Найти в себе силы - Элла Фельдбуш Страница 60

— Андрюш, у ребят твоего плана обычно от золота шея с трудом разгибается. А ты ничего не носишь?

— Все эти золотые заборы просто заячьи понты, — кратко и ясно ответил Андрей. — А мне понтоваться незачем. Я не жлоб.

Одной рукой Андрей гладил Лялины волосы, другой наливал ей шампанское. Девушка поставила прохладный бокал ему на грудь, потом, улыбнувшись, поднесла напиток к губам.

— Расскажи, как ты свободное время проводишь?

— Иногда хожу в клубы, иногда в казино, иногда просто газуем большой компанией. Короче, по-разному, как масть ляжет.

— А в казино во что играешь? — заинтересовалась Ляля.

— В основном в покер. Если хочешь, можем завтра сходить.

— Да, с удовольствием, — поддержала предложение Лялька. Однако она тут же вспомнила о намеченном на завтра визите к маме с папой. — Андрюш, я же совсем забыла! Завтра в восемь нас в гости ждут мои родители. Мы уже договорились. Как ты на это смотришь?

— Здорово, — без особого энтузиазма одобрил Андрей. — Только, знаешь… — Тон его неуловимо изменился, в голосе послышались холодные, жесткие нотки. — Я бы хотел тебя попросить больше не принимать в одиночку решений, касающихся и меня тоже.

Ляле стало не по себе, но она только помотала головой, чтобы отогнать неприятные мысли. В конце концов Андрюша согласился, так нечего эту тему мусолить. В следующий раз надо вести себя умнее. Стараясь загладить возникшее недоразумение, Ляля стала покрывать лицо, губы и шею Андрея нежными поцелуями. Тот прикрыл глаза от удовольствия, по его телу пробежала дрожь, и он еще крепче обнял Лялю. С ней же происходило нечто, чего раньше никогда не случалось. Она ощутила, как волнение Андрея передается и ей, как все внутри подчиняется сладкому желанию. Хотелось снова и снова дарить любимому свои ласки, доставлять ему удовольствие, чувствовать, как он откликается на каждое прикосновение.

Андрей привлек Лялю к себе и крепко поцеловал. Долгий, глубокий, нежный поцелуй, казалось, длился вечность. Вспыхнувшее желание с каждой минутой возрастало, чувственные прикосновения еще сильнее разжигали этот огонь. Ляля и не подозревала, какой клад она в себе таила. Оказалось вдруг, что любовь может быть сладкой и красивой, что надо всего-навсего расслабиться, растаять в руках партнера, отдаться жару страсти — и все будет замечательно. Маленькая Ляля была чрезвычайно сексуальна, но никогда раньше не знала, какое огромное счастье может подарить ей любовь. Проституция убивает чувственность. Но Андрею удалось возвратить Лялю к жизни.

В постели Лялин «плюшевый мишка» оказался необычайно проворен и неутомим. А темпераментом обладал таким же страстным, как и Ляля, которой казалось, что эта ночь в ее жизни первая. Любовникам слова были не нужны: за них говорили взгляды, прикосновения, ласки и поцелуи. Каждый старался дать как можно больше, не думая, сколько получит взамен. Такое отношение — верный путь в царство наслаждений.

Одеяло сползло на пол, и в полутьме Ляля, всматриваясь в глаза любимого, нежно целовала его в шею. Он ласкал ее грудь, и тело Ляли пронизывало острое наслаждение. Еще никогда раньше ей не было с мужчиной по-настоящему хорошо. Но сейчас каждое движение, каждое прикосновение Андрея дарило все больше чудесных, ранее невиданных ощущений. Во времена «трудовых будней» в салоне под словом «оргазм» Ляля понимала некую совокупность звуков или движений, которые необходимо изобразить в нужный момент, дабы клиент остался доволен собой. Что такое апофеоз чувственности на самом деле, она узнала только благодаря Андрею. И это было великолепно! Ночь продолжалась, и оба любовника решались на самые яркие и необычные эксперименты. Им нечего было стесняться, ведь они любили друг друга. А с тем, кого любишь, можно позволить себе воплотить в жизнь самые смелые фантазии.

