За все грехи - Ирэне Као Страница 6

– За-ме-ча-тель-но! – торжествующе восклицает она.

Линда спускается со стула и ходит взад-вперед у этого произведения искусства, любуясь то вблизи, то отойдя на несколько шагов, то забравшись на кожаный диван, украшенный капитоне.

Она оглядывает свою новую библиотеку, возбужденно приоткрыв рот.

– Все, как я хотела, – переходит она на шепот, словно испытывая оргазм.

Линда думает – хорошо, что хотя бы с мебелью все вышло так, как было задумано. Жаль, что в жизни не всегда так…

Часы на настенном табло на перекрестке показывают 18.37.

Линда ведет кабриолет, ее волосы развеваются, свежий вечер постепенно становится холодным.

Наконец-то пятница. Один из прекрасных дней конца мая, когда воздух уже пахнет летом. Рабочий день позади.

Но у Линды все еще стоят перед глазами Гримани и суматоха в офисе с появлением новых клиентов. Она ненавидит, когда Бози лебезит перед толстыми кошельками, забыв о достоинстве. А еще противнее, что каждый день в обеденный перерыв к нему приезжает Иванка для того, чтобы подарить пятнадцать минут удовольствия.

Ну ничего, еще чуть-чуть, и все это останется в прошлом…

Линда полна предвкушений, она ведет машину и смеется, переключает коробку передач, правая нога жмет на газ. Не считая пробежек, мало что в жизни дарит ей ощущение свободы, которое она испытывает за рулем автомобиля. Может быть, когда-нибудь ей надоест «Дуетто» – хотя Линда в этом сомневается, – и она купит себе новую машину, где стоит только дотронуться до педали газа, как стрелка спидометра тут же взлетит до ста. Поистине мужская мечта, трудно ожидать такого от этой девушки, взглянув на ее ангельское личико.

«Но с другой стороны, – размышляет Линда, – зачем мне бездушная машина, пахнущая заводом?» Ее кабриолет отлично справляется со своей задачей, и то ощущение, которое он ей дарит, не купишь ни за какие деньги.

Она выезжает на проселочную дорогу, которая бежит меж холмов. Воздух влажный и теплый, пахнет свежестью: после обеда лил дождь как из ведра. Из-за предгорья Альп пробивается слабый луч солнца, и облака становятся все реже.

Как все-таки прекрасна эта земля!

В такие моменты Линде кажется, что она больше нигде не смогла бы жить.

Она сильнее жмет на газ, но, преодолев несколько поворотов, «Альфа» начинает сбавлять скорость, ее трясет от капота до выхлопной трубы.

– Нет! Еще! – пыхтит Линда, пытаясь поддержать мотор, но тщетно. Она понимает, что уже ничего нельзя сделать. Машина продолжает сбавлять ход, затем останавливается и глохнет.

– Вот черт! – Линда с силой, до боли в ладонях, ударяет по рулю. Не в первый раз ее машина ломается. – И что же, черт возьми, с ней на этот раз?

Она отстегивает ремень безопасности и до предела отодвигает сиденье. Пару раз жмет на педаль сцепления и яростно пытается включить зажигание, но все напрасно.

Никакой реакции, машина не подает признаков жизни.

– Черт, черт, черт! – ругается она.

«Не мог же закончиться бензин, я недавно заправлялась, – размышляет она. – Может, все дело в приводе? Вытекло масло или сел аккумулятор?», – продолжает строить предположения Линда. Ее недавняя беспечность сменилась нервным напряжением, от которого у нее заболел желудок. Целый день ругалась с рабочими в мансарде Гримани, и теперь не хватало еще одной неприятности для отличного завершения недели! Вот уж точно: если день сразу не задался, потом неприятности следуют одна за другой. Но Линда не из тех, кто легко сдается. Она вынимает ключ зажигания, выходит из машины, открывает капот и разбирается с двигателем. Не то чтобы она большой эксперт, но кое-чему ее научил Алессио Каллигарис, продавец подержанных «Ауди», с которым пару лет назад она провела несколько ночей.

Что, если ослабить два болта, которые стягивают клеммы аккумулятора, а затем снова закрутить их? Обычно это работает.

– Давай же, не бросай меня… поехали! – почти умоляюще обращается Линда к своей «Дуэтто» и возвращается в машину, чтобы попробовать завести двигатель. Безрезультатно.

На этот раз прием Алессио не срабатывает. Ключ вращается впустую.

– Черт побери! – выкрикивает она, уже не сдерживаясь.

Но все еще не сдается. Линда снимает свою кожаную курточку – когда она нервничает, ей становится жарко – и бросает ее на пассажирское кресло. Резко открывает дверцу, захлопывает ее и снова направляется к двигателю. Затем кладет руки на резиновый кожух.

– Только попробуй не послушаться меня – как врежу! – обращается она к машине, как к человеку. Линда перебирает провода, как четки, словно хочет призвать удачу. На этот раз, похоже, дело плохо, и Линда понимает, что в одиночку ей не справиться. Она пинает колесо, прислоняется к дверце, опускает руки и шумно выдыхает. Капот поднят, мотор не заводится. Она смотрит на свои кеды и, поведя плечами от холода, старается натянуть до колен свое маленькое синее платье без рукавов.

Что теперь делать?

До дома слишком далеко, чтобы идти пешком, к тому же она никогда не оставит свою бесценную игрушку… Она отчаянно вглядывается в даль, силясь различить вывеску какого-нибудь автосервиса или хотя бы заправочной станции, но тщетно.

Дорога пустынна, только вдалеке, примерно в километре, виднеется несколько домов.

Она уже собирается достать мобильник из кармана куртки, как вдруг видит, как из-за поворота выезжает внедорожник цвета серый металлик. Он снижает скорость и останавливается напротив кабриолета. Это «Ренджровер Эвок Престиж», начищенный до блеска, со сверкающими литыми дисками и антибликовыми стеклами.

Линда замерла. Она не знает никого, у кого была бы такая машина, и не знает, что и думать. Хотя ей и льстит, что незнакомец остановился специально ради нее.

Она отходит от машины и поправляет платье.

Стекло дверцы со стороны пассажирского кресла опускается, и она видит устремленные на нее Большие Серо-Голубые Глаза. «Томмазо Белли», – узнает Линда.

– Вам помочь? – спрашивает он, надев маску вежливости.

Глушит двигатель и, отстегнув ремень, открывает дверцу. Затем выходит из машины и хочет представиться:

– Не знаю, помните ли вы меня. Меня зовут…

Но Линда его опережает:

– Знаю: Томмазо Белли. – Она ухмыляется, и приятное предвкушение, которое еще секунду назад она ощущала в животе, пропадает. – В студии ты теперь знаменитость.

– Даже так? Это почему же? Надеюсь, это добрая слава… – произносит он, выпрямляясь, как атлет, в полный свой рост.

Секундная тишина, и Линда резко отвечает:

– Честно говоря, потому что ты вынес всем мозг.

– Хм… Да здравствует искренность! – Томмазо ничуть не смущен и даже слегка улыбается.