Коснись меня огнем - Николь Джордан Страница 60

— По-моему, и так видно. Каталась верхом.

— Кажется, я ясно приказал тебе не уезжать без сопровождения.

Блейз судорожно сглотнула, вспомнив о своем решении противостоять диктату Джулиана.

— Да, верно, — ответила она с притворной любезностью. — Но мне очень хотелось побыть сегодня в одиночестве.

Блейз услышала, как он заскрежетал зубами и глубоко вздохнул, стараясь держать себя в руках.

— Это был не просто каприз с моей стороны. Я беспокоюсь о твоей безопасности. Если бы ты пострадала, я бы винил себя. — Блейз почувствовала, как быстро стихает ее собственный гнев, но при следующих словах Джулиана он вспыхнул с новой силой. — Знай, ты каталась одна первый и последний раз. Если будет нужно, я запрещу тебе пользоваться лошадьми.

Ее глаза воинственно заблестели. Блейз гневно посмотрела на мужа.

— Почему бы вам просто не запереть меня в моих покоях и держать на воде и хлебе? Тогда и беспокоиться не придется!

— Если это единственный способ добиться послушания, я так и поступлю.

— Какое варварство! Надо же! А ведь я не ранее как несколько минут назад защищала вас перед вашим соседом, убеждала мистера Фостера, что вы не убивали свою жену в припадке ярости. Однако сейчас я в этом совсем не уверена! — Она поразилась, увидев, как побледнел Джулиан, только шрам багровой полосой выделялся на лице.

— Ты говорила с Винсентом? — Голос его зазвучал странно хрипло.

— Да, и долго. Я случайно встретила его. Он показал мне древнеримские развалины.

Джулиан стал еще белее.

— Ты встретила Винсента Фостера у развалин? Тревога охватила Блейз, когда она увидела полные ужаса глаза мужа.

— Я не то чтобы встретила его. Я хочу сказать… он сам представился… но мы встретились случайно. Он предупредил меня, что вы не одобрите нашего знакомства.

— Что… он делал там?

— По-моему, читал стихи. Вид у него был совершенно безобидный.

Джулиан внезапно повернулся и встал к ней спиной. Он склонил голову и сжал кулаки. Когда он опять заговорил, голос его звучал настолько глухо, что Блейз с трудом разобрала слова, но отметила, что говорит он очень серьезно.

— Ты не должна больше разговаривать с ним, понятно? Я запрещаю тебе. Держись от него подальше. Я не допущу, чтобы он появлялся в моих владениях, даже если у развалин придется выставить охрану.

— А вам не кажется, что это чересчур? — спросила Блейз, озадаченная и одновременно напуганная бешенством Джулиана, которое он с трудом сдерживал.

— Отнюдь, если вспомнить твою склонность к скандалам. Если ты думаешь, что я допущу, чтобы твое имя снова впутали в очередной скандал, ты глубоко заблуждаешься. Я не потерплю неподобающего поведения от своей жены.

— Это вы заблуждаетесь, милорд, — возразила она, вспыхнув и забыв о своем страхе. — Я еще не вела себя неподобающим образом. Если бы я и вправду решила навлечь на вас позор, я бы стала актрисой и пошла бы на сцену. Вот тогда вы бы поняли, что такое настоящий позор!

Ничего не ответив и не обернувшись, он пошел прочь от нее, точнее, захромал. Блейз, закусив губу, смотрела ему вслед. Ее не покидало ощущение, что она воспользовалась своим преимуществом, как если бы пнула ногой раненое беззащитное животное.

Остаток дня Блейз мучили противоречивые чувства: вина, гнев, растерянность, обида, подавленность и грусть. Она не понимала, чем вызвана враждебность Джулиана по отношению к ней, и сомневалась, что хочет понять.

Ужин ей принесли в комнату. Она не знала, где муж, и убедила себя, что ей это безразлично. Она только чувствовала, что ей хочется плакать, что она очень несчастна. Но с другой стороны, с тех пор как она вышла замуж, это состояние стало привычным.

В тот вечер Блейз опять легла спать одна. Ей не хватало Джулиана, настоящего Джулиана — обворожительного соблазнителя, златокудрого дворянина, который так упорно ухаживал за ней в таборе. Ей было очень одиноко в огромном доме, пугало будущее с холодным незнакомцем, в которого превратился Джулиан. Блейэ чувствовала себя настолько одиноко, что была бы рада даже сэру Эдмунду. Высокомерие отчима и его холодность предпочтительнее откровенной враждебности мужа. Ей казалось, что она не выдержит и недели таких холодных отношений, не говоря уже обо всей жизни.

Однако, похоже, в ближайшем будущем на перемену к лучшему надеяться не приходится. Если Джулиан ничем не отличается от других знатных землевладельцев, значит, он будет отсутствовать месяцами, чтобы принимать участие в светской жизни Лондона или бесконечных вечерах у соседей по имению, в многочисленных спортивных событиях или просто чтобы сбежать от нее. Он вполне способен оставить ее здесь одну, если только ей не повезет и не появятся дети, которые и станут ее единственным утешением…

От неожиданной мысли о детях Блейз резко повернулась в постели и легла на спину, уставившись глазами на темнеющий над головой полог. Она так поспешно вышла замуж за Джулиана, что не успела даже подумать о будущем. Мысль о том, что она может родить ему ребенка, странным образом взволновала и отрезвила ее. А хочет ли он детей? Хочет ли он ее? Собирается ли проводить с ней ночи? Будет безумно жаль, если больше не доведется испытать его страстных поцелуев и нежных ласк. В ту ночь он заставил ее испытать такие необыкновенные ощущения, что теперь Блейз жаждала их повторения. Всего на несколько мимолетных, блаженных мгновений она почувствовала себя желанной, любимой и нужной Джулиану. Даже если это все ей пригрезилось, она не хотела расставаться с грезами.

Правда, сейчас Блейз отдавала себе отчет в том, что частично сама виновата в размолвке, которая

лишила ее близости с мужем и наслаждений. Бросив вызов его авторитету, отказываясь выполнять его пожелания, она, возможно, потеряла всякое право на его уважение, уничтожила всякое желание, которое он испытывал к ней.

Блейз задумалась о том, что ей стоит изменить свое поведение. Если она надеется быть хоть сколько-нибудь счастливой в браке, то сама должна сделать все возможное и невозможное, чтобы добиться этого. Ясно, что на Джулиана рассчитывать не приходится. Блейз не сомневалась, что для него она — всего лишь досадная помеха, нечто вроде скандала, который вот-вот разразится.

Она беспокойно ворочала головой на подушке, выбирая положение поудобнее. Кажется, все ее неприятности проистекают из прошлого — ужасной гибели первой леди Линден. Была ли это случайность или нет, очевидно одно — Джулиан винит себя в смерти Каролины. В конце концов эта трагедия сломала его.

Единственное, чего она не знает: почему?

Любил ли он красавицу Каролину? Горевал ли после ее гибели так, что не хотел больше жить? Или тяжесть вины оказалась слишком велика? Почему он решил вернуться домой сейчас? Снять с себя обвинения? Получить прощение? Разберется ли он когда-нибудь со своим прошлым? Сбросит ли этот груз, чтобы свободно любить ее?