Сети соблазна - Мэри Бэлоу Страница 62

Равно и разрешение герцогини от бремени. Она разродилась наследником в конце февраля. Бал давался в ознаменование этого события в середине апреля.

Тем временем из дома приходили письма. Письма, которые наполняли Мэдлин тоской по дому и недовольством. Александра писала, что Джин и Ховард обвенчались еще до Рождества, и кажется, она уже ждет ребенка, если именно этим объясняется тот факт, что миссис Кортни каждое утро приходит к ним, чтобы ухаживать за невесткой, которая не может подняться с постели до полудня, потому что ее тошнит.

Сьюзен Кортни, впоследствии Сьюзен Дженнингс, а в настоящее время леди Эджертон, также пребывает в ожидании интересного события, писала Александра, добавляя, что терминология эта принадлежит самой Сьюзен.

Мэдлин казалось, что весь мир собирается рожать, кроме нее.

Эллен и Доминик намеревались провести в Лондоне по крайней мере часть сезона, чтобы Эллен была ближе к своей приемной дочери и могла навещать своего отца.

Завершающий удар пришел в марте с письмом от Эдмунда. Александра снова ждала ребенка.

Весь мир, кроме нее!

Письмо это пришло в особенно дурной день. Ее не было дома, когда его принесли, Мэдлин ехала верхом по какому-то грязному лугу, ничего не видя перед собой, потому что плакала навзрыд, получив очередное доказательство своего бесплодия.

Джеймс никогда не испытывал приязни к герцогу Питерли. Герцог, который был на семнадцать лет старше его, всегда держался надменно. Он был высок и худощав, с узким аристократическим лицом и пронзительными темными глазами. Большую часть времени он проводил в Лондоне, занимаясь государственными делами, и приезжал в деревню раз в год на пару недель, как правило, в начале лета.

Когда он приезжал, он обычно посещал Данстейбл-Холл. Он принадлежал к тем немногим жителям округи, с которыми отец Джеймса был в хороших отношениях. У них было много общего во взглядах на нравственность и на жизнь. Или они делали вид, что это так. Джеймс с отвращением узнал, оказавшись наконец в Лондоне, что герцог ведет двойную жизнь. Он содержал любовницу, с которой прижил нескольких детей. Ходили слухи, что у него есть темные делишки с другими дамами легкого поведения.

Между Питерли и покойным лордом Бэквортом существовала договоренность, что герцог женится на Алекс, когда та подрастет. Джеймсу эта идея никогда не нравилась. Долгие годы Алекс была единственным человеком в его жизни, которого он любил по-настоящему. Он знал ее как пылкую, страстную девушку, как натуру артистичную, с богатым воображением. Эти стороны ее натуры были бы попраны герцогом с той же суровостью, с какой подавлялись отцом.

Но Алекс так мало знала о жизни. У нее никогда не было друзей, кроме него. Ее никогда не посылали в школу. К тому времени, как ее повезли в возрасте двадцати одного года в Лондон с целью объявить там официально о ее помолвке с Питерли, она уже совершенно примирилась со своим замужеством.

И теперь, оглядываясь на ту весну, Джеймс испытывал сильнейшую благодарность Доминику, лорду Идену и Мэдлин за некий весьма глупый случай, который должен был иметь отношение только к двум из них, но в который оказалась замешанной и Алекс. Два друга лорда Идена, посланные для похищения Мэдлин, приняли за нее Александру, которая оказалась полностью скомпрометированной, поскольку ей пришлось провести целую ночь в городском особняке Эмберли, будучи не узнанной ни им, ни Иденом.

Оба они сделали ей предложение – и Идеи, и Эмберли. Теперь Джеймс чуть ли не смеялся над тем случаем, который когда-то привел его просто в ярость. Алекс отказала обоим. Чего-чего, а храбрости ей было не занимать. А также невероятной наивности. С какой стати она должна принимать предложение кого-то из этих двоих, рассуждала Александра, если она уже помолвлена, пусть и неофициально, с герцогом Питерли?

Бедная Алекс! Она быстро все поняла, когда посреди гостиной леди Шарп герцог Питерли сделал вид, что незнаком с ней, – после того как это сделали все остальные, за исключением Мэдлин. Даже тогда она отказалась бы принять предложение Эмберли, если бы он чуть ли не силой заставил ее согласиться публично, после его появления у леди Шарп.

Как удачно иногда оборачиваются случайные события. Он не мог не согласиться теперь, что Эмберли для Алекс оказался замечательной партией. Вернувшись из Канады, Джеймс не поверил собственным глазам. Как переменилась сестра!

И самое главное, она вырвалась из тисков герцога Питерли, и это было куда удачнее, чем ему представлялось в то время. Прошлой весной в Лондоне он услышал, что герцогиня Питерли время от времени исчезает из поля зрения общества на целые недели по причине некоего неведомого недомогания. Но в результате болтовни слуг несколько раз наружу просочились слухи о том, что герцогиня просто скрывает синяки на лице.

Джеймс пришел к выводу, что герцог – личность весьма неприятная. Он был очень доволен, что человек этот относится к разряду вечно отсутствующих соседей. Но все же когда герцог приезжал в свое поместье, необходимо было держаться по-добрососедски. После приезда герцога и герцогини Джеймс как-то раз заехал к ним засвидетельствовать свое почтение и один раз с Мэдлин после того, как герцогиня разрешилась от бремени. И разумеется, он принял приглашение на бал, который они давали в честь появления на свет наследника. Может быть, теперь, когда герцогиня выполнила свою первейшую обязанность, с этой бедняжкой будут лучше обращаться, думал Джеймс.

Мэдлин жила предвкушением бала. Нет, с Джеймсом на эту тему она говорила не часто. Теперь они вообще редко разговаривали, только сохраняли общепринятую вежливость, будучи в обществе друг друга. Но Мэдлин с восторгом говорила об этом событии, когда как-то раз на чай к ним были приглашены мистер и миссис Хупер с дочерью. Джеймс беседовал с мистером Хупером о севе, но с не меньшим вниманием прислушивался к тому, что говорила его жена. Теперь он мог наслаждаться блеском ее личности только при посторонних. С ним она больше не держалась так.

– Его светлость нанял оркестр за очень большие деньги, – рассказывала миссис Хупер. – Вы не поверите, ведь оркестранты приедут сюда из самого Йорка. А свечи везут прямо ящиками. Наняты кухарки со стороны, чтобы готовить ужин; прием будет великолепный, леди Бэкворт. Последний раз Питерли давали бал после своего венчания. И кто знает, когда будет следующий?

– А в имении кто-нибудь гостит? – спросила улыбаясь Мэдлин. – Господи, как же замечательно, что можно будет потанцевать! Придется хорошенько выбить пыль из моего лучшего бального платья. – И она весело рассмеялась.

– Мама заказала мне платье у мисс Фентон, – сказала Кристина Хупер, – но я боюсь, что оно будет страшно немодное, леди Бэкворт, и что все лондонские гости станут смотреть на меня либо с презрением, либо с жалостью.

– Но, милочка моя, – возразила ее матушка, – вы же знаете, что мисс Фентон шьет по картинке из нового выпуска «Belle Assemblee». Платье будет просто первостатейное!