Заветное место - Кэрол Мэттьюс Страница 6

Не представляю, как мы сможем оплатить пребывание в таком доме, но в офисе Рут заполнила от моего имени множество бумаг и уверяла, что нам не придется жертвовать ни пенни. Еще она пообещала, что правительство выделит деньги, чтобы помочь нам с Сабиной снова встать на ноги. И попросила подумать, хочу ли я развестись с Сурешем и получать от него деньги. Я сразу объяснила ей, что это невозможно. Тогда придется выйти с ним на контакт, а он никогда-никогда не должен узнать, где мы находимся. Лучше жить в нищете, чем попасться ему в лапы!

Не могли же мы простоять там целый день, дрожа от страха? Я взяла себя в руки, набрала в легкие побольше воздуха и нажала на кнопку звонка.

Хрипловатый голос ответил:

— Хорошенько толкните ворота, когда услышите щелчок.

Ворота щелкнули, и я надавила на холодную железную решетку. Миновав ворота, мы прошли по тропинке, под ногами громко шуршал гравий. Я выдохнула и снова сделала глубокий вздох. Мы стояли у двери и ждали, пока нам откроют. А вдруг мы не понравимся этой Кристалл и она нас выгонит? Тогда что мы будем делать?

Через несколько секунд Кристалл открыла дверь. Выглядела она потрясающе: блондинка с пышными волосами, крупными волнами ниспадающими на плечи. Очень загорелая кожа, белоснежные зубы, ярко-розовая помада. На Кристалл почти не было одежды — только маленькая белая юбка и розовый топ, обнажающий талию. На ногах — туфли на высоком каблуке под цвет помады. Я посмотрела на реакцию Сабины — у нее буквально отвисла челюсть.

— Привет, милая, — проворковала открывшая дверь красавица. — Это насчет тебя звонила Рути? Добро пожаловать в ваш новый дом! Похоже, вы ужасно устали. Давай. — Она взяла у меня из рук сумку, прежде чем я успела запротестовать. — Где остальные вещи?

— Это все.

— Правда? — Она была изумлена. — Вот это да! А ты, э, Сабина? Ух, а ты умеешь путешествовать налегке.

Кристалл была явно не в курсе наших обстоятельств.

— Тогда заходите. Скорей-скорей-скорей! Не стой на пороге, дорогая.

Я подхватила дочкину ручку, и мы зашли. Дом, как оказалось, был очень просторным и светлым. Прихожая вся была покрашена в белый цвет. Полная противоположность нашему прежнему дому, его тусклым, приглушенным цветам и гнетущей атмосфере. У меня сразу поднялось настроение, но Сабина, похоже, начала нервничать еще сильнее — дочка вцепилась в меня и еще сильнее сжала мою руку.

— Давайте-ка я покажу вашу комнату, — предложила Кристалл, — а потом поставлю чайник. Думаю, тебе не помешает чашечка крепкого чая, а?

Она повела меня вверх по лестнице, и я невольно заглянула к ней под юбку. Дивные кружева! Мне хотелось закрыть глаза Сабины рукой, но это было бы неуместно и грубо.

— Кстати, я Кристалл, — бросила хозяйка через плечо, — Рут тебе, наверное, уже сказала. Хорошо, что она позвонила. Сто лет не виделись, с удовольствием бы с ней поболтала.

Разговаривая, Кристалл открыла дверь и зашла внутрь. Мы последовали за ней. Она обвела комнату рукой.

— Пожалуйста. Добро пожаловать в наш сумасшедший дом!

Комната была большая, с огромной кроватью. На ней лежало покрывало бирюзового цвета, а мебель — гардероб и туалетный столик — были сделаны из темного дерева и, похоже, стоили баснословных денег. На стене висел огромный телевизор.

— Нравится?

Я осторожно пересекла комнату, подошла к большому эркерному окну и засмотрелась на зелень парка через дорогу. Мои глаза наполнились слезами. Я никогда не жила в таком прекрасном месте — даже дома, в Шри-Ланке.

— Мы будем жить здесь? — переспросила я.

— Ну конечно! Так тебе нравится?

— Очень, — все еще оглядываясь по сторонам в полном восторге, сказала я. — Вы тоже живете здесь?

— Да. Этажом выше.

Кристалл опустила мой рюкзак на кровать и плюхнулась рядом.

— На моем этаже живет еще одна дама — Джой. Жалкая тощая корова! Это имя ей совершенно не подходит [2]. А на самой верхотуре обитает Его Милость, — Кристалл подняла голову вверх, — он предоставлен самому себе.

— Его милость?

— Хейден.

— Здесь живет мужчина?

Рут об этом не говорила. Кристалл пожала плечами.

— Это его дом. Мне пришлось его немного поупрашивать, чтобы он согласился вас принять, но теперь он успокоился.

— Он сложный человек?

— Хейден? — Кристалл усмехнулась. — Боже, нет. Скорее… Беспокойный. Он музыкант. Певец. Когда-то был настоящей поп-звездой. Ну ты знаешь, каковы эти творческие личности.

Но я не знала.

— Кухня у нас общая, и еще внизу есть огромная гостиная, там стоит рояль Хейда. Он сейчас на нем почти не играет и вообще редко выходит из комнаты. Сидит там денно и нощно, как затворник. Непонятно, зачем ему жильцы. Видимо, не хватает твердости отказаться.

Кристалл болтала без умолку, и мой уставший мозг пытался за ней поспеть.

— Он взял к себе нас, двух отбросов общества — меня и Джой, — а теперь не может от нас избавиться. Поэтому мы обе стараемся немного за ним присматривать. Какое-то время он позволяет нам за собой ухаживать, потом мы начинаем действовать ему на нервы, и он исчезает. Снова отправляется к себе наверх и не показывается.

Должно быть, вид у меня был взволнованный, потому что она добавила:

— Он — милашка, честно-честно. Просто держись от него подальше, и все будет хорошо. Не позволяй дочери шуметь.

— Она не будет.

— Как тебя зовут, милая? — обратилась Кристалл к моей дочери.

Сабина молчала.

— Сабина, — ответила я за нее. — Она не разговаривает.

— Ого, — удивилась Кристалл, — вообще?

— Да.

— Она такая с рождения?

— Нет. Последствия психологической травмы. Это случилось недавно.

К моим щекам прилила кровь: наша новая знакомая, должно быть, подумает, что я плохая мать.

— Бедное дитя, — посочувствовала Кристалл. — Но красавица. Вся в маму.

— Меня зовут Аиша, — представилась я. — Аиша Рашид.

— Рада знакомству, Аиша. — Она вскочила и прижала меня к внушительной груди. — Надеюсь, мы станем лучшими подругами.

Было бы здорово: у меня еще никогда не было лучших подруг. Правда, эта Кристалл такая говорливая и порывистая, что испугала меня до полусмерти.

К нашей комнате примыкала просторная ванная. Когда Кристалл ушла, чтобы поставить чайник, я включила Сабине горячий душ. Она была вялая, пока я ее раздевала. Иногда мне хочется ее встряхнуть, вызвать хоть какую-нибудь реакцию. Потом я вспоминаю, каково это — когда с тобой грубо обращаются, обнимаю тоненькое тельце и прижимаю к себе.