Заснули Ляля с Андреем лишь под утро: столько замечательных, новых переживаний оба не испытывали, наверное, никогда.

Встала парочка только после обеда. Счастливая Лялька излучала загадочное сияние. На кончиках ее ресниц замерло томящее послевкусие. Все вокруг заиграло незаметными доселе полутонами. Но теперь девушка знала, что послужило тому причиной: она открыла для себя настоящую любовь. Даже мама с папой заметили, что что-то в дочери изменилось, когда Ляля с Андреем явились в Лялин дом в назначенное время. Алла Николаевна всплеснула руками:

— Давно тебя такой не видела, доченька! Ты просто светишься!

— Я, мам, теперь всегда такой буду, — улыбаясь, ответила Лялька.

* * *

Прием избраннику любимой дочери Соколовы устроили отменный. Честно говоря, Ляля опасалась, что внешность и манера поведения Андрея родителей шокируют. Кто знает, какой будет их реакция?

К счастью, мама с папой, как люди вежливые и воспитанные, проявили максимум такта. Конечно, Евгений Львович и Алла Николаевна всегда отличались терпимостью к окружающим и не уставали повторять: «С лица не воду пить, главное, чтобы человек был хороший». Но одно дело рассуждать, а другое — с распростертыми объятиями принять жениха дочери, который больше всего напоминает братка из телесериалов про криминальную Россию. Андрюша, в свою очередь, был отменно учтив и за весь вечер не отпустил ни одной пошлой шуточки. Мало того, Лялин любимый блистал недюжинной эрудицией и остроумием. Знания в самых различных областях помогли Андрею завоевать расположение Евгения Львовича. Маму же подкупило его трепетное отношение к Ляле. Алла Николаевна увидела, как изменились глаза дочери, которая впервые за последний год по-настоящему радовалась жизни. От материнского взора не укрылось, что с этим мужчиной Ляля счастлива. А значит, и мать, и отец могут за ее будущее не волноваться.

Вечер пролетел незаметно. Пирог Аллы Николаевны Ляля с Андреем умяли в два счета. По традиции Андрюше показали семейный альбом с Лялькиными детскими фотографиями. Вот она голенькая лежит ничком на плюшевом одеяле, улыбаясь дяде-фотографу загадочной улыбкой Моны Лизы. А здесь дородная бабулечка прижимает ненаглядную внучку к объемистой груди (мама Евгения Львовича носила бюстгальтеры шестого размера, которые вынуждена была заказывать в ателье). На одной из студийных фотографий двухлетняя Ляля брезгливо держит в руке бесполого пупса. Эта игрушка, выполнявшая роль довеска к услугам фотографа, и по сей день вызывала негодование у Евгения Львовича: «Аллочка! Ну как можно было дать ребенку такое безобразие! На каком чердаке вы откопали это довоенное счастье?!» Уязвленная Алла Николаевна в сотый раз объясняла мужу, что идея оживить кадр с помощью выцветшей куклы принадлежала не ей, а горе-фотографу. Что касается остальных фотографий, то папа Ляли взирал на них с тем же умилением, которое вызывала у него в те далекие годы подраставшая дочурка. Мама не переставая рассказывала о Ляльке смешные, а иногда и трогательные истории. Ляле оставалось только тихонько вздыхать. Господи, кажется, родители помнили каждое ее умненькое высказывание, каждый понос и простуду, первую любовь в детском саду и вторую в начальной школе. Помнили и зубастую соседскую собачонку, заставлявшую родное чадо забираться на подъездный подоконник. Все четверо до упаду хохотали над случаем пятнадцатилетней давности: Алла Николаевна пришла забирать дочь из садика, но в этот раз забыла прихватить с собой что-нибудь вкусненькое. Ляля по привычке полезла в мамину сумку, но, ничего интересного там не обнаружив, задала вопрос: «А где скуснятка?» Мама, ища себе оправдание, ответила, что пришла с любовью в сердце, хоть и без сладостей в руках. После такого невразумительного ответа маленькая Ляля повторила свой вопрос. Алла Николаевна снова погрузилась в патетику, выдав высокопарную фразу типа: «Я принесла тебе частичку своей души». На что девочка выдала: «Ну это понятно, а в сумке-то что?»