Мечтай осторожнее - Александра Поттер Страница 61

Сердце падает. Леди Шарлотта? Уже?

Смотрю на экран. «Номер не определен». Обычно я на такие звонки не отвечаю: либо банк требует денег по кредиту, либо видеопрокат жаждет узнать, куда унесло «Унесенных». Но платеж в этом месяце я совершила, а видеокассета с фильмом загадочным образом возникла на телевизоре несколько дней назад, так что видеопрокат тоже успокоен.

Хотя — почему «загадочным образом»? Никаких загадок. В последнее время я потихоньку привыкаю к разным чудесам.

— Алло?

Интересно, что там еще приспичило леди Шарлотте? Клочок бумаги есть, а где ручка?

— Могу я поговорить с Хизер Хэмилтон?

Мужской голос. Причем, кажется, не очень молодой, с аристократическим выговором. Дворецкий, что ли?

— Слушаю. — Выдвигаю ящик тумбочки и роюсь в нем в поисках ручки. И вот в этом хаосе мне предлагается что-то найти?

— Добрый день, мисс Хэмилтон. Это…

— Извините. Секундочку. Подождите, пожалуйста. — Присев возле тумбочки, запускаю руку внутрь, так что ребро ящика упирается в подмышку, и на ощупь перебираю разный хлам. Господи, ну хоть что-нибудь пишущее здесь должно быть?!

— Если сейчас неудачный момент…

Краешком сознания понимаю, что из трубки по-прежнему доносится голос.

Да пропади оно все! Сдаюсь. Придется использовать карандаш для глаз.

— … я могу перезвонить позже.

Вытащив руку из ящика, на миг замираю в удивлении. Он сказал позже? Ага! У меня рождается коварный план. Если на то пошло, сейчас очередь Брайана. Может, попросить дворецкого перезвонить через полчасика прямо в офис? Нет, Хизер, будь благоразумна. Леди Шарлотта — конечно, заноза в заднице и вдобавок захомутала твоего бывшего парня, но ее свадьба должна стать для «Вместе навсегда» спасательным кругом в море финансовых неудач. И кстати, помочь тебе сохранить работу.

— Нет-нет, все хорошо. Так что там хочет… извините, что предлагает Шарлотта?

— Шарлотта? — довольно резко переспрашивает мужчина.

— Ох, простите, леди Шарлотта, — исправляюсь я. Честное слово, просто смешно, как они носятся с этими титулами. Вспоминаю Гейба с его «леди на мопеде». Умора!

— Хм… Должно быть, произошла какая-то ошибка…

Уловив в мужском голосе следы американского произношения, я начинаю сомневаться. Может, это вовсе никакой не дворецкий? Тогда, значит, звонят насчет кредитки.

Например, из «Американ Экспресс».

Боже, совсем забыла. Уверена, причиной всему — гора кружевных трусиков, которую я приволокла домой на прошлой неделе.

— Извините, вы насчет тех трехсот фунтов, что я потратила на нижнее белье?

— Нет! — Мой собеседник определенно теряет терпение. — Я насчет работы.

— В «Американ Экспресс»? — тупо уточняю я. Ничего не понимаю. Какая-то безумная промоакция, что ли?

— Нет, в «Санди геральд».

До меня доходит не сразу.

— Вы сказали — «Санди геральд»?..

— Именно.

В груди становится тесно, словно все пуговицы на моем кардигане сами собой застегнулись.

— А вы?..

— Виктор Максфилд, главный редактор.

Господи, это правда. Это в самом деле происходит. Я говорю с главным редактором «Санди геральд». Прямо сейчас, в эту секунду. По мобильнику. Вот-вот хлопнусь в обморок от недостатка кислорода, потому что совершенно перестала дышать.

— Ох, я такого не ожидала. Приняла вас за другого, извините.

— Я так и понял. — Виктор Максфилд, готова поклясться, ухмыляется. — Я решил позвонить сейчас, потому что начиная со среды меня не будет в офисе. Каждый год в это время я езжу порыбачить в Шотландию, в местечко под названием Лох-Куллох…

Мне хочется себя ущипнуть — не сон ли?

— Вы бывали в Шотландии, мисс Хэмилтон?

— Н-н-нет… — заикаюсь я.

— Очень советую, дорогая моя. Восхитительный край. Я американец, и в Штатах, конечно, есть живописные уголки, но, прожив на вашем острове больше двадцати лет, должен сказать, что в мире нет ничего прекраснее Шотландии с ее горами и пустошами, где буйно разросся ваш тезка…

— Что, извините?

— Вереск! Вересковые пустоши. Представьте, кругом лиловый и белый вереск — сколько хватает глаз…

Его глубокий голос эхом отдается у меня в ушах, и по спине вдруг бегут мурашки. Вереск. Счастливый вереск. Мой счастливый вереск. В голове все плывет, будто я долго-долго кружилась, а потом резко остановилась и открыла глаза. Вцепившись в табуретку, чтобы не грохнуться на пол, чувствую, как бухает сердце, в ушах звенит. Я взволнована до полуобморока, но за этими ощущениями кроется нечто большее. Словно мои мечты потоком прокатываются по телу, через кончики пальцев вливаются в телефонную трубку и попадают прямо к Виктору Максфилду, человеку, способному сделать их явью.

— Вы можете завтра утром прийти на собеседование? Понимаю, что даю вам мало времени на подготовку, но надо ловить момент, согласны?

— Конечно!

— Замечательно. Жду вас в девять. Я так понимаю, наш адрес вы знаете?

— Да-да, спасибо…

А то. Он впечатан в мой мозг.

Виктор Максфилд отключается. Собеседование. В «Санди геральд». Именно так, как обещал Гейб. И так, как я загадала.

— Хизер?

В дверь настойчиво барабанят. Я аж подпрыгиваю. Быстро же Брайан вернулся.

— Минутку!

Поспешно запихиваю телефон в сумку. Меня мучает совесть из-за разговора с Виктором Максфилдом — будто изменила Брайану, хотя, между прочим, он всегда убеждает меня воплощать мечты в жизнь.

Повозившись с замком, нажимаю на ручку двери. Если подумать, надо бы поступить честно и рассказать ему про собеседование прямо сейчас. Не хочу от него ничего скрывать, к тому же он наверняка за меня порадуется.

— Представляешь, Брайан…

— А вот и я!

У меня отнимается язык.

— Что скажешь?

В дверном проеме — существо в сетчатых чулках с подвязками и черном кудрявом парике.

— Я тр-р-р-ранссексуал из Трансильвании! — Надув губы, Брайан угрожающе бьет ножкой.

Кстати, должна признать, ноги у Брайана очень даже ничего. Выйдя из роли, он робко улыбается:

— Извини, увлекся. Что ты говорила?

— Так, ерунда. — Кажется, сейчас не самый подходящий момент для разговоров о работе. Протянув руку, щелкаю его подвязкой по ляжке. — В другой раз расскажу.

Проезжающий мимо белый фургон громко сигналит, водитель высовывается из окна и орет нечто неразборчивое. Впрочем, если учесть, какие загогулины он выделывает языком, я и не хочу ничего разбирать.