Мой милый ангел - Патриция Грассо Страница 60

– Потому что сначала ты убьешь червячка, а потом – рыбу! Это очень жестоко!

– Хорошо, я не буду рыбачить!

– Ты не прав, Колин! – сказал мальчику Роберт. – Если тебе не хочется брать в руки червяка, то я сам его возьму и насажу на крючок.

– Что значит «насадить на крючок»? – спросила Дейзи.

– Это означает, что незадачливого червяка протыкают крючком, леску с ним забрасывают в воду, а когда рыба захочет съесть приманку, то попадается сама. Рыболову остается только вытащить ее из воды и передать повару. А тот знает, что с ней делать. Во всяком случае, наш повар отлично готовит рыбные блюда! – объяснила Анджелика.

Колин отрицательно завертел головой:

– Нет, я не стану ловить рыбу! Это действительно очень жестоко!

– Как хорошо ты все объяснила! Настолько хорошо, что лишила меня партнера по рыбной ловле! Спасибо тебе за это…

Анджелика с улыбкой посмотрела на супруга:

– Я привыкла говорить откровенно. И стараюсь давать полезные советы!

– Что ж, я тоже не прочь быть откровенной, – прошипела Венеция. – Вчера дом герцога Инверари в Лондоне посетил пастор Баттерфилд. Он интересовался, насколько успешно проходит процесс воспитания Дейзи в новой семье. И я не нашлась что ему ответить!

– А что вы могли бы ему ответить? Ведь вы ничего не знаете о Дейзи. И не живете в том доме!

– Я пришла туда навестить своего сына. Там в это время был пастор, и мы с ним подробно поговорили обо всем. Баттерфилд давно знает нашу семью и относится к ней с участием. – Венеция сделала паузу, а потом неожиданно сказала, внимательно посмотрев на Анджелику: – Кстати, принц Рудольф выразил намерение присоединиться к нам в Шотландии. Жаль, что вас там не будет!

– Меня абсолютно не интересуют ни Шотландия, ни принц Рудольф, – сморщилась Анджелика, посмотрев сначала на мужа, а потом на Чарлза Эмерсона. – Кстати, милорд, вы не хотели бы закончить нашу партию в кости, которую мы начали в Лондоне несколько недель назад?

– Извините, миледи, но я дал себе клятву на какое-то время воздержаться от любых азартных игр.

Анджелика почувствовала, как ее начинает охватывать раздражение. Она изобразила на лице учтивую улыбку и со вздохом сказала:

– Что ж, тогда закончим как-нибудь в другой раз. После ужина взрослые поднялись на второй этаж в небольшую гостиную. Остановившись в коридоре, чтобы обнять обоих детей, Анджелика сказала, обращаясь к Дейзи:

– Тебе пора готовиться ко сну. Я скоро приду и, как всегда, что-нибудь расскажу тебе на сон грядущий.

– А мне? – спросил Колин.

– Тебе, наверное, расскажет сказку твоя мама. Разве не так?

– Не так! – захныкал Колин. – Она мне никогда не рассказывает сказок и ничего не читает. Перед сном это делает для меня миссис Хони.

Анджелика задумалась. Как может мать отказать своему ребенку в сказке перед сном? Очевидно, Венеция не менее жестокая мать, чем Люсиль…

– Хорошо! – сказала она Колину, погладив мальчика по головке. – Я расскажу и тебе очень интересную сказку.

Анджелика повернулась и пошла вслед за остальными взрослыми в гостиную второго этажа. Оттуда уже доносились голоса.

Анджелика глубоко вздохнула и уже намеревалась войти. Но застыла на месте, услышав обрывки разговора мужчины и женщины, стоявших, видимо, у широко раскрытых дверей гостиной. То, что это были Венеция и Роберт, она поняла сразу.

– И долго эта девчонка Дюбуа будет здесь торчать?! – истеричным голосом спрашивала Венеция. – Разве не ясно, что ее пребывание в доме компрометирует его светлость. А это может сказаться на будущем положении Колина в обществе!

– Моя дочь будет всегда жить со мной, – раздраженно отвечал Роберт. – Более того, мы с женой решили ее удочерить.

– Но ведь это просто непристойно! – протестовала Венеция.

Анджелика переступила порог и встала рядом с мужем.

– Я ей сейчас отвечу, – тихо сказала она Роберту.

– Пусть будет так.

– Венеция, – начала Анджелика, – десять лет назад, когда ваш отец ограбил моего, вы и вся семья Эмерсон отнюдь не принадлежали к сливкам общества. Так вот. Эта ситуация может повториться, если вы не оставите в покое Дейзи. Ибо я всем расскажу о том, какое сборище подлецов и мерзавцев представляют собой Эмерсоны.

– Да как вы смеете такое говорить?? – вскричал стоявший неподалеку и слышавший весь разговор Чарлз. – Или вы забыли, что я граф Винчестер?

– Меня абсолютно не интересуют ваши титулы, ибо они, как и все ваше состояние, украдены у других. Но я твердо намерена…

– Мне хотелось бы выпить бокал мадеры! – прервал Анджелику стоявший рядом герцог.

– Я сейчас принесу, дорогой, – тут же откликнулась тетушка Рокси. – А вам, Чак… извините, Чарлз, тоже налить?

– Да, конечно!

– Анджелика, помоги мне. Наверное, еще кто-нибудь захочет попробовать этого прекрасного напитка. Поэтому нужно будет принести несколько бокалов на подносе.

Анджелика случайно взглянула на Роберта и заметила улыбку на его лице. Заговорщически улыбались и его друзья, и ее сестры. Не понимая, в чем дело, Анджелика все-таки повернулась и пошла за тетушкой. Та подозвала знаком лакея, стоявшего с подносом, уставленным чистыми стаканами, и что-то шепнула ему на ухо. Тот исчез на минуту и вернулся вновь с бокалами, уже доверху наполненными вином солнечного цвета.

– Мадера? – спросила Роксанна.

– Так точно, миледи!

– Дайте мне поднос. Я хочу сама отнести. Тетушка оглянулась по сторонам и, убедившись, что никто из гостей не обращает на неё никакого внимания, быстрым движением высыпала из перстня какой-то порошок в один из бокалов.

– Запомни этот бокал, – шепнула она Анджелике. – Он предназначен для графа Винчестера. Коль скоро этот мерзавец что-то заподозрил и отказался с тобой играть, дадим ему выпить мадеры нашего разлива. Это станет частью плана мести. Только смотри не перепутай!

– Уж будьте уверены, не перепутаю! – рассмеялась Анджелика, принимая поднос.

Она подошла к Эмерсону и, взяв с подноса тот самый бокал, вручила ему. Сама же села на стул рядом с сестрами, избегая смотреть в сторону Чарлза.

Эмерсон присоединился к группе мужчин, оживленно разговаривавших об охоте на шотландских уток. Там же стояла и Венеция.

Прошло около четверти часа. И вдруг Эмерсон схватился за живот и громко застонал.

– Что случилось? – испуганно спросила Венеция.

– Живот!.. Ужасная боль!..

Лицо его сделалось мертвенно-бледным.

– Венеция! – позвал он дочь, складываясь чуть ли не пополам от боли.