Весна любви - Нина Харрингтон Страница 6

Последний раз он делил этот дом с полуобнаженными девицами в день, когда Фрейя праздновала выпускной. Замечательные девицы. Молодые, жизнерадостные. До краев переполнены шампанским и оптимизмом. Как они сражались за пилочку для ногтей и внимание Скотта! Забились в его ванную, чтобы наводить марафет, будто другого места не нашлось!

Скотт вздохнул. Да, золотое было время.

Правда, и сейчас неплохо. Скотт не смог удержаться от восхищенного свиста, когда брюнетка споткнулась (неудивительно, на таких-то каблучищах!), и ее легкий халатик, распахнувшись, обнажил часть бедра. Вспыхнув, девушка окинула Скотта возмущенным взглядом, убежала в свою спальню и с силой захлопнула дверь.

Скотту до смерти хотелось спать. С трудом держась на ногах, он нашел ключ, вставил в замочную скважину и вошел в ту самую комнату, которую выбрал для себя, когда дом только-только был построен. Ему нравился этот дом. Чистый и опрятный, ничуть не похожий на обитель отца, мрачную виллу в викторианском стиле.

Скотт бросил рюкзак на пол и распахнул окна, чтобы свежий ветер ворвался в душное помещение. Несмотря на то что слипались глаза, ему нужно было о многом поразмыслить перед сном.

За два года отсутствия многое изменилось в его жизни, хотя в этой комнате все осталось по-прежнему. Та же кровать, шкаф и комод. Нет, появилось кое-что новое. На комоде стояла фотография стройной блондинки в летнем платье, открывающем умопомрачительные ноги.

Алекса.

Скотт взял фотографию и пристально посмотрел на нее в последний раз, перед тем как засунуть в самый дальний ящик комода. Он сделал этот снимок в то лето, которое они вместе провели в Швейцарии. Юные, чуть старше двадцати, свободные, они видели целый мир у своих ног.

Алекса, казалось, была создана для него. Он вдоволь насмотрелся на своих родителей, абсолютно разных людей, которых связывали только дети. Меньше всего он хотел бы повторить их опыт. И точно знал: повторения не предвидится.

Алекса яркая, умная, очень красивая и, что важнее всего, так же, как и он, любила спорт. Они могли часами напролет болтать о чем угодно, рассказывать друг другу о своем прошлом и делиться планами на будущее. Они были просто неразлучны.

Горный воздух вскружил им головы, и весь следующий год Скотт был так счастлив, что у него не оставалось ни времени, ни желания задуматься о том, что представляет собой семейная жизнь. Трудно было предвидеть, что она может закончиться вот так.

И зачем только Фрейя поставила здесь эту фотографию? Неужели думала, что снимок жены, которая постоянно его обманывала, поможет воскресить в памяти радостные моменты прошлого? Воскресило, нечего сказать. Только не самые радостные.

Да что уж там, прошлое и без фотографии давало о себе знать. Словно пуля, прошедшая совсем рядом с жизненно важными органами. Всегда рядом, и щемящая боль пронзает в самый неподходящий момент.

Он словно увидел сейчас Алексу лежащей на этой самой кровати. Ее длинные светлые волосы, от которых он сходил с ума, рассыпались по подушке, а глаза смотрели так ласково, так маняще.

Боль в пальцах, которые Скотт чуть не отморозил, не идет ни в какое сравнение с адской болью в разбитом сердце.

Он долго смотрел в ночное небо Лондона. Непонятный оттенок, ни ясный, ни пасмурный. То ли дело на Аляске. Но теперь об этом и думать нечего. Новая вспышка гнева пронзила Скотта. Он четко осознал, когда вышел из больничной палаты в Риме, что подписал себе смертный приговор.

То, что он там увидел, не поддавалось описанию. Было невыносимо смотреть на отца. Видеть, каким жалким и измученным он стал. Ларс Элстром сдался. Перестал бороться. Случившееся подкосило его, пригнуло к земле. Он больше не верил в себя. Речь его стала вялой, проблемы с левой частью тела были очевидны, хотя отец осознавал происходящее по-прежнему четко и ясно. Вот только оптимизма это происходящее ему не придавало.

Семейный бизнес Элстромов, очевидно, умер. После двадцати лет успешной работы в области картографии компания пошла ко дну. Динозавр – именно так отец назвал дело, которому посвятил всю свою жизнь. Древнее существо, которому нет больше места в современном мире.

Словом, отец сдал позиции. Во всех смыслах.

Почему это произошло так быстро? Два года назад компания не просто процветала – ей не было равных на мировом рынке. Скотту удалось убедить отца в преимуществе современных технологий. Элстромы строили планы, составляли бюджет. Со смехом уверяли друг друга, что продержатся еще двести лет.

И вот все это рухнуло в одночасье благодаря сводному брату Скотта. Трэвис уничтожил компанию, подорвав ее изнутри. Отец же смотрел на все это сквозь пальцы и совсем не осознавал, какую ужасную ошибку совершает.

Теперь же он хочет, чтобы Скотт продолжил начатое дело. Согласится ли он? Станет ли последним Элстромом-бизнесменом? Станет, конечно, деваться некуда. Пусть даже ненадолго. Он покажет, что Элстромы еще в состоянии держаться в седле. Скотта невозможно сломить. Ну или почти невозможно.

Он любил свою сестру, просто обожал. Тем не менее зря она поставила фотографию на подоконник. Кроме того, самое важное пленка запечатлеть не смогла.

Провал.

Он провалил самый важный в жизни экзамен. Алекса предала его. Их брак распался. Меньше всего на свете сейчас он нуждался в воспоминаниях об этом.

Наоборот, сейчас нужно думать о хорошем. Собрать все силы и стремиться вперед. Сдержать обещание, данное отцу. Добиться как можно большего. И никто его не остановит. Он соберет бизнес по кускам, восстановит то, что разрушил Трэвис.

Семейный бизнес в его руках. А значит, в безопасности.

– Ну, давай, рассказывай! Что там у тебя с этим немытым лесорубом?

– Ничего, – холодно ответила Тони.

За столом уютной кухни в маленькой квартирке Люси зашумели, завопили и запищали от возмущения. Три девицы в полной экипировке, необходимой для экспедиции в Перу, ели так жадно, будто это был их последний нормальный завтрак. Впрочем, скорее всего, так оно и было.

– Рассказывай, Антония. – Люси ухмыльнулась. – Нам так хорошо знаком твой виноватый взгляд, так что не увиливай.

– Вот как? Виноватый? – переспросила Тони с большим достоинством и приняла самую элегантную из известных ей поз. Настоящая леди, да и только.

– Кто виноватый? – спросила Эми с набитым ртом, путаясь в лямках рюкзака.

– Девочки ждут ошеломляющих новостей о Скотте Элстроме, вот и все. – Тони плотно сжала губы, давая понять, что новостей не будет.

– Что-то ты подозрительно довольная для похмельной старушки под тридцатник, – заметила Эми. Она наконец справилась с рюкзаком и теперь наполняла тарелку круассанами и тостами с джемом. – Мы все внимание. Начинай. – И она, выговорившись, вгрызлась в тост.

– Ничего интересного не произошло. – Тони старалась говорить с королевским достоинством. – Он съел всю пиццу и большую часть кексов, после чего улегся спать. И нет, я не попросила его погреть мне пальцы. И другие части тела тоже, – добавила она, предупреждая вопрос Люси.