Похититель снов [= Похитительница снов ] - Мэри Бэлоу Страница 60

– Твой защитник неплохо потрудился, – продолжал Найджел. – Ты должна гордиться им.

Кассандра тут же пожалела, что не переговорила с мужем сразу же после возвращения из коттеджа. Она не понимала, что заставило ее солгать ему и сказать, что спала. И нельзя было позволять Робину лгать на вечеринке. Ей не хотелось оправдываться? Почему? Ведь сама Кассандра ничего плохого не совершила, только вела себя как последняя дура.

– Я всегда гордилась Робином, – ответила она. – А сейчас – тем более. Ему так хотелось поскорее вернуться домой. Он ненавидит Лондон, но отложил свое возвращение, потому что я попросила его об этом.

– Наверное, ты жалеешь, что не вышла за него, Кассандра?

– Он достоин лучшего, – ответила она.

В свете луны она видела, что Найджел улыбается.

– И ты не была бы с ним счастлива, – заметил он. Кассандра чуть прикрыла глаза, вспомнив, что случилось сегодня днем у водоема.

– Насколько я поняла, – сказала она, – девять лет назад тебя обвинил именно мой отец? – «Найджелу тогда было лет девятнадцать или двадцать!» – внезапно пронеслось у нее в голове.

– Ты правильно поняла.

– Жульничать в карты и в тот же вечер выкрасть у игроков деньги и драгоценности – как это неблагоразумно!

– Весьма неблагоразумно, – согласился он.

– А прятать украденное в своей комнате, чтобы потом это обнаружили твои обвинители?

– Глупее ничего и не придумаешь. Но я был молод и неопытен, любовь моя.

– Тебя осудили, – продолжала Кассандра, – и ты поклялся отомстить моему отцу!

– О да! Эта мысль поддерживала меня, миледи, и помогала мне выжить. Я поклялся уничтожить его так же, как он уничтожил меня.

– А я должна была стать твоей наградой.

– Да, поистине эта награда – венец моего триумфа. Вы не представляете, миледи, как мне приятно, что те, кто отвернулся от меня девять лет назад и отказывался возобновить знакомство со мной два года назад, теперь узнают, что я владею Кедлстоном и женат на графине Уортинг. Так что я всем утер нос. Вы не согласны со мной?

Кассандра, взглянув на него, презрительно поджала губы. Лицо Найджела то растворялось во мраке, то вновь освещалось луной – карета въехала в парк. Кассандра надеялась, что от мужа не укрылась ее мрачность.

– Ты же виконт! – заметила она. – Почему тебе не удалось избежать наказания?

– Мои враги скрыли это от судей, а потом я покинул пределы Англии. Никто не станет слушать каторжника, который пытается убедить всех, что он благородных кровей. И это при том, что речь выдает в нем джентльмена – человека из другой среды.

– Так все это правда? – спросила Кассандра. Впрочем, какая разница, правда это или нет? Пусть не воображает, будто ей небезразлична его судьба! Она знает все, что должна знать.

Найджел слегка усмехнулся, но ничего не ответил.

– Как ты убедил отца играть с тобой? Ведь он мог узнать тебя.

– За семь лет я открыл в себе недюжинный дар убеждения.

Кассандра поежилась: ее отца вынудили заключить с ним пари! Так папа лишился Кедлстона – его обыграл ловкий мошенник.

– Итак, ты достиг всего, к чему стремился. Заполучил обманом богатство и поместье.

– И жену-аристократку, любовь моя, – добавил Найджел. – Не забывай об этом. Вот только я никогда не жульничал в карты.., и никого не пытался обокрасть.

– Преступники, вероятно, всегда считают себя невиновными? – Она прямо посмотрела ему в глаза. Карета выехала из аллеи, и луна ярко освещало ее лицо.

– Да, именно так, миледи. За семь лет моего пребывания в колониях я не встретил ни одного каторжника, который не был бы невинен, как агнец Божий. – Он негромко рассмеялся. – И тем не менее всех нас заковали в кандалы и отправили на каторгу за преступления, которые мы не совершали.

Кассандра отвернулась к окну, почувствовав дурноту. Что, если широко-широко раскрыть глаза – может, она очнется от этого кошмара? И проснется в своей постели – утром, в день рождения. До того, как стали съезжаться гости…

– Как только вернемся домой, пойдем в библиотеку, – сказал Найджел. – Нам надо кое-что обсудить.

– Я устала и хочу спать.

– Ты моя жена, – возразил он своим спокойным, приятным голосом. – И ты обещала повиноваться мне, миледи.

Кассандра глубоко вздохнула и обернулась к нему.

– Итак, мы пойдем в библиотеку, – заключил Найджел с той же улыбкой.

Уильям Стаббс вызвал Найджела в коридор во время танцев и поведал ему то, о чем они оба догадывались:

Барр-Хэмптон был в Лондоне и встречался там с обвинителями. Или клеветниками – это для кого как.

Найджел меньше всего хотел, чтобы Кассандра узнала об этом. Хотя рано или поздно правда выплывет наружу. Впрочем, чем раньше, тем лучше.

Он не рассказывал ей все до конца, а она не ухватилась за его единственное возражение на все ее обвинения. Все равно Кассандра не поверит ему. Никто не поверил – даже родные. А она ведь дочь своего отца!

Что ж, это не имеет значения. Найджел давно примирился с несправедливостью. Он больше не испытывал презрения, недоверия и ненависти. Иногда ему казалось, что сердце его заледенело (нет, лед может оттаять – скорее окаменело).

Кассандра не поверит ему. Он даже не попытается убедить ее. И все же ему есть что сказать – сегодня вечером. Незачем ждать завтрашнего утра, иначе они всю ночь не сомкнут глаз, размышляя обо всем, что произошло за день.

– Присаживайся, – сказал Найджел жене, когда дверь библиотеки закрылась за ними – он отпустил прислугу.

– Я предпочитаю слушать стоя. – Кассандра подошла к окну, гордо вскинув голову. Лицо ее было бледно, губы решительно сжаты.

Найджела восхищала ее храбрость. Как она, наверное, испугалась, узнав сегодня, за кого вышла замуж!.. И все же не показывает, что ей страшно, – напротив, бросает ему вызов. Но он позвал сюда Кассандру, чтобы кое-что обсудить.

– Присаживайтесь, миледи, – повторил Найджел. – Помедлив, она опустилась в кресло у камина и подняла глаза на мужа.

– Кассандра, – начал он, – жизнь надо принимать такой, какая она есть. Никому из нас не дано вернуться в прошлое – даже на один день! – и изменить его. У меня произошла ссора с твоим отцом, но он взял верх в нашем споре, хотя последнее слово осталось за мной. Кедлстон принадлежит мне. Ты моя жена. Вы, миледи, замужем за человеком, одержавшим победу над своим противником. Твой муж – бывший каторжник, осужденный за преступление и наказанный так, что шрамы останутся у него на теле до самой смерти. Такова жизнь, и от этого никуда не деться.