Раз и навсегда - Джудит Макнот Страница 62

– О, но я не могу!

– Можете, – сухо возразил он.

– Мне бы хотелось, чтобы вы надели повязку, – повторилаВиктория.

Джейсон явно забавлялся, и ей стало не по себе.

– Если я появлюсь на людях с повязкой, этот молокососУилтшир разнесет по всему Лондону слух, что на меня напало дерево.

– Сомневаюсь, – сказала она. – Он очень молод и потому,вероятнее всего, начнет хвастать, что одолел вас на дуэли.

– А это еще ужаснее, чем быть пораненным деревом. ЭтотУилтшир, – с омерзением пояснил он, – не знает, каким концом пистолета нужноцелиться.

Виктория заглушила смешок.

– Но зачем мне ехать с вами, если вашей единственной цельюявляется появление в обществе целым и невредимым?

– Потому что если вас не будет рядом, какая-нибудь женщина,мечтающая стать герцогиней, захочет опереться на мою больную руку. А крометого, мне хочется взять вас с собой.

Виктория не могла противостоять его ироническим доводам.

– Ладно, – рассмеялась она. – Я бы не пережила, если быиз-за меня рухнула ваша репутация непобедимого дуэлянта. – Она уже былоповернулась, но затем остановилась и молвила с дерзкой улыбкой:

– А правда, что вы застрелили добрую дюжину человек надуэлях в Индии?

– Нет, – резко ответил он. – А теперь бегите ипереоденьтесь.

Казалось, в этот вечер в театре был весь лондонский свет, икогда Виктория и Джейсон заняли ложу, все глаза уставились на них. Веератрепетали, отовсюду доносился шепоток. Поначалу Виктория предположила, что всеудивились при виде целого и невредимого лорда Филдинга, который вовсе не былпохож на раненого, но постепенно ее мнение изменилось. Как только в антрактеони с Джейсоном вышли в фойе, она поняла, что происходит нечто странное. Ледивсех возрастов, прежде относившиеся к ней по-дружески, теперь глядели на нее сокаменевшими лицами и бросали порицающие взгляды. И наконец она поняла причину.До всех дошли слухи о том, что Джейсон драл??я из-за нее на дуэли. В результатепод сомнением оказалась ее собственная репутация.

Недалеко от них стояла старая леди в белом шелковом тюрбанес крупным аметистом, сузившимися глазами наблюдавшая за Джейсоном и Викторией.

– Итак, – прошипела герцогиня Клермонт своей пожилойкомпаньонке, – Уэйкфилд дрался из-за нее на дуэли.

– Так говорят, ваша светлость, – поддакнула леди Фол-клин.

Герцогиня Клермонт оперлась на трость из эбенового дерева истала разглядывать свою правнучку.

– Она копия Кэтрин.

– Да, ваша светлость.

Увядшие голубые глаза герцогини оглядели Викторию с ног доголовы, затем остановились на Джейсоне Филдинге.

– Ну и красив этот дьявол, а?!

Леди Фолклин побледнела, не рискуя ответить утвердительно.

Не обращая внимания на ее молчание, герцогиня постучалакончиками пальцев по украшенной драгоценными камнями ручке трости и продолжилаосмотр маркиза Уэйкфилда.

– Он похож на Атертона.

– Да, есть некоторое сходство, – нехотя рискнула согласитьсякомпаньонка.

– Вздор! – оборвала ее герцогиня. – Уэйкфилд – точныйпортрет Атертона в молодости.

– Несомненно! – объявила леди Фолклин. Зловещая ухмылкапоявилась на худом лице герцогини.

– Атертон думает, что ему удастся породнить наши семьипротив моей воли. Он ждал двадцать два года, чтобы насолить мне, и теперьуверен, что преуспеет. – Глухой кашель сотряс ее грудь, пока она разглядывалапрекрасную пару, стоявшую неподалеку. – Но Атертон ошибается.

Виктория с трудом отвела взгляд от старой леди с суровымлицом и затейливым тюрбаном на голове. Казалось, все уставились на них сДжейсоном, даже старушки, с которыми она до сих пор не встречалась, вроде этой.Она опасливо посмотрела на Филдинга.

– Мое появление здесь с вами – ужасная ошибка, – сказалаона, принимая из его рук рюмку с миндальным ликером.

– Почему? Ведь вам нравится пьеса. – И он усмехнулся, глядяв ее обеспокоенные синие глаза. – А я наслаждался тем, что любовался вами.

– Но вы не должны любоваться мной, и в особенности не должнывыглядеть так, будто наслаждаетесь этим, – сказала Виктория, стараясь скрытьудовольствие, которое ей доставил этот тривиальный комплимент из его уст.

– Почему бы нет?

– Потому что все смотрят на нас.

– Они видели нас и раньше, – сказал Джейсон, бесстрастнопожав плечами.

Но неловкость усугубилась в значительной степени, когда ониприехали на бал. Стоило им войти в залу, как вся публика, казалось, повернулаголовы в их сторону и явно недружелюбно принялась разглядывать их.

– Джейсон, это ужасно! Здесь еще хуже, чем в театре. Тамхотя бы некоторые смотрели на сцену. Здесь же все смотрят только на нас, ибудьте любезны, – взмолилась она, сменив тему, – перестаньте так обворожительномне улыбаться, ведь они все видят!

– Так я обворожителен? – поддразнил он, но сам скользнулбыстрым взглядом по лицам присутствующих.

– По-моему, здесь всего лишь, – мягко протянул он, кивнувголовой вправо, – полдюжины ваших безутешных воздыхателей, которые выглядяттак, словно придумывают способ, как бы поскорей перерезать мне глотку.

Виктория в отчаянии чуть не топнула ногой.

– Вы намеренно не хотите замечать происходящего! КэролайнКоллингвуд в курсе всех on dit [6], и она говорила мне: никто не верит, что мыс вами всерьез питаем интерес друг к другу. Болтают, что мы поддерживаемлегенду о помолвке лишь ради дяди Чарльза. Но теперь вы дрались на дуэли из-затого, что кто-то прошелся на мой счет, и это меняет все. Теперь ониподсчитывают, сколько времени вы проводите в доме, когда я нахожусь там…

– Как ни странно, но это мой собственный дом, – протянулДжейсон, и его брови сошлись над горящими зелеными глазами.

– Я знаю, но дело не в этом. Теперь все, в особенности леди,наградят нас всеми возможными пороками. Если бы речь шла о ком-нибудь другом,то этому не придавали бы такого значения.

Голос Джейсона обратился в тихий, леденящий душу шепот:

– Вы ошибаетесь, если считаете, что я придаю хоть малейшеезначение тому, что думают люди, включая вас. Не трудитесь читать мне лекцию опринципах, ибо у меня их нет, и не принимайте меня за джентльмена, коим я вовсене являюсь. Я жил в таких местах, о которых вы даже представления не имеете, ивезде занимался такими делами, которые оскорбили бы все ваши пуританскиечувства. Вы невинный, наивный ребенок… А я никогда не был невинным. Я даженикогда не был ребенком. Однако, поскольку вы так озабочены тем, что думаютлюди, это легко поправить. Можете провести остаток вечера со своими жеманнымиухажерами, а я найду кого-нибудь, кто будет развлекать меня.