Три нарушенные клятвы - Моника Мерфи Страница 6

И я следую за ним, как глупая, послушная девочка.

Домой мы ехали молча, воздух между нами звенел от напряжения. Я всю дорогу писала эсэмэски Фэйбл о том, что наконец решилась и сказала Колину, что ухожу. Я думала, она порадуется за меня. По крайней мере, я горжусь собой, что наконец-то набралась смелости уйти.

Вместо ее поддержки я получила в ответ плаксивые сообщения, умолявшие меня остаться. Ну, какого черта? Даже моя новая лучшая подруга пытается удержать меня. Этот город слишком мал, тут все друг друга знают. Я не хочу чтобы тот случай повторился. Уж лучше я уеду и навсегда забуду о существовании этого городишка.

Я буду скучать по друзьям. Мне будет не хватать Колина. Но лучший вариант для меня – это уехать.

Даже не знаю, как меня сюда занесло. Я выросла в небольшом – внешне милом, но в действительности удивительно скучном – городке в горах, примерно в двух часах езды отсюда. Там, где все друг друга знают, а наполненный ароматом сосны воздух свеж и прозрачен. Там, где вечно живут сплетни, а секреты теряют свою таинственность с каждым новым поколением. Колин тоже вырос там; его мама жила в соседнем доме.

Отец никогда не был частью его жизни. Я видела Конрада Уайлдера несколько раз, но всего лишь мельком, и мало что о нем знаю. Только то, что он очень щедр – у него огромное состояние, которое Уайлдер-старший сам унаследовал после смерти отца, деда Колина. Так что Конрад Уайлдер давал сыну деньги на исполнение любого его желания, вместо того чтобы вместе проводить с ним время.

Впрочем, Колин никогда не жаловался. По большей части он держит эмоции под контролем.

Когда мы приехали домой, я закрылась в своей комнате. Не сказав ни «спокойной ночи», ни «давай поговорим», ни «пошел ты», ни «ненавижу тебя» – ничего из этого. Просто побежала по коридору подальше от него, как последняя трусиха. Закрыла дверь на замок, разделась и свернулась калачиком под одеялом, крепко зажмурившись, в надежде быстро заснуть.

Но сон не шел. Прошло несколько часов, а я все еще лежала в постели, разочарованная и разгоряченная, хотя вентилятор продолжал лениво обдувать меня. Я скинула одеяло и осталась лежать только в трусиках и стареньком топе, чувствуя, что вот-вот взорвусь от беспокойства.

А потом я услышала Колина. Его комната находится рядом с моей, а стены удивительно тонкие. Слава богу, он никогда не приводит сюда женщин, по крайней мере не при мне.

Если я услышу… что он с другой женщиной, даже не знаю, что сделаю.

Я и так балансирую на краю, повешена на тоненьком волоске, и все благодаря Колину.

Это начинается постепенно и поначалу ничего тревожного не предвещает: просто легкий стон, или иногда рычание – ничего не настораживает. Однако перевернувшись на бок, лицом к разделяющей нас стене, затаив дыхание я жду следующего звука.

Его голос гортанный и глубокий, хотя обычно я не могу разобрать, что он говорит. Когда Колин начинает разговаривать во сне, для меня это сигнал подняться и пойти проверить как он там.

Так я и делаю.

Холодный воздух бьет мне в лицо, когда я открываю дверь его спальни. Он оставил окна открытыми, а ночью заметно похолодало. На цыпочках проскальзываю внутрь, останавливаюсь у подножия кровати и беспомощно наблюдаю, как он мечется и ворочается, борясь с демонами, что приходят к нему во сне почти каждую ночь.

В спальне темно, но я могу разглядеть его фигуру в свете луны, проникающем сквозь открытые окна. Он спит без майки. Простыня завернулась вокруг бедер, широкие плечи и грудь мерцают в лунном сиянии. Днем я никогда не вижу его таким – обнаженным и соблазнительно прекрасным, – но мне бы хотелось.

Его голос становится громче, теперь я могу понять, что он говорит, и эти слова разбивают мне сердце.

– Я должен найти и спасти его.

Колин тяжело дышит, словно запыхался, бегая в поисках того, кого потерял; не раздумывая, я ложусь к нему в постель, прильнув сзади и обхватив руками его талию.

Я знаю, кого он ищет в своих снах. Мне он тоже снится. Сразу после того, как мы потеряли моего брата навсегда. Это наша общая потеря, связавшая нас вместе и заставившая его искать меня, когда я сбежала.

Колин нашел меня и спас. Меньшее, что я могу теперь сделать – это попытаться спасти его.

Прижавшись к нему, я кладу подбородок ему на плечо, мои губы оказываются рядом с его ухом.

– Все хорошо, – шепчу я, гладя его плоский, твердый живот, чувствуя себя невероятно смелой сегодня.

Я устала держать чувства в себе. Хочу узнать его во всех смыслах этого слова.

– Все хорошо. Ты сделал все, что мог.

Ночные кошмары преследуют Колина. Они темные и страшные. Хотя он никогда не рассказывает о них, несложно догадаться, насколько они ужасны. Они мучают его почти каждую ночь. Не знаю, как он живет.

Днем он ведет себя так, как будто все в порядке. Счастливый и беззаботный, словно ничто его не тревожит. Но в темноте, во сне, его другой мир дает о себе знать.

И он отнюдь не прекрасен.

– Дженнифер, – шепчет он мое имя, повернув голову так, что его губы почти касаются моих. Он прижимает свои руки к моим, переплетаясь пальцами, и я вздыхаю от его прикосновения.

Колин словно и не понимает, что делает. Он прикасается ко мне так, будто хочет овладеть мной, как будто мы действительно вместе. Но мы никогда не заходили так далеко. Никаких поцелуев, никакой близости. Хотя напряжение и тепло, исходящее от его тела, вызвано не только плохими снами.

Это из-за меня. Колин хочет меня. Его тело всегда реагирует на мое прикосновение. Хочу, чтобы хотя бы на этот раз он признал это.

– Мне очень жаль. – Его голос звучит так растерянно и несчастно. Ненавижу это. Наклонив голову ближе, он почти касается губами моих губ, когда говорит. – Не покидай меня.

А затем он меня целует.

Его мягкие и теплые губы сливаются с моими в простом поцелуе. Мои эмоции путаются, стремясь прорваться наружу, они создают полный хаос. Это же в первый раз! В первый раз, когда наши губы по-настоящему соприкоснулись. Мы целовали друг друга в щеки или в лоб, но никогда в губы. Осознание этого обрушивается на меня.

Я слишком долго этого хотела, но думаю… нет, знаю, он просто не проснулся. Вероятно, он даже не понимает, что делает. Он назвал меня Дженнифер, хотя никогда не называет меня так. Я просто Джен.

Милая Джен, на которую всегда можно положиться.

Колин выпускает мою руку и, подтягиваясь ближе, обхватывает мое лицо, лаская большим пальцем щеку, он полностью разворачивается ко мне. Его грудь касается моей, отчего соски твердеют почти до боли, я скольжу руками по его груди, мышцам, шее, зарываясь пальцами в шелковистые, мягкие волосы.