Разбей сердце принцессы - Фэя Моран Страница 62

–Да, Каталина. Это моё единственное желание.

Я опускаю взгляд на его губы, а потом начинаю судорожно отталкивать все приходящие в голову мысли.

Сделать шаг? Обнять? Поцеловать?

Это лишь мысли, просто фантазии, но они так будоражат моё сознание…

–Нет,– улыбаюсь я.

Гай отходит, но не выглядит разочарованным. Совсем нет. Он будто этого и ожидал.

–Снова нет, значит?

–Снова нет.

–Даже если я сейчас попробую тебя поцеловать? Даже тогда эта ночь не станет ночью нашего первого свидания?

О, это было бы так чудесно…

–Тогда я закричу, и моя охрана прилетит быстрее молнии,– усмехаюсь я.– А мой папа потом из тебя всю дурь выбьет.

А вот этого ответа он явно не ожидал.

–Ах вот как…– говорит он.

–Да, такая вот я стерва.

Его рука заправляет прядь моих волос за ухо, и у меня сбивается дыхание от этого жеста. Он смотрит на меня как-то иначе. Не так, как обычно. И снова ставит меня в тупик своими резкими переменами в настроении.

–Я подожду. Ты рано или поздно согласишься.

–Так уверен в этом?

Гай кивает, отходя от меня. Потом садится на мотоцикл.

–До встречи, Каталина. Я буду ждать нашей следующей встречи.

–Пока,– я машу ему рукой.

Когда же он уезжает, я начинаю улыбаться, прокручивая в голове последние события. Может, я наивна, может, просто глупа, ведь впервые в своей жизни испытала нечто такое, и поэтому так веду себя.

Не знаю. Может быть.

Продолжаю улыбаться, как дура, и смотреть на давно уехавший мотоцикл, от которого остались лишь еле заметные следы шин на асфальте. Борюсь с бабочками в животе, пытаясь вытеснить их оттуда. И только потом уже следую к своему дому, который Гай назвал замком с драконом.

И я с ним даже согласна.

* * *

–…В таких условиях на президентских выборах тысяча девятьсот девяносто второго года победу одержал кандидат от Демократической партии Билл Клинтон. В своей предвыборной кампании он делал упор на необходимость экономического подъёма и создания условий для преуспевания среднего класса… Вы делаете себе пометки, мисс Норвуд?

Я прихожу в себя, тут же принимая «бодрую» позу. Мой преподаватель по истории, мистер Фицджеральд, смотрит на меня строго и даже с каким-то разочарованием. Хотя, может, мне и показалось. Тут же опускаю голову в свою тетрадь, где выведено всего несколько предложений, и вновь смотрю на историка.

–Да. Я всё записываю,– говорю убедительно я.

–Я очень на это надеюсь, ведь на следующей неделе у вас экзамен.

Я в шоке распахиваю глаза, желая, чтобы всё это мне послышалось. Я точно не готова к экзамену, а хорошие баллы просто обязана получить. Но, несмотря на панику в голове, всем видом демонстрирую свою уверенность. Историк замечает это и слегка улыбается, после чего говорит, что занятие окончено. Я скрываю радость на лице, показывая вместо неё «разочарование», а в душе ликую, что этот нудный урок наконец подошёл к концу.

–Будьте готовы к экзамену, пожалуйста,– говорит мужчина.– До скорого, мисс Норвуд.

–До свидания. Спасибо за занятие.

Неприятно быть такой лицемеркой, но другого выбора у меня нет. Не могу ведь я напрямую заявить, что мне плевать на занятия и что единственное, чем я с удовольствием занималась бы по жизни,– это лежать дома с какао в одной руке и с чипсами во второй, уставившись уже давно поникшим взглядом в экран плазменного телевизора. Да, мама часто твердит, что в семнадцать лет нужно быть активной, энергичной и не иметь ни малейшего желания даже на секунду присесть. Но почему-то меня эти явления обошли стороной, даже не намекнув о своём присутствии.

Когда преподаватель по истории наконец уезжает, я свободно выдыхаю. Хотя не до конца. Ведь мама уже ждёт меня в гостиной, надеясь услышать подробный рассказ о наших с Ирэн и Вэнди беседах, и она может заговорить о Гае, которого я больше ни от кого из них не скрываю. Пока я иду к ней, сидящей на диване с чашкой кофе в руках, я прокручиваю наш будущий диалог в голове. Ничего особо умного не приходит в голову, и я решаю придумывать на ходу.

–Ну что ж, как прошёл вечер с этим мальчиком… с Гаем, кажется?– с ходу спрашивает мама.

Я столбенею на месте и не могу пошевелиться. Не могу и слова вставить. Кажется, я превратилась в ничтожный камень.

Взгляд мамы не выдаёт никаких эмоций. Если сказать вернее, она не смотрит на меня со строгостью или намёком на очередную нотацию. Выглядит абсолютно спокойной, что весьма меня настораживает.

–Откуда ты знаешь?– произношу я, еле уняв дрожь в голосе.

–Я ведь не слепая. Я видела, как он подвозил тебя, но знала ещё гораздо раньше. О том дне, когда ты перебралась через забор и уехала с ним, я тоже знаю.

От её слов у меня отвисает челюсть.

–Ты знала с самого начала и не остановила меня? Почему?

–Хотела убедиться, что ты чиста.– Мама внезапно встаёт с места.– Что ты не спишь с ним.

У меня всё внутри сжимается от отвращения. От стыда и мерзкого ощущения какой-то грязи в словах матери.

Не могу поверить в то, что слышу. Не могу поверить, что мама – самый родной и близкий мне человек – сказала подобное. Не верю, что её голову вообще посещали такие мысли обо мне.

Еле держусь на ногах, чувствуя, как сердце сжимается от непонятной боли. Хочется просто уйти, но я продолжаю стоять.

–Ч‐что?– дрожит мой голос.

–Я следила за вами, боясь застать вас за занятиями, которые совершенно не подходят женщинам из нашего рода, Каталина. Но ты не разочаровала меня. Спасибо.– Мама идёт к двери.– Однако мне придётся предпринять меры. Моя дочь не будет оставаться наедине с незнакомцем в такое-то время. Он мог в любой момент напасть на тебя, девочка моя. Прости за то, что я сделаю, но ты меня вынудила. Когда-нибудь ты поймёшь, что я желаю тебе только добра. Теперь иди к себе в комнату.

–Мама, я…

–Живо в комнату!

Она хватает меня за руку так грубо, что я поверить в это не могу. Поэтому я даже не возражаю и, словно пленник, потерявший смысл своего существования, медленно плетусь к ступенькам, ведущим на второй этаж, вслед за мамой. И так я оказываюсь в своей комнате, стены коей уже давно впитали в себя все мои эмоции и чувства, которые я не показывала ни одному человеку. Лишь комната их видела. Лишь комната была моим лучшим другом.

–Никаких разговоров, друзей, фильмов и прочего.

И это последние мамины слова, прежде чем она забирает мой телефон со стола, закрывает дверь на замок, а затем громко просит охрану следить за мной, чтобы я не вышла из окна и на этот раз.