Просто скажи "да" - Тара Пэмми Страница 6

Единственную, которая видела, как он теряет над собой контроль.

Алексис.

Аккуратный черный жакет облегал ее изящные плечи. Шелковая блузка подчеркивала округлую грудь. Темно-синие джинсы обтягивали ее длинные ноги. Эти ноги обвивали его торс в ту ночь, когда он…

Почувствовав сильное возбуждение, Леандро стиснул зубы, сожалея, что тело не слушается его приказов. Одного взгляда на Алексис достаточно, чтобы он повел себя как перевозбужденный подросток.

Он изумленно вглядывался в ее лицо.

Рваный шрам рассекал левую бровь Алексис, однако это не уменьшало ее привлекательности. Высокий лоб, умные карие глаза, чуть вздернутый нос, большой рот с пухлыми губами. Она могла очаровать любого мужчину.

Алексис огляделась и увидела Леандро. Между ними пробежала искра. Обоим показалось, что они остались в помещении одни.

Леандро с трудом отвел от нее взгляд, задаваясь вопросом, зачем Алексис приехала на виллу накануне его свадьбы.

Но прежде чем он успел озвучить свой вопрос, раздался голос Антонио:

– Не следовало приводить сомнительную девицу на семейную вечеринку, Люка.

Алексис вздрогнула. Люка хотел что-то ответить деду, но она коснулась его руки, прося молчать. Люка пожал плечами и промолчал.

Леандро понял, что ревнует ее к собственному брату.

Глубоко вздохнув, Алексис обратилась к Антонио:

– Я не сомнительная девица Люки, мистер Конти. И я не уйду, пока не сделаю то, зачем сюда приехала. – Она решительно посмотрела на Леандро: – Мне нужно поговорить с тобой наедине.

Леандро приказал себе не реагировать на ее умоляющий взгляд. Спустя семь лет она могла заявиться к нему только за одним – за деньгами.

– Нам не о чем разговаривать, мисс Шарп, – произнес он.

– Леандро?… – начал Люка.

Он в ярости поднял руку, приказывая ему замолчать.

Ему стало интересно, как давно Люка с ней контактирует. Возможно, они общались на протяжении всех этих лет?…

И почему, черт побери, ему не все равно, что происходит между ними?

Он пронзил Алексис взглядом:

– Меня не интересуют твои игры.

Глаза Алексис сердито сверкнули, она вздрогнула.

– Ладно. – Ее голос звучал чисто и ясно, но слегка дрожал. – Я приехала, чтобы сообщить тебе, что у тебя родилась дочь. – Она подняла голову. – Ее зовут Изабелла Адриан. Ей шесть лет, и она прекрасна.

– Нет, – прорычал Леандро, нарушая воцарившуюся тишину. – Этого не может быть.

Его дед и Сальваторе Росси выругались, Валентина приглушенно охнула.

У Алексис дрожали губы, ее грудь вздымалась. Она продолжала смотреть Леандро в глаза.

– Анализ ДНК докажет мою правоту, – сказала она, будто заранее подготовила ответ.

Слыша абсолютную решимость в ее голосе, Леандро лишился дара речи. Он посмотрел на Люку. Тот также был шокирован.

Алексис, чьи глаза светились гордостью и любовью, утверждала, что у Леандро есть дочь.

Ребенок, которого так страстно хотела родить Роза…

И вот теперь женщина, которую Леандро пытался забыть, заявляет, что он стал отцом. Что момент его минутной слабости имеет последствия.

– Что бы вы ни придумали, мисс Шарп, вы выбрали неправильный метод, – наконец заговорил Антонио по-английски с сильным акцентом. – В семье Конти ублюдки могут появиться только от Люки.

– Хватит! – выпалила Алекс. Молчание Леандро огорчало ее сильнее заявления его деда. – Я не позволю вам оскорблять мою дочь!

Она почувствовала, как Люка коснулся ее плеча, и приободрилась.

Посмотрев в глаза Леандро, она увидела в них то ли недоверие, то ли отвращение.

Орлиный нос, тонкие губы красивой формы, резкие черты лица… Он так же высокомерно красив, как прежде.

Очевидно, за эти семь лет он не изменил своего отношения к их близости в тот вечер. Алекс не надеялась, что будет иначе, но не собиралась позволять ему позорить ее.

Она не совершила ничего предосудительного. Ни тогда, ни сейчас.

– Ты молчишь, хотя понимаешь, что она может оказаться твоей дочерью? Зря я сюда приехала. И зря решила, что Иззи… – Она вздохнула, чтобы собраться с духом. – Ты и твоя семья… Вы не заслуживаете знакомства с ней.

Алекс повернулась спиной к собравшимся и, высоко подняв голову, пошла прочь, громко стуча каблуками по блестящему мраморному полу, стараясь не обращать внимания на мучительную боль в груди.

Она убеждала себя, что приехала к Леандро из-за автокатастрофы, из-за неуверенности в будущем своей малышки, а не ради мужчины, который стоял, не шевелясь, словно скала, пока его семья оскорбляла ее.

Алекс остановилась возле выхода на полукруглый балкон, откуда открывался вид на ярко освещенную территорию вокруг виллы и темные воды озера за ее пределами, и прижала руку к пульсирующему виску.

Неловко просить Валентину отвезти ее обратно. Может, ей поможет Люка?

Она повернулась и тут же уперлась в мускулистую мужскую грудь.

– Люка, ты мог бы?…

Почувствовав знакомый запах дорогих духов, она не договорила. Алекс резко подняла подбородок, и у нее закружилась голова.

Ах, эти проницательные серые глаза.

– Почему ты решила, что это Люка? – спросил Леандро.

– Потому что он, кажется, единственный порядочный человек в вашей семье. Мне больше нечего тебе сказать, – выдохнула она ему в плечо.

– Думаешь, после такого заявления тебе удастся уйти незамеченной? Ты намерена оповестить журналистов? Хочешь посмеяться над семьей Конти?

Схватив Алекс за руку, он протащил ее по коридору, провел в комнату и захлопнул дверь.

Алекс стояла к нему спиной, с трудом переводя дыхание.

Ее кожу покалывало от его близости, она по-прежнему трепетала от прикосновения к его телу. Она потерла пальцами лоб, сожалея, что не может успокоиться, и огляделась.

Роскошная мебель, письменный стол из красного дерева, заваленный документами, огромная двуспальная кровать с темно-синими простынями и балдахином… Алекс уловила в комнате знакомый прохладный аромат морской волны. На тумбочке стояло небольшое фото в рамке, на нем была красивая темноволосая женщина с тонкими чертами лица.

Алекс поняла, что находится в комнате Леандро. Но кто эта женщина на фото?

Она посмотрела в окно. Вид на озеро Комо из этой комнаты был еще лучше.

– Боишься взглянуть мне в лицо после представления, которое устроила?

Казалось, его низкий голос скользит по ее обнаженной коже. Словно не было этих семи долгих лет.