Тайна пропавших картин - Ольга Солнцева Страница 62

– Я понимаю, дорогая моя! Но они – часть истории нашей семьи. Да, мой отец в порыве чувств отнёс их однажды в музей и оставил в коридоре. Вы же читали об этом. Но они всё равно по праву принадлежат нам… Вот только эту картину я не возьму, – она ткнула пальцем в автопортрет художника. – Пусть остаётся в музее. Дарю!

«Кто, интересно, ее туда отнесёт?» – нервно подумала я, вспомнив свои недавние злоключения.

Резко зазвонил телефон, и мы обе вздрогнули…

123

Я взяла трубку.

– Алло!

– Сенечка! Это – Матрена Ивановна!.. Ты не забыла о свидании? Через час мой сын ждет тебя в кафе «Сюрприз»… Ну, пока. Потом поболтаем. Мне некогда.

И она тут же отключилась.

Все произошло слишком быстро. Я даже сначала не сразу сообразила: какая Матрена Ивановна, с каким сыном она договорилась (в моей голове в данный момент были необычная бабулька и украденные ею картины). Потом вспомнила. Глеб!.. (Или не Глеб?)

Как я могла вообще подумать, что Глеб – участник преступления! Конечно же, нет! Все это – глупая и неприятная ошибка! А виновница всего – вот эта старушка-одуванчик, которая сидит на нашем диване и выжидательно, с улыбкой, смотрит в мою сторону… Странно, но меня это больше не злит…

– Я – сейчас! – сказала я и помчалась в ванную.

Мне нужно было хотя бы пять минут побыть одной, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию.

Итак, виновница найдена. Что с ней делать теперь – ума не приложу. И что делать с картинами, которые, как не крути, музейные экспонаты, тоже не знаю. Ладно, сейчас я пойду на свидание. Оставить мне бабульку в нашей квартире или нет? А почему бы и нет? Честно сказать, я бы уже с удовольствием свернула эту приключенческую эпопею. Всем известно, пусть редко, но иногда случается, что проблемы решаются самостоятельно, без нашего участия. Вдруг за время моего отсутствия исчезнут и картины, и старушка. А дальше пусть полиция делает свою работу – то есть ищет преступников. Ну, просто идеальное решение созрело в моей голове!

Я, окрыленная, вылетела из ванны.

– Мария Матвеевна! Мне нужно отбежать на час или два… А может, на три… Вы тут располагайтесь, не стесняйтесь.

– А вы куда, дорогая? – приветливо улыбаясь, спросила она.

(Ох, уж это старое поколение! «Вы»… Но как приятно звучит!)

– Мне нужно встретиться с одним человеком.

– Свидание с мужчиной?

Я слегка смутилась:

– Ну, вроде того.

– По твоей реакции вижу, что он тебе нравится…

Я убежала в спальню переодеваться, оставив бабушку сидеть на диване в зале.

Если тот, к кому я иду на свидание, – Глеб, мне абсолютно не все равно, как я буду выглядеть.

Начала примерять все мои лучшие платья. После пятой примерки наконец определилась. Достала также новые босоножки.

Вышла из спальни к большому зеркалу в зале. Бабушка Мария Матвеевна с любопытством посмотрела на меня, преобразившуюся. Так как спросить было больше некого, я обратилась к ней:

– Как вы думаете: не очень бледно?

– ТВОЙ мужчина заметит тебя любой: и бледной, и яркой. Ему важно другое.

«Много вы понимаете! – с досадой подумала я. – Времена изменились. Сейчас мужчины обращают внимание только на ярких. Если перед их носом не помахать красной тряпкой, они даже не заметят».

Но вслух, разумеется, ничего не сказала…

124

Как я была потрясена – можете себе представить? – когда за столиком в кафе «Сюрприз» я действительно обнаружила Глеба. Он сидел, нервно постукивая ложечкой по столу, и читал меню. Я замерла у двери в зал, рассматривая издали его красивый профиль, его темные прямые волосы, знакомую до боли осанку. Я пыталась унять волнение: совсем не хотелось, чтобы он увидел меня трясущейся осинкой с бледными щеками и дрожащими руками.

Наконец, немного уняв сердцебиение, я направилась к столику. Тут еще обнаружила, что у меня и колени дрожат. Так и шла с внутренним звоном на своих полусогнутых.

Глеб почувствовал, что я остановилась у стола, и, оторвавшись от чтения, с любопытством оглядел мою персону, насколько ему позволял стол, прикрывавший меня от пояса и ниже. Я поняла: он меня не вспомнил. Может, и к лучшему? Знакомство с нуля предпочтительнее, чем воспоминания о прыщавой девчонке подросткового возраста: вдруг в его воспоминаниях я – хуже, чем мне кажется?

– Садитесь! – предложил он, обволакивая меня своей обаятельной улыбкой. Но не встал навстречу мне.

Я присела на самый краешек стула напротив него. Мне было неловко рядом с ним. Я боялась сделать или сказать что-то не то.

– Значит, вы – Арсения? – спросил он. – Моя мама вас давно рекламирует. Говорит: в музее у нас работает очень хорошая девушка. Вот мы наконец-то и встретились… Маме уж очень хочется, чтобы я был обязательно женат.

И вдруг он захохотал, откинув голову назад. Это был так обворожительно. И… Догадались, кого я вспомнила в тот же момент? Конечно, Алексея, предмет любви Сашеньки. Наверно, и она в какой-то момент не устояла вот перед таким приемом завлекать глупых юных барышень.

Я выжала из себя улыбку, опуская глаза.

О чем с ним говорить, я совершенно не знала. Надо было по дороге сюда не трястись от страха, а подумать о темах для разговора. Теперь он решит, что я – глупая, и разговаривать со мной абсолютно не о чем.

Вот и сейчас он смотрит на меня в ожидании моей реакции на его слова. А я, правда, не знаю, что сказать!

– Вы разговаривать умеете? – вдруг спросил он, и хотя улыбка по-прежнему была на его лице, в глазах промелькнуло разочарование. Или раздражение? Я не успела понять, какое из этих чувств.

– Да, – наконец вымолвила я свое первое слово.

– Ну, слава Богу! – он картинно облегченно вздохнул и вытер предполагаемый пот со лба.

После этого я еще больше потеряла дар речи от сильного смущения за саму себя.

Глеб, не дождавшись от меня ни звука, решил восполнить пробелы собственной речью:

– Я вижу, что вы девушка скромная. Наверно, в женском монастыре воспитывались?.. Что ж, бывает. Скромность, она, конечно, украшает женщину. Права русская поговорка. Но я, честно говоря, и сам теряюсь, о чем говорить с такого типа девушками. Трудно, понимаешь?

Я отметила, что он перешел на «ты», и не знала, радоваться этому или не стоит. И чем больше он говорил, тем больше я чувствовала себя не в своей тарелке.

Подошел официант, протянул мне корочки с меню. Я уткнулась в них, усиленно изучая написанное.

Через минуту Глеб спросил:

– Что выбрала?

– Мороженое, – отозвалась я охрипшим голосом.

– Какое?