Рубиновая комната - Паулина Петерс Страница 6

– Куда вы меня везете? – поинтересовалась Виктория.

– Просто подождите, мисс, – равнодушно отозвался полицейский.

И в знак того, что для него разговор окончен, он прислонил голову в шлеме к стенке кареты и принялся жевать усы.

«Я уже не успею отдать в проявку фотографии, чтобы они попали в утренний выпуск “Морнинг Стар”, – пронеслось в голове у Виктории. – Что ж, если меня действительно посадят в тюрьму, я хотя бы сумею отвертеться от участия в бале дебютанток».

Ей не оставалось ничего другого, кроме как ждать и размышлять, в чем ее обвинят. Действовать можно будет только после этого.

Тем временем карета оставила позади Кокспер-стрит и свернула в правительственный квартал Уайтхолл. Даже в дымке здания, построенные в стиле неоготики, казались строгими и неприветливыми. У одной из боковых дверей карета остановилась.

– Вот мы и на месте, мисс. – Полисмен поправил кожаный ремень под подбородком и встал.

Полицейский пригласил Викторию подняться по узкой каменной лестнице черного хода. На втором этаже они пошли по устланному ковром коридору и остановились перед одной из дверей посредине. Он постучал, и дверь открыл бледный мужчина лет сорока, одетый в черный костюм и рубашку с высоким накрахмаленным воротником.

– Я привел мисс Бредон, – заявил полисмен.

– Хорошая работа. – Мужчина кивнул, а затем пригласил Викторию войти за ним в комнату – это было что-то вроде приемной. В одной из обшитых темным деревом стен была еще одна дверь. – Сэр Френсис еще занят. Прошу, присаживайтесь вон там, мисс. – Мужчина, который, судя по всему, был секретарем, указал на группу стульев с высокими спинками, стоявших у камина.

Виктории потребовалось мгновение, чтобы осознать происходящее.

– Неужели, говоря «сэр Френсис», вы имеете в виду сэра Френсиса Сандерленда? – поинтересовалась она.

– Совершенно верно.

Секретарь уселся за свой письменный стол и вернулся к прерванной работе. Перо монотонно царапало бумагу.

«А я-то думала, что встреча с бабушкой станет самым неприятным событием сегодняшнего дня. Как же я ошибалась», – подумала Виктория.

Она никогда не встречалась с сэром Френсисом лично, однако знала, что он – высокопоставленный сотрудник министерства внутренних дел и выступает за суровое обращение с суфражистками.

За второй дверью Виктория услышала приглушенные голоса. Биг-Бен пробил четверть часа, когда дверь открылась. В приемную вышла одетая в черное женщина. У нее было круглое лицо с небольшим ртом и очень бледная кожа, покрытая пятнами. Судя по морщинам, избороздившим ее лоб и щеки, ей было лет шестьдесят. На правой щеке виднелось крупное родимое пятно. Не успела Виктория отметить, что она производит впечатление человека испуганного, как женщина схватила свою шляпку и закрыла лицо вуалью.

– Приведите мисс Бредон, Уолтерс, – раздался из соседней комнаты звучный голос.

Первое, что бросилось девушке в глаза при виде сэра Френсиса, когда она переступила порог, было то, что голова у него совершенно лысая. Чиновник носил очки без оправы с круглыми стеклами. Нос у него был слегка вздернут, из-за чего он невольно напомнил Виктории голову змеи. Рукава темного пиджака были слегка засучены, открывая взгляду манжеты из блестящей льняной ткани, застегнутые тяжелыми золотыми запонками. Когда Виктория подходила к сэру Френсису, тот вдруг повернулся к ней, и глаза его за стеклами очков показались ей просто огромными – девушка несколько растерялась. Она вдруг почувствовала себя беззащитной и тут же разозлилась на себя за неуверенность. Она услышала, как за спиной у нее закрылась дверь.

Сэр Френсис молча указал на стул, стоявший напротив его письменного стола. Виктория нерешительно присела. В двух высоких окнах отражались обитые деревом стены, книжные шкафы и камин с горевшим в нем огнем. Издалека доносился стук колес проезжавших мимо карет. Виктория поймала себя на желании открыть одно из окон и вдохнуть свежего воздуха.

– Значит, вы и есть дочь знаменитого лорда Бернарда Бредона. – Когда сэр Френсис вдруг заговорил, Виктория вздрогнула. – Того самого якобы настолько гениального судебно-медицинского эксперта, который использовал каждое свое выступление в зале суда, чтобы привлечь к себе внимание, хотя тем самым мог помешать наказать преступника. Главное, чтобы лорд Бернард мог представить ошарашенным присяжным один из своих трюков.

Голос сэра Френсиса буквально сочился недвусмысленным сарказмом, и именно это помогло Виктории вернуть душевное равновесие.

– Мой отец никогда не стремился быть на переднем плане, – пылко возразила девушка. – Для него в первую очередь имели значение наука и справедливость.

– Кажется, вы так же слабохарактерны и необузданны, как ваш отец. Кроме того, вам явно не хватает чувства порядочности и знания приличий. – Сэр Френсис скрестил руки и положил их на стол перед собой. Только теперь Виктория заметила, что они тщательно наманикюрены, а пальцы неестественно длинные и скрюченные. При виде этого в душе шевельнулось отвращение.

– Зачем вы велели привезти меня сюда? – резко оборвала его она. – Если вы хотите отдать приказ о моем аресте за то, что я принимала участие в демонстрации перед зданием парламента, то, прошу вас, так и сделайте. Я извещу своего опекуна и адвоката, а тот докажет любому судье, что я не сделала ничего противозаконного.

Некоторое время сэр Френсис молча смотрел на нее, а Виктория в очередной раз пожалела, что не видит его глаз за блестящими стеклами очков.

– Вам было восемь лет, когда вы сбежали от своей бабушки по материнской линии, верно?

– Да, но… – озадаченно пробормотала Виктория.

Он поднял руку, не дав ей договорить.

– Вы никогда не задумывались о том, почему ваш отец, которого вы так боготворите, отправил вас спустя пять лет после смерти вашей матери к той самой женщине, с которой порвала ее собственная дочь?

– Мой отец уехал на несколько месяцев в Дели, собираясь развивать там судебную медицину. Он опасался, что мне не подойдет климат и я заболею. Моя бабушка очень хотела познакомиться со мной, а мой отец хотел, чтобы я выучила язык матери. Он был уверен в том, что бабушка будет вести себя со мной иначе, чем со своей дочерью.

Зачем она вообще рассказывает все это сэру Френсису?

Виктории никак не удавалось отвести взгляд от зеркальных стекол очков собеседника. В камине раздался треск угля. Звук, слегка напоминавший стук колес в отдалении.

– А вас никогда не удивляло, что ваш отец не хотел, чтобы вы рисовали, несмотря на то что вы проявляли определенную склонность к этому?

– Моя мать была художницей. Когда я рисовала, это слишком напоминало ему о ней. – Виктория снова удивилась, что вообще отвечает на вопросы сэра Френсиса. Нужно освободиться от этого странного влияния, которое он на нее оказывает. – Какое вам дело до моих отношений с отцом? – выдавила она из себя. – И откуда вам известна вся эта информация обо мне?