина кинулась следом.

Она никак не попадала в ногу с братом. То большой шаг он сделает, то семенит, то спотыкается.

Вышли из села.

Вот и фабрика позади.

Григорий остановился, повернулся к ней.

— Это начало моего умирания, — сказал, давясь словами. — Ей было десять лет, я смотрел на неё и думал: «Бог послал мне сестру и Сашу». Жизнь пропала.

— Но мы же обе с тобой, обе преданы тебе! — лепетала она. — Просто у тебя теперь две сестры, ты богач. Разве обязательно жениться, если любишь? Саша любит тебя как брата.

— Ты, правда, не понимаешь? — спросил Григорий. — Ты хотела бы, чтобы Адриан был тебе только братом?

— Ни ты, ни я не знаем, будем ли мы вместе. Уже три года врозь. Но ведь разлука не мешает мне любить его! Это здесь. — Магдалина коснулась груди брата. — Мы не вместе, но мы всегда вместе! А ты будешь видеть Сашу каждый день! Саша любит Игната как мужчину. Что же теперь делать? Мы должны порадоваться за неё…

Григорий жадно слушал и жадно смотрел.

— Тебя любит как брата, — повторяет Магдалина. — Никто не сказал, какая любовь сильнее. Ты же меня любишь очень сильно, правда?