Секреты скандальной невесты - София Нэш Страница 61

— Ваше высочество, — без малейшего колебания сказала Эйта, — в нашей великой нации незаконнорожденность — беда многих кровожадных герцогов.

Роуленд похолодел, затем увидел вытянутое лицо Хелстона.

— Я думаю, что у нас достаточно герцогов, мадам. — На лице принца появилась улыбка. — Но у меня мелькнула отличная мысль. Во дворце Святого Иакова существует давняя вакансия. Для вас, Мэннинг, если вам это по душе.

— Ваше высочество? — прошептал Роуленд, стараясь произнести это как можно почтительнее, несмотря на хрипоту в голосе.

— Королевский Шталмейстер [2].

Что-то подступило к горлу Роуленда. Впервые за всю жизнь он не смог ничего сказать.

— Так скажите что-нибудь, Мэннинг. Или же титул виконта, который является составной частью этого назначения, недостаточен? Или вы считаете недостаточным годовой доход?

— Годовой доход? — Голос у Роуленда почти пропал.

— Ну, это не составит семидесяти тысяч фунтов в год, но если я правильно помню, где-то близко к этому. Разумеется, вам будет необходимо пересмотреть все ваши потребности, касающиеся карет, лошадей и так далее. Разве вам это не подходит? — Принц произнес это таким небрежным тоном, словно сообщение о свалившемся с неба богатстве того и требовало.

В разговор вступила Эйта:

— А как насчет резиденции? Гм… что в отношении недвижимости Пимма? Будет ли она…

— Мадам, — сухо перебил ее принц, — для королевского шталмейстера нет свободной резиденции. Будут королевские апартаменты. И в конце концов, Мэннинг может в дополнение к упомянутым придворным обязанностям по-прежнему управлять конюшнями. Земля, которую я подарил Пимму, вернется Короне.

Принц протянул Роуленду руку. Тот ошеломленно молчал. Уголки рта принца понимающе дрогнули.

Хелстон придвинулся к Роуленду и зашептал:

— Целуй руку его высочеству, идиот!

Роуленду удалось кое-как выполнить эту формальность. — Очень хорошо, Мэннинг. Я уверен, что вы будете достойно нести титул виконта. Хелстон постарается облагородить ваши манеры.

Герцог вскинул брови, и Роуленд мог поклясться, что слышал, как Хелстон чертыхнулся, однако Люк поклонился и сказал:

— Разумеется, ваше высочество.

— Ну, в таком случае я считаю, что пределы моего терпения и щедрости исчерпаны. Я оставляю вас веселиться так, как вы сочтете нужным. Я же удаляюсь с молитвой о том, чтобы в страну вернулось нормальное положение дел, когда генералы ведут себя с должным достоинством.

Принц-регент величественно покинул зал, оставив светскому обществу, пищу для обсуждения и сплетен на целое десятилетие или даже больше.

— Ну и куда вы идете? — И тон, и слова Эйты были хорошо знакомы Элизабет.

Спустя четверть часа после ухода принца-регента она попыталась ускользнуть из Карлтон-Хауса. Ошеломленная размахом событий, Элизабет через силу улыбалась многочисленным гостям. Роуленд почувствовал ее эмоции и, не говоря ни слова, утащил ее за позолоченные ширмы тронной комнаты к потайному выходу, на свежий воздух, в котором она очень нуждалась.

— О нет, вы не поедете. — Эйта загородила вход в закрытую синюю карету Роуленда. — Здесь полно народу, и они ухватятся за возможность посплетничать, если вы осмелитесь уехать вместе.

Элизабет рискнула бросить взгляд на лицо своего спасителя. Ей казалось, что она все еще во сне, ибо он не произнес в ее адрес и пары слов.

— Ну, я уезжаю, — мрачно сказал Роуленд. — Я больше не в силах, выносить этот подхалимаж.

— Но вы должны были подумать об этом до того, как выставили себя новейшим лондонским героем.

— Я поеду с ним, — пробормотала Элизабет.

— Ни в коем случае, — решительно возразила Эйта. — Если каждый шаг ваш комментировался и раньше, то вы даже не можете представить себе, что будет после сегодняшних событий.

Элизабет едва могла говорить.

— Но мне наплевать, что они…

— Нет. — Эйта была настроена весьма решительно. — Он должен будет поухаживать за вами, как положено. Он может заехать к вам через несколько дней или через неделю, когда сумасшедшие события немного поблекнут, а потом…

Роуленд наклонился, схватил маленькую герцогиню за талию и втащил в карету. Эйта была настолько потрясена, что всего лишь негромко чертыхнулась, заняла место в карете и надулась.

Роуленд посмотрел на Элизабет, и на его лице появилась знакомая солнечная полуулыбка.

— Твоя очередь. — Он тоже взял ее за талию и задвинул в темный салон кареты. Мгновением позже он уже сидел рядом с ней и благоразумно закрывал дверь.

Когда карета тронулась, Элизабет посмотрела в маленькое окошко и увидела поток гостей, выходящих из Карлтон-Хауса.

Эйта пробормотала:

— Между прочим, молодой человек, вы не должны теперь даже думать о том, чтобы карабкаться в окна.

— Не бойтесь, мадам. Я больше не горю желанием заполучить в свою задницу, эти чертовы шипы и…

— Уроки красноречия для вас, — перебила его Эйта, — начнутся завтра. Терпение Люка будет подвергнуто большому испытанию, Но…

— Мадам, — проворчал Роуленд, — я не привык выслушивать лекции. Помолчите, чтобы я мог поговорить с Элизабет. У меня есть нечто очень важное.

— О, — с понимающей улыбкой перебила его Эйта. — Я понимаю. Ну что ж, давайте. Вы получили мое позволение. Я лишь помогу вам, в случае если…

Роуленд прервал Эйту, энергично постучав по потолку кареты костяшками пальцев. Карета замедлила ход и остановилась. Он тяжело вздохнул и посмотрел на герцогиню, которая выглядела весьма недовольной.

Сердце у Элизабет забилось, голос застрял в горле. Темные глаза-бусинки Эйты взглянули сначала на нее, затем на Роуленда.

Роуленд гораздо любезнее, чем можно было ожидать, обратился к Эйте:

— Я слышал, вы обожаете ездить верхом, мадам?

Эйта мгновенно просветлела.

— Да, это верно. Но какое отношение это имеет к…

— Вы сейчас присоединитесь к Лефрою. И он научит вас всему, что необходимо знать о верховой езде.

— Дерзкий щенок. Мне не требуются уроки верховой езды. Если хотите знать…

— Вы хотите править упряжкой лошадей или нет? — нетерпеливо перебил ее Роуленд.

Впервые Элизабет увидела заикающуюся Эйту.

— Д-да, очень хорошо. Но я в этом кое-что соображаю. И если вы не слишком четко излагаете свое предложение, то это ваша вина, мистер Мэннинг. Я могла бы вам помочь. Никто не знает, как действовать дальше. Я надеялась спасти вас от беды.

Он свирепо посмотрел на нее.