Богиня зеленой комнаты - Виктория Холт Страница 60

— Очень жаль, — сказала Дороти, думая о маленьком Георге и не представляя себе, как это можно быть в ссоре с собственным сыном.

— Да, очень, очень жаль. Поведение наших соседей вызывает некоторое беспокойство.

— Наших соседей?

— Да, через пролив. После того, как они отправили на гильотину своих короля и королеву, не думаю, что наши спят спокойно.

— Здесь не может быть такого.

— Но там произошло именно это.

— Но наш король... такой... такой. Он такой хороший человек.

— Фермер Георг-пуговичник! К нему относятся терпимо, верно. А Шарлотта! Ее никогда не любили, хотя она не причинила никому никакого вреда, если не считать того, что заставила кормить тринадцать ртов. Простите, Дороти. Ведь сейчас вы член этой семьи. Уильям соблюдает приличия с тех пор, как вы вместе. Но Георг...

— Вы имеете в виду принца Уэльского?

— Прошу меня извинить. Я высказываюсь неуважительно. Нелюбовь к нему сейчас... немного волнует. Люди не намерены следовать примеру, не понимая, почему это надо делать. Долги! Дом! Балы! Приемы! Именно это и вменялось в вину королеве Франции. Но я утомляю вас, Дороти, а вы выглядели так прелестно, когда я приехал. Итак, будьте счастливы, молодая матрона. Забудьте все, что я здесь наговорил. Я только хочу сказать, что существует одна вещь, которая могла бы осчастливить всех... всех, кроме самого Георга, должно быть. Ему надо жениться!

— Жениться? Но разве он не...

— Мария? Он и женат и не женат, С точки зрения церкви — да, но не с точки зрения государства. А это важнее. Главная роль принадлежит государству, Дороти. Если он женится, народ будет доволен. Я уверен, что народу больше нравятся свадебные церемонии, чем бунты. Потом будут дети. Люди любят детей. Они очень любили Георга, когда он был ребенком. Кроме того, он должен жениться: нужен наследник. Георг уже не так молод.

— Мне жаль миссис Фицгерберт.

— Она жалела себя достаточно долго. Вы должны радоваться, если он женится. Приходило ли вам в голову, что если ни у Георга, ни у Фредерика не будет детей — Фред ведь не живет со своей герцогиней, — то ваш Уильям может стать очень важной персоной в этом славном семействе?

Она казалась встревоженной, и он поспешил ее успокоить.

— Не волнуйтесь. Этого не будет. Я раскрою секрет. Женитьба не за горами... женитьба Георга.

— А что, если он откажется?

— Он не сможет. Он почти в капкане. И капкан вот-вот захлопнется. Он весь в долгах, Дороти. Долги не хуже короля могут управлять человеческой жизнью. Я сужу по своему собственному опыту... очень горькому опыту. Георга заставят жениться кредиторы.

Теперь вы все знаете, но ни слова Уильяму. Это его огорчит. Я слишком много наболтал.

— У вас разыгралось воображение, Шери.

— Привычка. Иногда она бывает полезной. Она вернула меня в театр. Кстати, мы в Друри-Лейн начинаем скучать без нашего комического гения. Но мы надеемся, что вы вернетесь.

— Вы сегодня слишком похожи на пророка, Шери.

— В моей профессии это очень полезный дар, — ответил он.

После ухода Шеридана Дороти начала размышлять над его словами. Уильям... он третий на пути к короне. Эта мысль вселила в нее тревогу. Все ждут и хотят, чтобы принц Уэльский женился. А если он не женится, а у Фредерика не будет детей... Уильям. Нет! Никому никогда не приходило в голову, что в один прекрасный день Уильям может стать королем Англии, и она тоже отказывается верить в это. Значительно спокойнее забыть.

Она попросила подать карету. Это был простой экипаж желтого цвета, и со стороны нельзя было заподозрить, кто именно в ней едет. Она заранее договорилась о посещении своей модистки, мисс Тьютинг, на Сент-Джеймс-стрит. Она возьмет с собой маленького Георга. Прогулка на свежем воздухе будет ему полезна, к тому же она порадует этим девушек в мастерской.

Стояла прекрасная погода, и день был чудесный. Здания были ярко освещены солнцем, а деревья казались более зелеными, чем обычно. Глупо волноваться по поводу того, что наболтал Шеридан. Уильям только третий сын. Если бы он был вторым, тогда еще были бы основания для тревоги, а так Георг и Фредерик образуют надежный барьер между Уильямом и троном.

Карета остановилась перед шляпной мастерской, и мисс Тьютинг собственной персоной вышла встречать знатную клиентку.

— Миссис Джордан! Это такая честь! Девушки вас ждут с нетерпением с самого утра. Ваша шляпа уже готова. Она великолепна. О, вы с малышом! Девушки будут вне себя...

В мастерской царило необыкновенное оживление. Новость долетела до рабочих комнат: «Приехала миссис Джордан с сыном».

Мисс Тьютинг подошла к лестнице, ведущей туда, и крикнула вниз:

— Девушки, вы можете подняться посмотреть на маленького Георга, только не больше двух зараз! Я согласна с теми, кто считает его самым прелестным ребенком в мире!

Дороти сидела, держа на руках своего несравненного Георга, исполненного важности, озирающегося по сторонам с явным интересом. Помощнице мисс Тьютинг, женщине средних лет, было оказано доверие, и она взяла мальчика у Дороти, которая начала примерять приготовленные для нее шляпы, и общее внимание сразу же переключилось на нее.

— Мне кажется, что голубая лента больше подойдет, чем розовая, — щебетала мисс Тьютинг. — И розы... и вуаль. А как считает миссис Джордан? Маленькому счастливцу уже не терпится к маме. Зато какой она будет красивой в новой шляпе, мастер Георг! Вам нравится, а? И бархат... этот серебристый газ... прелестно!

Это было чудесное утро, и у нее было прекрасное настроение. В торжественной тишине она перепеленала сына, и он, успокоенный, издавал радостные звуки, когда один из грумов бережно нес его к карете, где и вручил Дороти.

По дороге домой она размышляла о своей жизни, которая все более становилась похожа на семейную. Она отказывалась верить Шеридану. Бедный Шери, возможно, он немного завидует. Он так неудачно распорядился своей жизнью, а она — ей выпало настоящее счастье, не связанное ни с признанием публики, ни с роскошью и богатством, а с возможностью чувствовать себя женой любящего мужа и матерью семейства, которому предстоит увеличиваться.

Принц Уэльский приехал в Питерсгем-лодж обсудить свалившиеся на него несчастья. Он расположился в своем любимом кресле, как всегда элегантный, несмотря на то, что сидел в свободной позе, откинувшись назад и скрестив ноги в лакированных туфлях. На нем были брюки из оленьей кожи, модный зеленый камзол, изящный шейный платок специального покроя: принц Уэльский уделял огромное внимание шейным платкам, предназначенным для того, чтобы скрывать шишку на шее, которая доставляла ему много хлопот.

Он любил беседовать с ними и стал частым гостем в Питерсгем-лодж, где Дороти и Уильям жили почти безвыездно и уединенно, так как Дороти снова была беременна.