Навсегда в твоем сердце - Эллисон Чейз Страница 61

— Боже мой, сказать, что ты красива, было бы недостаточно! Ты прекрасна!

Маркиз сглотнул, надеясь, что сжимавшие горло тиски ослабеют. Он не хотел любить эту женщину, но не мог не любить.

Морщинка на лбу Айви стала глубже. Она напряженно думала.

— Сначала я не знала, злиться или бояться. Я решила, что ты хочешь указать мне место, которое должна занимать женщина.

— Нет, — выдохнул он.

Со слабой улыбкой она прижала пальчик к его губам. Ее прикосновение было мягким и приятным, словно поцелуй.

— Я знаю. — В ее глазах блестели слезы. — Я знаю, что если бы ты хотел мне что-то сказать, то сказал бы все прямо в лицо.

— Тогда позволь мне сказать это.

Саймон подхватил Айви на руки, впервые за время их знакомства почувствовав тяжесть юбок, и прижался губами к ее губам. Поцелуй был глубоким и нежным. Согретый теплом Айви, маркиз забыл обо всем на свете.

Так и не выпустив из рук свою драгоценную ношу, Саймон шагнул в комнату, освещенную пламенем камина и свечей. Он надеялся, что Айви позволит не задувать свечи. Он желал видеть ее всю, показать, что ей нечего прятать от него.

Возле кровати он поставил ее на ноги, но продолжал целовать. Шаль упала на пол, и его руки пустились в увлекательное путешествие по ее телу.

Он целовал ее лицо, грудь, шею…

— Ох, Саймон, я уже забыла, как это прекрасно!

— Быть женщиной?

— Да. Быть женщиной. — Айви обвила его шею руками и крепко прижалась лбом к его щеке. — Или, возможно, я этого никогда не знала. Никогда не понимала. Со мной никогда не было ничего подобного.

Ее слова были переполнены эмоциями — грустью, желанием, тоской. Маркиз никак не мог понять, как такая изумительная женщина могла оставаться никому не нужной, никем не замеченной, не знать, что это такое, когда все мужчины у твоих ног. Возможно, она жила в окружении слепых или умственно неполноценных мужчин.

— Я должен показать тебе еще кое-что.

Медленно приподняв юбки, он легко заскользил ладонью по внутренней поверхности ее бедер, искренне наслаждаясь тем, как содрогается ее мягкая плоть. Продвигаясь все выше и выше, он чувствовал, как тонет в ее тепле. Добравшись до шелковистых завитков между ее ног, он нащупал пальцем сокровенную точку и слегка надавил, с удовлетворением почувствовав ее ответную дрожь.

Именно это он хотел ей показать — маленькие радости, которые доставляют друг другу в постели мужчина и женщина, для которых, если они доверяют друг другу, нет и не может быть запретов. Маркиз постоянно притворялся — перед Айви, да и перед самим собой, — что способен контролировать свои желания, свое сердце. Но истина заключалась в том, что, впервые увидев в Айви женщину, он проиграл, окончательно и бесповоротно проиграл, сдавшись перед ее красотой, умом и чистотой, которую сам же у нее и отобрал.

Да, она подарила ему драгоценный подарок. И сегодня он перестанет делать вид, что его тяга к ней объясняется только похотью, невозможностью находиться вдали от ее великолепного тела. Сегодня он покажет ей, как много она может по праву получить от него — или от любого другого мужчины. И маркиз опять смял губами ее губы. Айви извивалась и глухо стонала в его руках.

Она обхватила его ногами, раскрывшись для него, и он скользнул в нее пальцем, который сразу был сжат ее мышцами, тугими и чувствительными. Айви вцепилась в плечи маркиза и бормотала что-то невнятное.

Он медленно убрал палец, вызвав слабый крик протеста. Тогда он вернулся к прерванному занятию, мысленно улыбаясь. Айви закричала, и Саймона пронзило ощущение собственной силы и удовлетворения. Он привлек ее к себе, но Айви слабо уперлась рукой ему в грудь и попыталась высвободиться, все еще хрипло и тяжело дыша.

— Я дала тебе сегодня обещание.

В ушах Саймона так сильно шумела кровь, что он едва расслышал ее слова, но тут же честно попытался вспомнить, о каком обещании идет речь. Так, они ездили в Уингейт-Прайори, чтобы расспросить Алистэра… Дорога была длинной, и в карете он довел Айви до экстаза… в точности так же, как теперь.

Боже правый, он вспомнил! Должно быть, воспоминание отразилось в его глазах, на залившемся краской лице, потому что Айви удовлетворенно улыбнулась.

Ее рука медленно опустилась к застежке его панталон.

— Это обещание я намерена выполнить.

Она бесцеремонно толкнула его на край кровати и, наклонившись, чтобы его поцеловать, начала расстегивать пуговицы.

Его рука остановила ее.

— Ты не должна.

— Но я обещала.

— Обещание, данное в минуту страсти, не считается.

— Ты действительно считаешь, что страсть освобождает человека от искренности? — Айви покачала головой. — Лично я убеждена в обратном. Только освободившись от притворства и хороших манер, мы говорим в точности то, что думаем. И делаем то, чего больше всего хотим.

Саймон уже неоднократно доставлял ей удовольствие, но лишь однажды получил его сам. Да и тогда неопытность Айви вынудила его играть пассивную роль. Но только не в этот раз. Возможно, всему виной было шелковое платье, поскольку, если брюки и жилет способствовали ее превращению в ученого мужа, платье наделяло ее совсем другой волнующей силой.

Этой ночью ученый муж уступил место соблазнительнице.

Склонившись над маркизом, Айви поцеловала его и с коварной улыбкой отстранилась. Ее руки скользнули по плечам и груди, задержались на бедрах. Секунду поколебавшись, Айви опустилась на колени рядом с Саймоном.

Пока Айви расстегивала пуговицы, он тяжело со свистом дышал, но не шевелился. Она пробежала кончиками пальцев по его животу и с удовлетворением отметила, что его мышцы дернулись. Одновременно она чувствовала, как глубоко внутри ее тоже что-то сжимается, тяжелеет, наливается кровью.

С сильно бьющимся сердцем Айви наконец справилась с пуговицами и накрыла рукой выпуклость, находившуюся прямо перед ее глазами, которая с каждой секундой становилась больше и тверже. Осмелев, она легонько сжала руку.

Саймон вцепился обеими руками в ее волосы. На пол со стуком упали гребни.

— Боже мой, Айви!

Его голова откинулась назад, на шее вздулись жилы, губы сжались, словно от боли. Она медленно спустила его панталоны, и фаллос вырвался наружу. Он был направлен на нее и требовал внимания. Размеры этой части тела маркиза не могли не впечатлять. Несколько секунд Айви молча разглядывала невиданное зрелище, потом подняла голову и всмотрелась в лицо Саймона. Его глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, полыхали огнем. Наклонившись, она поцеловала его в живот, как раз туда, где начинались завитки жестких волос, обрамлявших его фаллос. Его глаза потемнели. Издав странный утробный звук, он прижал ее голову к своему животу.

— Тебе придется помочь мне, — прошептала она, высвободив голову. — Я же не знаю, что надо делать.