Только он - Элизабет Лоуэлл Страница 62

Виллоу обнимала Калеба, стараясь прижаться к нему еще теснее. Это было несказанно хорошо — ощущать на себе тяжесть мужского тела. Она терлась о него, наслаждаясь его теплом и силой. Калеб позволял ее рукам блуждать, где им хотелось. Когда она почувствовала твердость его плоти, у нее прервалось дыхание.

— Ты действуешь на меня со страшной силой, — признался Калеб. — Поэтому перестань крутиться и тискать меня, пока я не успокоюсь.

— Ты всегда так мучаешься?

— Раньше у меня не было проблем.

— Не было?

— Нет, — подтвердил Калеб, легонько куснув Виллоу за ухо. — Только с тобой.

Виллоу еще крепче обняла Калеба. Он попытался заглушить стон, но это удалось ему лишь отчасти.

— Калеб, — окликнула его Виллоу.

— Лежи спокойно, душа моя.

— У меня есть идея получше.

Виллоу раздвинула ноги, и мужская плоть уперлась в нее. Она медленно подвигала бедрами, стремясь к близости иного рода. По прерывистому дыханию Калеба было ясно, что он вполне определенно отреагировал на прикосновение к жаркой девичьей плоти.

— Перестань, Виллоу. Я не хочу причинить тебе боль.

— Разве ключ делает больно замку? — шепотом спросила она.

— Не делает, если они подходят друг другу. А разве ты для меня сделана, киска?

— Да, — хрипло сказала Виллоу. — Только для тебя. Возьми то, что тебе предназначено.

Некоторое время он смотрел в карие глаза Виллоу, покоренный ее откровенностью. В нем крепла уверенность, что ему никуда от нее не уйти, как реке не уйти от моря.

Наклонившись, чтобы поцеловать ее, он прошептал ее имя. Из груди Виллоу вырвался вздох, в котором прозвучало его имя. Он хотел было спросить, не делает ли ей больно, но ее тело ответило сладостной дрожью. Он не стал более сдерживать себя. Слияние тел было глубоким и полным.

Это было божественно. Виллоу открыла глаза, испытывая блаженство и восторг. Она прошептала его имя, пытаясь рассказать ему о наслаждении, которое он подарил ей, но у нее не нашлось слов, чтобы передать то, что с ней происходит. Поцелуй Калеба сказал ей, что он понимает ее и без слов. Она слышала, как он произносил ее имя, и ощущала трепет его тела, который передавался ей.

Сознание его блаженства вызвало новый прилив страсти у Виллоу, и эта страсть сплавила их тела в одно целое. Никто не мог сказать, где кончалось одно «я» и начиналось другое, потому что они стали половинками одного золотого шара.

— Как он? — спросила Виллоу.

— Как заново родился. Все, что Дьюсу требовалось, — это побездельничать и отъесться

Калеб похлопал Дьюса по спине, направляя мерина в сторону вечернего луга. Рана от пули уже зажила. Больше времени понадобилось для больной ноги, но сейчас Дьюс наступал на нее уверенно.

— Совсем не хромает, — заметила Виллоу.

Грустный голос не вязался с ее бодрыми словами, но Калеб ее понимал. Он испытывал те же чувства. Восемнадцать дней, которые они провели в затерянной долине, были, похожи на пребывание в раю. Сейчас, когда Дьюс поправился, а арабские скакуны попривыкли к высоте, предлогов для того, чтобы задержаться в долине еще на какое-то время, больше не оставалось.

— Мы можем еще задержаться, — внезапно сказал Калеб, высказав вслух мысль, которая сверлила его все сильнее с того момента, когда он узнал о невинности Виллоу. — Мы не обязаны гоняться, как за зайцем, за твоим братцем. Если мы хотим отыскать его, мы можем это сделать и попозже. А если мы не собираемся его искать, пусть будет по сему.

Виллоу вздрогнула, уловив суровые нотки в голосе Калеба. Она привыкла к его смеху, к его нежности и к его не имеющей границ чувственности. За эти восемнадцать дней ей ни разу не довелось увидеть в нем непреклонного архангела, и она почти забыла, что эта черта является неотъемлемой частью его характера.

— Если бы дело было только во мне, я бы никогда не покинула эту долину, — с грустью сказала Виллоу. — Но Мэт нуждается в помощи, иначе он не обратился бы к братьям. Ему просто не повезло, что дома не осталось никого, кроме меня. — Она улыбнулась и тихонько добавила:

— Зато мне повезло, потому что я встретила тебя.

Калеб закрыл глаза и попытался сдержать нарастающий гнев — гнев на Виллоу, на себя, гнев из-за того, что, едва Рено будет найден, он безвозвратно потеряет Виллоу.

— А я бы остался в этом раю, — грубовато сказал он.

— Я бы тоже, моя любовь, — сказала Виллоу, приближаясь к Калебу. — Поверь мне, я бы тоже.

Виллоу обняла его, ощутив знакомое тепло и силу. С каким-то остервенением руки Калеба сомкнулись вокруг нее и оторвали от земли. Он несколько раз крепко, яростно поцеловал Виллоу, вернул ее на землю и посмотрел на нее таким свирепым взглядом, что ей стало не по себе.

— Помни, — суровым тоном сказал он, — это ты хотела, чтобы мы отправились на его поиски. Я отдал бы это на волю божью.

— Что ты имеешь в виду?

Улыбка Калеба сверкнула на миг, как лезвие его ножа, но он ничего не ответил.

— Калеб! — в смятении окликнула его Виллоу.

— Доставай свою карту, южная леди.

Она вздрогнула. Ее поразил и тон и прозвище, которое он ни разу не вспоминал в этой долине.

— Мою карту?

— Ту карту, которую ты прячешь где-то в саквояже, — сказал Калеб и, повернувшись, зашагал к лагерю.

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросила она.

— Проще простого. Дураковатые золотоискатели всегда рисуют карты, чтобы по их следу шли другие болваны.

Свирепый тон Калеба потряс Виллоу. Некоторое время она с недоумением смотрела ему вслед, прежде ч<ем двинуться за ним.

Когда Виллоу пришла в лагерь, Калеб помешивал угли в костре. Он даже не взглянул на нее, когда она стала рыться в своем громоздком саквояже. Он не смотрел на Виллоу и тогда, когда она отпорола подкладку и извлекла сложенный лист бумаги. Он не смотрел на нее, когда она медленно приблизилась к костру с картой в руке.

— Мне надо было показать тебе ее раньше, — спокойно сказала Виллоу, — но от нее немного толку.

Калеб бросил на Виллоу косой взгляд, и ей показалось, что с нее сдирают кожу.

— Ты мне не доверяешь, и мы оба это знаем.

На щеках Виллоу заиграл румянец.

— Я не могла делиться чужим секретом. Это секрет Мэта, и он просил никому карту не показывать. Но сейчас я показываю ее тебе. — Она сунула карту ему в руки. — Вот… Смотри… Но, как я уже сказала, ты в ней мало что найдешь. Мэт никогда не относился к числу слишком доверчивых людей. Он нарисовал такую карту, чтобы ни один вор не смог использовать ее в своих интересах… К сожалению, мне она тоже мало что говорит.