Фея Альп - Элизабет Вернер Страница 6

– Так вот кто был незнакомец, которого ты встретила! – проворчал Тургау, которому это обстоятельство, по-видимому, не доставило особого удовольствия.

– Надеюсь, баронесса была не одна? – спросила Ласберг тоном, ясно говорящим, как ужасала ее мысль об одной только вероятности такой ситуации.

– Разумеется, одна! – вспыхнув, упрямо воскликнула Эрна, от которой не ускользнуло резкое осуждение, крывшееся в этих словах. – Я всегда хожу в горы одна и беру с собой только Грейфа… Тубо, Грейф, куш!

Эльмгорст сделал попытку погладить красивое животное, но собака встретила его сердитым рычанием, окрик молодой хозяйки заставил Грейфа тотчас замолчать и послушно улечься у ее ног.

– Собака, кажется, злая, – сказал Нордгейм, не скрывая своего неудовольствия. – Я бы попросил…

– Грейф добрый! – перебила его Эрна почти сердито. – Он никому не делает зла и охотно позволяет чужим ласкать себя, но этого господина он терпеть не может и…

– Баронесса, прошу вас! – прошептала Ласберг, с трудом сохраняя самообладание.

Эльмгорст же проговорил с глубоким поклоном и с насмешливой улыбкой превосходства:

– Мне бесконечно жаль, что я в немилости у Грейфа и, боюсь, также у его хозяйки, но, право, я в этом не виноват. Вы позволите мне теперь проститься?

Он подошел к Алисе, около которой, как страж, стояла баронесса Ласберг, чувствовавшая себя обязанной оградить свою питомицу от дальнейшего общения с компанией дикарей, так внезапно вторгшейся в салон. Зато этот молодой человек с простым именем вел себя как настоящий кавалер. Как мягко и сочувственно звучал его голос, когда он выражал надежду, что Алиса поправится под влиянием укрепляющего воздуха Гейльборна. Как рыцарски поцеловал он руку, милостиво протянутую ему баронессой Ласберг! Он уже обернулся к хозяину дома, чтобы раскланяться с ним, как вдруг случилось нечто совершенно неожиданное.

На балконе появился котенок, очевидно проникший сюда из сада. Он с невинным любопытством приблизился к открытой двери, но, к несчастью, попал при этом в поле зрения Грейфа; последний с яростным лаем вскочил, чуть не сбил с ног баронессу Ласберг и ринулся мимо перепуганной Алисы на балкон, где и началась дикая погоня. Испуганный котенок с быстротой молнии бросался из стороны в сторону, ища выхода, а его преследователь бежал за ним; стекла дребезжали, цветочные горшки падали и разбивались, и ко всему этому присоединились еще пронзительный свист барона и крики Эрны. Но собака в пылу охоты уже не повиновалась призывам. Наконец котенку удалось спрыгнуть в сад. Грейф, не желая упускать добычу, могучим прыжком, от которого еще уцелевшие горшки с цветами с грохотом разлетелись вдребезги, перелетел через перила, и в следующую минуту его яростный лай раздавался уже в саду, к нему присоединился испуганный крик ребенка.

Все это заняло не более двух минут, но когда Тургау выбежал на балкон, чтобы водворить спокойствие, было уже поздно. Тем временем в салоне царило неописуемое смятение. Алиса лежала в нервном припадке, с закрытыми глазами, баронесса Ласберг держала ее в объятиях, Эльмгорст схватил флакон, стоявший на соседнем столике, и принялся поливать одеколоном виски и лоб бесчувственной девушки, а Нордгейм бросился к звонку, чтобы позвать прислугу. Но в самый разгар хлопот Эрна вдруг оказалась во весь рост на перилах балкона и в следующий момент спрыгнула в сад – третья по счету.

Это было уж слишком! Баронесса Ласберг выпустила Алису из объятий и сама упала на ближайший стул. Эльмгорст был вынужден прийти на помощь и к ней со своим одеколоном и стал разливать его направо и налево.

В саду присутствие Эрны действительно было необходимо. Маленький мальчик, крик которого заставил ее решиться на прыжок, обеими руками прижимал к себе котенка, искавшего у него укрытия, а перед ним стол Грейф, рыча и лая, но не трогая малютки. Ребенок в смертельном страхе продолжал пронзительно кричать, пока Эрна не подбежала и не схватила собаку за ошейник.

Тургау в этот момент спокойно стоял на балконе и следил за развитием событий. Он знал, что ребенку не будет причинено никакого вреда, потому что Грейф в самом деле не был злым. Когда же Эрна вместе со злодеем, сделавшимся совсем кротким, пошла назад к дому, а мальчик со своим котенком побежал прочь, барон обернулся и крикнул в комнату своим громовым голосом:

– Ну, не говорил ли я, Нордгейм, что моя Эрна – чудесная девочка?

Нордгейм принадлежал к числу людей, которые обязаны своими успехами в жизни единственно самим себе. Сын мелкого чиновника, без гроша за душой, он пробился в люди, став инженером, но жил в самой скромной обстановке, пока вдруг не выступил с изобретением, наделавшим много шума. В то время планировалась перестройка первой горной железной дороги, и молодой, никому не известный инженер представил проект нового локомотива для подъема поезда в гору. Его проект выдержал конкуренцию со всеми остальными предложениями и был принят железнодорожным обществом; потом то же общество купило у изобретателя патент, заплатив ему значительную сумму. Эти деньги положили начало будущему богатству Нордгейма, дали ему возможность самому вступить в ряды предпринимателей.

Вопреки ожиданиям, Нордгейм оставил поприще, на котором только что достиг такого блестящего успеха, казалось, утратил к нему всякий интерес и обратился к другому. Он образовал большое железнодорожное общество, взяв на себя финансовую сторону дела, и за несколько лет привел его к неслыханному процветанию, причем собственный капитал Нордгейма удесятерился.

За первым предприятием скоро последовали другие. При огромных средствах Нордгейма выросли до грандиозных размеров и его планы, и он продемонстрировал, что это именно та сфера, где он может применить свои таланты. Нордгейм не был кабинетным тружеником, способным годы корпеть над каким-нибудь проектом; его тянуло в кипучую жизнь, ему требовалось созидать, рисковать, заставлять служить своим целям окружающих, прилагать к делу свой могучий талант организатора.

Этот неутомимый мужчина умел выбирать подходящих для дела людей и ставить каждого на место, соответствующее его способностям. Он преодолевал все препятствия, умел всем пользоваться и был чрезвычайно удачлив: предприятия, во главе которых стоял Нордгейм, всегда имели успех.

Жена Нордгейма умерла несколько лет назад, но он не особенно горько оплакивал свою потерю, так как брак его был не из счастливых. Он женился еще будучи скромным инженером, и его жена, тихая, непритязательная женщина, не сумела привыкнуть к новому роскошному блеску своего дома и роли светской дамы, как того требовал ее муж. К тому же сын, из которого он надеялся воспитать достойного преемника, умер в раннем детстве. Только через несколько лет после этого родилась Алиса, слабая, болезненная девочка, все опасались за ее жизнь, да и ее апатичный характер претил энергичной натуре Нордгейма. Как его единственная дочь и наследница, она была окружена роскошью, но нежности он к ней не питал. Отец был очень рад, что смог передать воспитание дочери всецело баронессе Ласберг.