Прошлой ночью с герцогом - Амелия Грей Страница 6

– Можете быть спокойны на этот счет, мисс Свифт, но желание мое неизменно.

Как же он упрям!

– Я ценю, что вы, герцог…

– Да, а потому не привык, чтобы мне возражали, – перебил Гриффин, закончив за нее фразу.

– Вот именно, – прошептала Эсмеральда с горечью.

Исподтишка наблюдая за ним, она лихорадочно пыталась найти ответ, который его бы удовлетворил. Его взгляд, близость тела, запах приводили в смятение ее чувства. Она ощущала, как слабеет ее решимость. Спорить с ним было выше ее сил, поэтому она громко фыркнула:

– Вы ужасно упрямы, ваша светлость.

Какая дерзость! Судя по виду, герцог не верил собственным ушам, и, откровенно говоря, она и сама не верила.

Так говорить с герцогом!

Пытаясь сгладить впечатление от непочтительной реплики, она добавила:

– Ведь вы же сами сказали, что можно говорить что думаешь.

– Да-да, это так: уважаю тех, у кого хватает смелости высказывать свое мнение независимо от того, соглашаюсь я с ним или нет, – но, по-моему, упрямитесь вы.

Он буквально распространял атмосферу властности, справедливую и устрашающую одновременно.

Она с трудом сглотнула:

– Я считаю иначе.

– Если это битва характеров, мисс Свифт, предупреждаю, что не люблю проигрывать.

Найдите способ быть рассудительной, и в конце концов это оценят.

Прошло довольно много времени, но Эсмеральда наконец осознала, что противник ей под стать. По ее мнению, герцог не тот, кого легко смутить и тем более переубедить.

– Не знаю ни одного человека, который любил бы проигрывать.

Герцог кивнул.

– Да, не в моей натуре смиряться с поражением.

– Очевидно, и не в моей.

– Прекрасно! Уважаю достойного противника.

Вот в этом-то и проблема: таков был и ее девиз.

Несмотря на очевидную нужду в деньгах и весьма сильное влечение к герцогу, ей не нравился его безапелляционный тон и нежелание принять отказ. Почему он не хочет пойти на компромисс и согласиться взять в компаньонки для сестер другую женщину?

Она непроизвольно пожала плечами, подчеркивая свою решимость, на что он заметил:

– Что-то мне подсказывает, мисс Свифт, что вы прекрасный игрок: не раскрываете карты и торгуетесь до последнего. Я готов удвоить вам оплату.

Эсмеральда возмущенно ахнула. Он посчитал, что она старается выманить побольше денег, но ведь это не так: если бы могла, с радостью согласилась бы на обычное жалованье.

– Половину всей суммы получите в день приезда, остальное – в конце сезона. Я даю вам неделю на подготовку.

Она опять отступила, так что уперлась ногами в стул, но очередная попытка отойти подальше ни к чему не привела: он тут же шагнул вперед и нагнул голову еще ниже. Дальше бежать было некуда.

Опершись рукой о столешницу, чтобы не упасть, она заметила:

– Но это же очень много…

Искушение было столь велико, что очень хотелось согласиться, но это невозможно: ей очень нужны эти деньги. Она сможет расплатиться с долгами, и еще немного останется, чтобы купить уголь к будущей зиме.

– Вполне нормальная сумма, – пожал плечами Гриффин. – В конце концов, у меня две сестры и их благополучие для меня очень важно. Такие услуги бесценны.

– Прекрасно вас понимаю, ваша светлость: возможно, лучше остальных, – поэтому умоляю побеседовать с опытными в этом деле женщинами. Но сама я не смогу.

Ее разгоряченную щеку овеяло его прохладным дыханием:

– Обещаю вам превосходный бонус.

Бонус?

Волчок ее сердца завертелся так отчаянно, что подкосились ноги. Она задыхалась так, что не могла говорить и только пыталась прочесть в его глазах причины такой настойчивости. Может, он просто не хочет, чтобы она в этой ситуации взяла верх?

– Вы ведете нечестную игру, ваша светлость.

– В этом нет нужды, потому что я не веду никакой игры. Просто сражаюсь за то, что хочу получить, и делаю все возможное, чтобы добиться своего. Это помимо того факта, что я не люблю проигрывать независимо от того, спор это, пари или партия в карты. Я вполне серьезно. Если одна из сестер обручится к концу сезона, вы получите бонус, а если обе – бонус будет удвоен.

– Вы невероятно щедры, ваша светлость, тем более что эти деньги заработать вовсе не сложно: уверена, что претенденты на руку будут в очередь становиться, чтобы поймать хотя бы один ее взгляд.

– Ох, не спешите с выводами! Боюсь, задача будет не столь легкой, как вам может показаться. Вы еще не видели моих сестер.

Наверное, существовал только один способ уладить дело: придется заставить его отступить.

– Хорошо, – пошла на попятную Эсмеральда, прежде чем успела отговорить себя от неожиданно пришедшего в голову плана. – Ваше предложение очень привлекательно, но, к сожалению, меня удерживают от согласия не только обязанности в агентстве, но и домашние: ими я тоже не могу пренебречь.

Брови герцога сошлись на переносице, и он с подозрением буркнул:

– Что вы имеете в виду?

– Я про Джозефину.

– А кто это?

– Моя сестра. Я ее опекунша и не могу оставить бедняжку одну. Переехать к вам и стать компаньонкой ваших сестер я смогу только вместе с ней.

Герцог, прищурившись, всмотрелся в нее так пристально, что ей захотелось взять свои слова обратно.

– Это по меньшей мере необычно.

– Знаю, но тут уж ничего не поделаешь, – вздохнула Эсмеральда в надежде, что теперь он согласится на другую кандидатуру, а не отправится искать компаньонку к конкурентам.

– Неужели больше некому присмотреть за сестрой?

Кузен, теперь виконт Мейфорт, мог бы ей помочь, но с тех пор, как его отец несколько лет назад лишил наследства и выгнал из дому ее мать, Эсмеральда и не подумала бы обратиться к нему, ясно вспоминая бурную ссору между матерью и ее братом, тогда виконтом. Он заявил матери, что, если она пойдет против его желаний и соединит свою судьбу с поэтом-ирландцем, больше не переступит порога родного дома.

Насколько было известно Эсмеральде, с тех пор мать никогда больше не общалась с семьей, как и она сама. У нее не было причин считать, что нынешний виконт пойдет против воли отца. Если они не желают видеть мать, наверняка отвергнут и ее дочь от ирландца. В любом случае Эсмеральда не собиралась проверять, так ли это: о сестре позаботится она сама.

– Некому, – ответила она твердо, покачав головой, совершенно не страдая от угрызений совести из-за того, что не призналась в своем родстве с виконтом Мейфортом.