Досадная ошибка - Гвинет Рамон Страница 6

— Отлично! Какой сюрприз! Когда ты приехал?

— Вчера вечером, но слишком поздно для того, чтобы прийти и поздороваться. Тереза сказала, что ты вчера навещала ее на вилле и писала для нее письма.

— У нее сильно дрожат руки, и, если она напрягается, ей больно держать ручку. Но настроение у нее не такое подавленное, как раньше. Она знала о твоем приезде?

— Я купил билеты на очень дешевый тур в Венецию на три дня. Так что проведу здесь всего две ночи.

— Слишком долгий путь ради двух ночей, тебе не кажется?

— На то были особые основания. О, Джек, здравствуйте, — поздоровался Ник, когда ялик пришвартовался к яхте и он увидел старика, вышедшего на палубу.

Мужчины дружески обнялись. Повернувшись к Лиз, Ник произнес:

— С днем рождения тебя! — Он наклонился и нежно поцеловал ее в обе щеки.

Лиз, не привыкшая к поцелуям, зарделась. Дядя был добрым и заботливым, но никогда не проявлял своих чувств открыто, считая это телячьими нежностями. Одобрительно похлопать по плечу и, если она ушиблась, ненадолго прижать к груди — вот все, в чем выражались его искренние чувства и сопереживание.

— Сувенир капитану… — Он передал Джеку бутылку виски и подарки Лиз.

Все коробочки были упакованы в красивую бумагу с приклеенными к ней розочками и бантиками. Пока Джек ходил за стаканами, она медленно и аккуратно разворачивала свертки.

Родственники Ника, о которых она знала понаслышке, прислали ей изумительный купальник, калькулятор, модный, молодежный рюкзак и всякие мелочи. Ко всем подаркам прилагались поздравительные открытки. На одной значилось: «Русалке Доменико с поздравлениями с днем рождения и наилучшими пожеланиями от Агнесс».

Последним Лиз раскрыла сверток, подписанный его рукой. Наверное, антология французской поэзии. Ник знал, что она любила стихи.

— Ты должен оставить мне адреса всех своих родственников, приславших мне подарки. Очень мило с их стороны. Я должна написать и поблагодарить их за внимание.

— Сойдут и почтовые открытки. Ты сможешь купить их сегодня в Венеции.

— А зачем нам ехать туда?

— Скоро узнаешь.

Он смотрел на девушку с озорным огоньком в глазах, и у нее что-то екнуло внутри. Такое с ней бывало и раньше, словно по телу пробегала мимолетная приятная дрожь. Но на сей раз она была сильнее и более волнующа. Лиз посмотрела на поздравительную карточку с лаконичной надписью: «Лиз от Доменико». И дата.

— А почему не от Ника? — поинтересовалась она.

— Потому что это мое полное имя. Когда я стану богатым и всемирно известным, то все меня будут знать как Доменико Вернона. И только для родных и друзей я по-прежнему останусь Ником. Когда ты станешь журналисткой, ты будешь подписывать свои материалы полным именем. «Элизабет Адамс», а не просто «Лиз».

— А мне больше нравится «Лиз». Так меня всегда звали и… — Она замолчала, когда вместо книги увидела пластиковую коробку.

— И что же ты ей подарил? — поинтересовался Джек, появившийся на палубе с двумя стаканами. — Выпьешь со мной?

— Спасибо, не сейчас. Это диктофон, который будет незаменим Лиз для работы, — пояснил он Джеку. — Блокноты, которыми обычно пользуются журналисты, скоро станут музейным экспонатом. А это, — Ник открыл крышку, — конечно, последнее слово техники.

Лиз была потрясена. Как-то она зашла с Ником в магазин электронного оборудования и видела, как дороги эти «штучки».

Несмотря на то что отец Ника занимал важный пост в американском конгрессе, а второй муж его матери был крупным промышленником в Италии, сам он отнюдь не купался в роскоши. Он получил прекрасное образование и защитил диплом инженера-электронщика. По его словам, зарплаты, которую он получал, ему вполне хватало, чтобы жить безбедно, но отнюдь не шиковать.

— Смотри, как с ним надо работать, — сказал он, включая диктофон.

— Это замечательно, но тебе не стоило дарить мне такой дорогой подарок, — сказала она.

— Мне он достался по сходной цене от фирмы, на которой я устанавливал кое-какое оборудование. А что у нас с завтраком?

— О Боже! Яичница!.. — Лиз стрелой умчалась к плите.

Позднее они плавали. Был конец апреля, и воздух уже прогрелся, но когда они, нырнув с кормы яхты, погрузились в воду, то в первый момент ощутили захватывающую дух прохладу и легкое пощипывание по всему телу. Они выбрались на небольшие скалы, чтобы передохнуть.

— Почему Агнесс называет меня твоей русалкой? — спросила Лиз, отжимая длинные белокурые волосы.

— Как-то, когда ты плавала, а мы с дядей наблюдали за тобой, он сказал, что так могут плескаться только настоящие русалки в своей родной стихии. Должно быть, я рассказал кузине об этом случае. Ах, как хорошо! — воскликнул он, растягиваясь на горячем камне.

Его смуглое тело было покрыто мельчайшими капельками воды, блестевшими на солнце и переливавшимися всеми цветами радуги. Лиз почувствовала знакомое волнение.

— Ты пойдешь с нами под парусом этим летом?

— Не думаю, что получится.

— А почему?

— Просто нет времени. Моя беззаботная студенческая жизнь закончилась. — После завершения учебы ему предстояла двухгодичная производственная практика. — Отныне я участник гонки на выживание, именуемой попросту взрослой жизнью. Да и ты скоро включишься в нее. Так что пока наслаждайся всем, чем можешь.

— Но я и сама не хочу оставаться здесь навечно. Стало скучно путешествовать по одному и тому же маршруту каждый год. Мне хочется побывать в Лондоне, Париже, Женеве… Но я боюсь оставить Джека одного. Если меня не будет рядом, он перестанет регулярно питаться. И хотя это он научил меня различным кулинарным премудростям, себе одному он готовить не станет.

Ник встал с камня, играя мышцами.

— Вероятно, ты осуждаешь меня за то, что я привез ему в подарок бутылку виски. Но уж лучше пить дорогой и натуральный напиток, чем травить свою печень химическим зельем.

— Он много пьет, потому что одинок. Приемный ребенок не заменит жену. Много лет назад он влюбился в одну женщину. Но он знал, что она ни за что не согласится жить на яхте, а без моря не может он. Только представь себе положение, когда надо сделать выбор между человеком, которого безоглядно любишь, и единственно дорогим для тебя занятием, делом всей жизни. Наверное, это явилось настоящей трагедией… для них обоих.

— Двести, сто, даже еще пятьдесят лет назад большинство женщин следовало за своими мужчинами туда, куда тех посылал долг, нужда, работа. Похоже, она просто не любила его.

— Или, возможно, знала, что не выдержит трудностей. В моей жизни не было ничего другого, кроме яхты, и, по-моему, жить на ней так же естественно, как и в доме. Но кому-то такая жизнь может показаться странной и даже невыносимой.