Вечный любовник - Виктория Холт Страница 61

В первую очередь следовало установить связь с Генрихом де Гизом и дать ему знать, что она намерена вместо Ажана сделать оплотом Лиги Карла. Марго была в восторге, когда Гиз написал ей, что обратился с просьбой к испанскому королю Филиппу II, чтобы он помог ей деньгами и она могла вернуть для Лиги Ажан. Она проводила все дни в писании писем, а так как потеряла в Ажане своего секретаря, то решила, что ей надо завести нового.

Ее выбор пал на человека по имени Шуазинен, и она задала ему много работы, потому что между нею и Гизом велась интенсивная переписка.

Марго чувствовала себя все лучше, боль в ногах проходила, и жизнь стала доставлять ей удовольствие. Ее дни оживляла переписка с Гизом, а ночи – встречи с любовником, Линьераком, а еще она открыла, что и его брат весьма симпатичен. Как только он это понял, то стал ждать удобного случая, чтобы дать понять королеве Марго, что ее симпатия к нему не остается безответной.

И Марго, как и всегда, не заставила его долго ждать.

Имея двух любовников и ведя тайную переписку, Марго чувствовала себя вполне сносно. Марсе ревновал к Линьераку, братья все сильнее враждовали. Это забавляло Марго и было совсем не лишним, потому что Линьерак стал задирать нос и забывать, что она не только его любовница, но и королева.

Исходя из всего этого Марго обратила благожелательное внимание на молодого капитана, которого впервые встретила в Ажане и который последовал за ней в Карла. Когда она узнала о его прибытии, то послала за ним и поблагодарила его за то, что он сюда приехал.

– Но, мадам, – проникновенным голосом сказал он, – я не мог оставаться в Ажане после того, как его покинули вы.

– Ты мог тем самым обрадовать моих врагов. Думаю, им было бы приятно видеть тебя в своих рядах.

– Но, мадам, Ажан ничего не значит… жизнь ничего не значит, когда вас нет там.

Такие комплименты Марго всегда очень нравились. Она одарила молодого человека нежной улыбкой.

– Мне нужны такие люди, – сказала она. – Ты будешь моим конюшим.

Так он стал приближенным королевы; она видела огоньки влечения в его глазах, когда они останавливались на ней, а он, находясь рядом, не спускал с нее глаз.

– Полагаю, – сказала Марго однажды, – что вы могли бы мне хорошо услужить, месье д'Обиак.

– Мадам, – последовал ответ, – я бы охотно пошел на виселицу, если бы тем самым мог хоть как-то вам услужить.

Она улыбнулась, протянула к нему руки.

– Мне не доставило бы никакого удовольствия видеть тебя повешенным, но было бы большим удовольствием иметь тебя рядом. – Затем подняла к нему голову.

Д'Обиак не мог и поверить, что она предлагает ему себя поцеловать. Но дело обстояло именно так, и это было только начало.

Некоторое время Марго находила свою жизнь настолько приятной, насколько только можно было желать. У нее было три любовника, которые очаровательно ревновали друг друга, а сама она не переставала обмениваться письмами с горячо любимым Генрихом де Гизом. Началась война, и Гиз сражался против ее мужа. Марго каждую ночь молилась за успех Гиза, которого заверяла в своей преданности ему и его делу; он отвечал ей и писал, что высоко ценит ее помощь.

Но она не могла надеяться, что такое положение дел будет продолжаться долго. Три любовника слишком ревновали друг друга. Линьерак пытался ею помыкать; его брат, Марсе, был ему под стать; д'Обиак же, по его словам, готов был быть ее рабом, двух других любовников он считал вынужденной необходимостью, а сам был благодарен за то, что время от времени получал свою долю благосклонности. Он не жаловался.

Сама Марго его нежно любила. Да и как было не любить такого услужливого мужчину, который был так симпатичен и неутомим, что мог удовлетворить любую женщину? Однако ей все меньше и меньше нравились братья, которые становились все более грубыми и не раз намекали, что она их пленница.

Марсе однажды устроил ей сцену и заявил, что не намерен терпеть других ее любовников. Она резко возразила: ему придется смириться, что их трое, или не будет ни одного.

– Мадам, – предупредил Марсе, – не стоит так испытывать мое терпение.

– Если я удовлетворяю ваши прихоти, – отрезала Марго, – это не значит, что вы можете забыть, что я французская принцесса.

– Как и ваше величество не должны забывать, что находитесь в изгнании и вас окружает множество врагов.

– Вы нахал, сир.

– Мадам, вы не всегда бываете мудры.

– Даю вам разрешение уйти, – сказала Марго. Он заключил ее в объятия и промолвил:

– Я уйду, когда сочту нужным.

Сначала эта грубость не вызвала неудовольствия Марго, но после вспоминать об этом ей было неприятно.

Она послала за д'Обиаком, потому что его общество всегда находила приятным. Как отличался учтивый д'Обиак от обоих братьев!

– Мне очень хорошо с тобой, мой дорогой, – сказала она ему. – Марсе позволил себе быть со мной таким грубым, что я до сих пор вся дрожу при воспоминании об этом. Ему хватило наглости намекнуть, что я его пленница.

– Это чудовищно! – Рука д'Обиака легла на эфес шпаги, но Марго улыбнулась ему и мягко отвела его руку.

– Нет, мой дорогой, не ищи ссоры. Я не хочу, чтобы ты пострадал, он жестокий человек. Но Марсе меня оскорбил. Некогда я испытывала к нему легкое влечение, и теперь он полагает, что это дает ему право мною помыкать. Моя мать ни за что не потерпела бы такого обращения. – Она рассмеялась. – Знаешь, моя любовь, что было бы с Марсе при ее дворе?

Д'Обиак ничего не ответил. Как и каждый француз, он был прекрасно осведомлен о репутации Екатерины Медичи, но об этом не следовало открыто говорить, по крайней мере в присутствии ее дочери.

– Знаешь, – пояснила Марго, – просто месье Марсе вечером выпил бы вина, в которое кто-то подсыпал бы ему итальянского яда. Больше он меня никогда бы не оскорбил. О, ему повезло, что он испытывает терпение дочери, а не матери! Но хватит о нем. Я послала за тобой, чтобы ты меня утешил. Иди ко мне, мой хороший, покажи, что хотя бы ты помнишь о том, что я королева.

Через несколько дней Марсе умер. Накануне вечером он, как обычно, выпил много вина, а когда слуги утром пришли его будить, он был мертв.

В крепости поселилась тревога, а Марго в смятении вспоминала свой разговор с д'Обиаком, состоявшийся несколькими днями раньше.

«Нет, – думала она, – я вовсе не намекала ему на это».

Ее единственным желанием было спасти его, потому что человек, который пошел ради нее на убийство, был ей ценен вдвойне. Они не должны подозревать д'Обиака.

Линьерак, хотя и ревновал Марго к брату, был потрясен его смертью. Он поднял на ноги всю крепость, говорил, что добьется наказания виновных и не успокоится, пока не прольется кровь убийцы, который поплатится за это жизнью.