Небо любви - Людмила Маркова Страница 6

— Где и поныне живут, — добавил Сережка.

— Да, и поныне, — согласилась Марина. — Так вот, я аккуратно отщипнула отросток…

— Если быть конкретнее, то стащила, — нарочно попытался задеть ее Сережка.

— Перестань паясничать, — легонько стукнула его по губам жена. — Так вот, как ни лелеяла я это растение, как ни старалась создать для него все условия, как ни меняла землю, как ни удобряла ее, как ни просеивала песок, так необходимый для кактуса, — все напрасно. Листочки на нем, когда-то бывшие такими привлекательными, засохли и опали. От былой красоты не осталось и следа. В очередной раз пересаживая цветы, я, скрепя сердце, решила выбросить кактус и уже положила его в целлофановый мешок со старой землей, засохшими листьями и обломанными ветками, чтобы отнести на улицу…

— Мариш, давай ближе к сути, — перебил ее Сережка.

— Я к ней как раз подхожу. В последний момент я передумала и снова поместила кактус в горшок с землей. С жалостью и любовью, почти без надежды, предприняла попытку вернуть его к жизни. Целую неделю я ухаживала за ним, разговаривая, как с живым разумным существом. И о, чудо! Не прошло и недели, как на кактусе появились по-весеннему свежие зеленые ростки, скоро развернувшиеся в прекрасные листья. Я глазам своим не могла поверить! Мне кажется, что Волжин для Юльки был таким же кактусом. Она уже было рассталась со своей мечтой и поставила на ней крест, но из души окончательно изгнать не сумела.

— Ты хочешь сказать, что любовь творит чудеса?

— Да, я убеждена в этом.

— Лапка ты моя, — обнял жену Сережка, удивляясь ее чувствительности и одновременно восхищаясь ею. — Так ты хочешь подарить свой любимый кактус, цветущий красавец-гигант, который так пестовала все время?

— Да, это тот самый кактус. Я считаю, что близкому человеку дарить следует только то, что тебе особенно дорого.

— Я представляю, в каком восторге пребывает сейчас Стасова. Поверь, я очень хорошо к ней отношусь, и все-таки…

— Ты о чем? — удивилась Марина.

— Скажи мне, пожалуйста, милая женушка, как это объяснить, что, когда она жила с Андреем, то мечты о Стасе как бы и не существовало. Или Юлька и тогда думала о нем? — поинтересовался Сережка.

— В то время она даже и думать о Стасе себе запретила. Юлька по-своему любила Андрея, даже очень любила, — защищала подругу Марина.

— И это не помешало ей наставить рога мужу и даже родить ребенка от трепетного любовника, — иронизировал Сережка.

— Это совсем не то, не то ты говоришь, — запротестовала Марина. — Ты же не знаешь, что тогда произошло между Юлькой и Андреем. Она рассказывала, что он сильно ее обидел. Юлька даже с ним расстаться хотела, окончательно расстаться. И встреч она с Волжиным не искала, он сам ее нашел. Приехал поздравить с днем рождения. А потом все так закрутилось. Юлька и опомниться не успела, как снова попала в те же сети. А как она переживала, когда узнала, что беременна. Юлька буквально на части разрывалась — сначала сомневалась, нужно ли рожать ребенка, затем родила и долго скрывала его от всех. Знали только мать, брат да ее любимая подруга Сонечка. Вообще, лучше тебе всего этого не знать. И не задевай Юльку, этого я никогда тебе не позволю.

— Да я и не думал ее задевать. Я только хочу тебе напомнить, что я однолюб, и подобные вещи со мной у тебя, дорогая, не пройдут.

— Сереженька, ведь любовь как ртуть, можно удержать ее в ладони, но не в сжатой руке, — нежно проворковала Марина, чувствующая себя польщенной от нарочито угрожающего предупреждения супруга.

— Вот у кого и сжата рука, так это у тебя, моя дорогая, туда не ходи, этого не делай, пива не пей.

— А ты возражаешь, милый, против моей сжатой руки? — прильнула к нему Марина.

— Что ты, любимая, оставайся такой, какая ты есть, — растроганный проявленной Мариной нежностью, тихо произнес Сережка, — это я так бурчу, для порядка. Если мне и хотелось бы разжать твою ладонь, то только для того, чтобы поцеловать ее.

«И все-таки он романтик, мой сумасшедший, милый, влюбленный романтик», — с нежностью подумала о муже Марина. Он мог проговорить с ней о своих чувствах до утра, а дела стояли на месте, если только хрупкая Марина сама не брала все в свои руки. Но какая удивительная атмосфера царила в семье, словно встречались двое беспечно влюбленных, а вовсе не прожившая бок о бок уже несколько лет семейная пара. «Любовники тщательно скрывают свои недостатки. Супруги слишком часто выказывают их друг перед другом». В этом смысле Марина с Сергеем смотрелись, как любовники, да и на самом деле были самыми истинными любовниками. И даже не потому, что скрывали собственные недостатки, — они постоянно радовали друг друга своими достоинствами, а недостатков и не замечали вовсе, или старались не замечать.

Марина подошла к окну, залюбовавшись картиной заката, наполненной тонким насыщенным колоритом. Последние солнечные лучи посылали свой прощальный свет, в слабом тепле которого нежилась сейчас душа Марины. В ее карих глазах мягко плескались блики уходящего солнца.

— Мариш, а может нам объединиться с Ромкой Морозовым и подарить Стасовой еще что-нибудь значительное вдобавок к твоему кактусу, — снова заговорил о Юлькиной свадьбе Сережка.

— Опомнился, я уже давно продумала этот вариант. Роман летит в Ханой, откуда привезет богемский хрусталь — шикарную вазу с изысканным рисунком.

— И мы поместим в нее миллион алых роз и преподнесем влюбленной паре, — вспыхнул идеей Сережка. — Правда, неплохо будет смотреться. А ведь у Ромки накануне юбилей, на который мы приглашены и на котором не сможем присутствовать.

Как жаль, что в увлекательной работе стюардесс и стюардов наряду с множеством плюсов существовало и немало минусов. Даже инструкторы не всегда могли планировать свой досуг, не говоря уже о рядовых бортпроводниках. А о том, чтобы попросить у диспетчера два выходных дня подряд для семейной пары, и вовсе считалось непозволительной роскошью, оттого часто пропадали билеты в театр, происходили ссоры в семьях, обижались родственники, плакали дети, чьи старательные приготовления к утренникам оставались не замеченными родителями.

Перед Сережкой и Мариной встала проблема выбора, либо принять приглашение Ромки Морозова и чествовать юбиляра, либо праздновать не менее важное событие — Юлькину свадьбу. Сергей больше склонялся к тому, чтобы пойти на день рождения к Роману, но Марине очень хотелось лицезреть счастливую Юльку в свадебном наряде и ее долгожданного избранника. Сережка, как это часто бывало в их семье, уступил, и они выбрали свадьбу. Так уж получилось, что два торжества следовали один за другим, и Юлька Стасова так же не могла присутствовать на дне рождении Романа, извиняясь и умоляя его не обижаться. Роман и не думал обижаться, заявив, что дни рождения, а тем более юбилеи, в народе принято отмечать и позже, в течение долгого периода времени. На том и порешили.

— Знаешь, Сереж, Ромка просил напомнить ему о Юлькиной свадьбе и при возможности заехать за ним. Он взял распечатку плана полетов на месяц и узнал, что в этот день должен выполнять короткий рейс.