Ключи от рая - Мейв Бинчи Страница 60

По-моему, ему все равно, как я выгляжу — хорошо или как заднее стекло автобуса Россмор-Дублин. Вряд ли стоит придавать значение его комплиментам.

Странно, кроме Крисси, я никогда на самом деле не встречал девушку, которую хотел бы узнать получше. И даже в ней я не вполне уверен.

Было бы глупо для нас обоих строить какие-то планы, если мы не уверены. Что, Крисси так и будет всегда веселой и очаровательной, как цветок? Все дни и ночи? Я не знаю.

И Крисси этого не знает, если честно. Мы говорили с ней о том, что нет ничего особенно плохого в том, что люди сохраняют отношения без любви. Крисси все время это видит. Она говорит, что несчастны больше половины невест, для которых она готовит свадебные букеты.

Я знаю, что очень многие из тех людей, которых я вожу, тоже несчастны и постоянно борются за лучшую жизнь. Особенно часто этим занимаются во время отпуска. Кажется, что семейные пары часто ненавидят друг друга.

Вечером моя мама отбыла в Дубай загорать на солнце и покупать золотой браслет, папа поехал кормить маленьких больных телят из бутылки теплым молоком и перевязывать раны осликам, а я взял дополнительную работу. Я думал о том, что действительно было бы хорошо, чтобы был кто-то, кто восхищается тобой и хранит твой очаг, как это происходит в кино.

А потом я проезжал мимо итальянского паста-бара, откуда на улицу вышла изрядно подвыпившая компания. С такими пассажирами следует соблюдать осторожность. Дядя Сид всегда говорит: включая счетчик, не торопись, убедись, что они вменяемы и способны заплатить, как положено, а особенно внимательно следи за теми, кому может стать плохо в салоне.

От компании отделился симпатичный парень и махнул мне рукой, он казался более или менее трезвым. Пожалуй, американец или канадец, очень вежливый.

— Не могли бы вы отвезти домой эту молодую леди? — Он дал мне десятку, что было более чем достаточно, чтобы доехать до указанного адреса.

Женщину слегка покачивало, но, похоже, она с собой справлялась. Со временем приходит умение это определять — отсутствовала характерная аура, если можно так выразиться. Тем не менее, залезая в машину, она споткнулась и упала на колени, что было нехорошим признаком.

Она села на сиденье и осторожно выпрямилась.

Я спросил его, не собирается ли он поехать с нами. Я подумал, что он сможет быть полезен в конце маршрута при выволакивании ее из машины.

— Нет, я мог бы, но, видите ли, Моника… она здесь… и это, в общем, ее вечер, и нам ехать в одном направлении. Все в порядке, Эмер, проснись, дорогая, проснись и поговори с этим симпатичным водителем.

— Я не хочу разговаривать, Кен, я хочу петь с водителем, — воспротивилась она.

— Все в порядке, шеф? — спросил он озабоченно.

— В полном, Кен, — ответил я. — Я тоже спою.

— Я ненавижу Монику, Кен, ты слишком хорош для нее, у нее лицо как суфле на палочке, и рисует она так, как будто окунает другое суфле на палочке в розовую, синюю и желтую краску. Она ужасно вульгарна, Кен, как ты можешь этого не видеть?

Кен, видимо, беспокоился, как бы Моника не услышала этой характеристики, и нетерпеливо посмотрел на меня. Я часто думаю, что моя работа немного похожа на работу дипломата и брачного агента одновременно.

— Ну, мы поехали? — спросил я.

— Берегите ее, она особенный человек, — сказал он на прощание, и мы тронулись. Она ворчала на заднем сиденье, спрашивая, почему, раз она такая особенная, он повез домой эту Монику, у которой лицо как миндальное пирожное.

— Пожалуй, все же больше похоже на суфле, — поправил я ее. Она мне понравилась.

— Точно, именно на это оно и похоже. Как это мило с вашей стороны, что вы это заметили. — Она счастлива улыбнулась сама себе и несколько раз повторила слова «как суфле», словно не она придумала эти слова. — Да, Кен попросил меня спеть для вас — что бы вы хотели?

— На ваше усмотрение, — как всегда вежливо ответил я.

Она была очень приятной девушкой, но уже за двадцать, с длинными и прямыми светлыми волосами. Она была сильно выпившей, но казалась довольной всем, кроме воспоминаний о Монике с ее плоским лицом.

— Кен очень милый, понимаете, он знает, что водить такси скучно и вам захочется развлечься, поэтому он и предложил спеть. Я спою «By the Rivers of Babylon». — И она спела, и довольно неплохо.

Я предложил спеть «Stand by Your Man». Она сказала, что мужчины глупы и не нуждаются в том, чтобы кто-то был рядом, мужчинам нужен только будильник. Но мы все же спели и эту песню, и еще несколько.

Потом я испугался, что она может заснуть и мы не сможем найти ее дом или определить нужную квартиру. Поэтому я предпринял усилия, чтобы поддержать разговор, и спросил ее, почему же мужчины нуждаются в том, чтобы их будили.

— Потому, что рядом с ними есть замечательные женщины, только протяни руку, а они этого не видят, — сердито сказала она. Она сбивчиво рассказала об этом Кене, о том, как он не замечает полной глупости Моники, и о том, что он ошибочно считает, будто эта тупая женщина нуждается в нем. Она не думает, что они спят вместе, но с мужчинами никогда нельзя быть ни в чем уверенными. И сегодняшний вечер может перейти в ночь. В ту самую ночь, когда это произойдет. В этом ужасном доме Моники на Оранж-Кресент, тридцать пять. Это ее очень огорчало.

— Может быть, сегодня он был слишком пьян для этого, — сказал я, пытаясь как-то помочь.

— Нет, он вообще почти не пьет. Он как раз был трезвый и заплатил за вечер больше всех.

Она тяжело переживала все это. Она сказала, что ходила молиться к источнику Святой Анны, и святая Анна ничуть не похлопотала за нее. Святая Анна позволяет всяким ужасным Моникам рыскать по земле и сбивать людей с толку. Затаскивать их домой и пользоваться ими.

— Ну, я думаю, что он посмотрел ее дом и потом поехал к себе, — сказал я как можно убедительнее.

— Но не захотел видеть меня, вот в чем дело. Кстати, как вас зовут?

Я сказал, что меня зовут Хьюго.

— Хьюго — это немного необычно, правда?

— Разве? Не знаю. Мне всегда казалось, что это будет хорошо смотреться на обложке CD или на афишах концерта, где я буду играть. Понимаете, у меня есть мечты. — Я обычно не рассказывал о себе. Сам себе удивляюсь, что это на меня нашло. Впрочем, не важно, это была всего лишь пьяная женщина, я мог с таким же успехом зачитывать ей правила дорожного движения.

Она встрепенулась:

— Ну и почему вы ничего не делаете для выполнения своей мечты? — Она была похожа на маленького злого терьера на заднем сиденье. — Моя семья хотела, чтобы я была воспитателем или учителем, они не хотели, чтобы я занималась искусством, но я настояла на своем, и завтра я иду на собеседование по поводу отличной работы, и я надеялась, что Кен поедет со мной и приласкает меня, вместо того чтобы ехать на Оранж-Кресент, тридцать пять, к этому глупому суфле на палочке, как вы правильно назвали ее. — Она чуть не плакала.