Страсти в сентябре - Наташа Колесникова Страница 62

Саманта осторожно вела машину, боль в боку чувствовалась при резких движениях, а с ней ехали дети. Засядько предлагал машину и даже Ткачука в качестве шофера, но она отказалась. И вообще, говорила с ментами холодно. Идиоты! Они что же, использовали ее и детей в качестве приманки? Если планировали спецоперацию, могли бы хоть предупредить! До сих пор мурашки по спине бегали, когда вспоминала липкие пальцы бандита, его вонючее дыхание и острие ножа под лопаткой. Вот ведь парадокс!

Хорошо, что он решил ее полапать перед тем, как убить, но как же противно было чувствовать его грязные пальцы!..

Без двадцати восемь она остановила машину у железных ворот районной КПЗ. Несмотря на раннее утро и почти бессонную ночь, ее ждал Проханцев. Он открыл дверцу, любезно подал руку, помогая Саманте выйти из машины.

— Еще раз извините, Саманта, — сказал он. — Мы думали, вы поднимете шум, начнете стрелять, и тогда мы резко блокируем бандюков. Но вы…

Ей очень хотелось послать следователя куда подальше, и не из-за себя, а потому что Максима посадил, но сдержалась. Лучше, если он останется виноватым, а не злым, ей все-таки жить здесь и, возможно, работать в контакте с правоохранительными органами.

— Проехали, Михаил, — сказала она. — Я не в обиде.

Проханцев не стал томить ее долгим ожиданием, махнул рукой, и через пять минут из ворот вышел Романов. Саманта подтолкнула детей к отцу. Они подбежали, обняли отца, а потом взяли его за руки и подвели к Саманте. Поставили его перед ней. Проханцев извинился перед Романовым и тут же ушел, а директор школы восхищенно сказал:

— Ты такая красивая, Саманта… я полночи думал о тебе, и чем больше думал, тем…

— Ой, что ты говоришь… Я так ужасно выгляжу, — смущенно сказала Саманта. — Почти всю ночь не спала… Ну клуша самая настоящая…

Он крепко обнял ее, припал губами к ее губам. Саманта непроизвольно застонала. Романов отстранился, внимательно посмотрел на девушку.

— Что, Саманта? — с тревогой спросил он.

— Ну, папа, ты осторожнее, — сказала Настя. — Вчера бандиты на нас напали, но Саманта быстренько скрутила их. Правда, ее немного ранили. Я сама забинтовала, а потом пришел врач и все по-своему сделал, но сказал, что помощь оказана вполне квалифицированно.

— Папа, Саманта нас уложила специально в гостиной, Настьку на диван, а меня на пол, а сама осталась в кухне, чтобы следить за бандитами, — сказал Антон. — А потом она им показала! Ты точно самая красивая, Саманта, — сказал Антон, смутился, опустил голову, скрывая покрасневшие щеки.

— Да, мы гордимся тобой, Саманта, — добавила Настя.

— Фантазеры… — с улыбкой сказала Саманта. — Все сделали милиционеры, ОМОН. Максим, я тебе расскажу по дороге.

Романов осторожно обнял ее за плечи, поцеловал, а потом строго посмотрел на детей.

— А кто вам, охламонам, позволил так обращаться к тете Саманте? — спросил он.

— Никакая она не тетя! — решительно заявила Настя. — А просто наша Саманта, вот и все.

— Да-а… дисциплина упала, — усмехнулся Романов. — Придется усиливать воспитательную работу.

— Садись в машину, Максим, — сказала Саманта. — Ребята, вы тоже. На заднее сиденье, нам нужно поговорить с вашим папой.

— Ты в школе следи за дисциплиной, а нам с Самантой хорошо, — пробурчал отцу Антон, забираясь в машину.

По дороге домой Саманта рассказала Романову о том, что было минувшей ночью. Почти все рассказала, только о липких пальцах бандита промолчала, дети ведь слушали, да и Максиму эти подробности ни к чему знать. Он слушал молча, но думал о чем-то своем. Она поняла это и тоже замолчала.

— Дети, закройте уши, мне нужно сказать тете… ладно, просто Саманте нечто важное, — приказал Романов. Дети послушно закрыли ладонями уши, но вряд ли они после этого стали слышать хуже. — Саманта, извини, но я должен сказать тебе нечто важное, наверное, это не понравится тебе, но… я должен.

Она напряглась, сжала губы, внимательно глядя на шоссе.

— Хорошо, Максим, скажи.

— Понимаешь, Саманта… Я учитель, ну, директор школы, но получаю немного, живу в станице. А ты — москвичка… Я люблю тебя и очень хочу, чтобы ты была рядом, но ведь это… нереально, да? Ну что я тебе могу предложить? Вчера вечером мы говорили, но потом я подумал…

— Ох, дурак, Максим, ну какой же ты дура-ак! — томно простонала Саманта. Съехала на обочину, остановила машину, осторожно придвинулась к нему и жадно прижалась губами к его губам.

— Так это возможно? — спросил Романов через пару минут.

— Я для себя все решила раз и навсегда, слово за тобой.

— И я для себя все решил, слово за тобой.

— Да, Максим, да!

И снова их губы слились, и поцелуй длился так долго, что сзади послышались аплодисменты.

— Дисциплина точно упала, — с улыбкой сказал Романов, нехотя отрываясь от сладких губ девушки. — Я… нет, мы с Самантой займемся ее укреплением.

— Нет, мы ничем таким заниматься не станем. У нас чудесные дети, они все правильно понимают, — сказала Саманта.

Настя протиснулась между спинками передних сидений, обняла обоих.

— Как хорошо, что мы все вместе… — мечтательно сказала она.

Саманта теперь только дала волю своим планам насчет переустройства жилища:

— Пристроим кирпичную комнату к дому, прорубим дверь в стене, в комнате установим ванну и биотуалет. Водонагреватель, воду проведем по пластмассовым трубам, это нужно продумать. Насос у тебя в колодце есть, можно купить и другой, пусть будет два. На кухне тоже сделаем горячую воду.

— Ура, ванная! — крикнула Настя, — Всегда мечтала о своей ванной!

— Но, Саманта, извини…

— Пожалуйста, Максим, не дергайся. Мы ведь все вместе, так? И все, что есть у нас, — общее, так? У меня есть немного денег, по вашим меркам — много, у тебя есть дом, сделаем его уютным и более комфортным. Что тут плохого?

— Папа, ты что, совсем ничего не понимаешь, да? — спросил Антон.

Романов только руками развел, возразить было нечего.

У ворот дома Романова Саманта растерянно остановила машину, заметив приличную толпу возле забора, в основном это были женщины. Романов вышел из машины и сразу же попал в объятия матери. Но не только она, и другие женщины целовали Романова, не только женщины и совсем молодые девчонки.

— Спасибо, спасибо, — говорил Романов. — Все нормально, коллеги, но… Почему вы здесь? А уроки?

— Максимчик, я отменила их на сегодня, — объявила Александра Ильинична. — Вся станица с пониманием отнесется к этому, не сомневайся. Сегодня мы празднуем твое возвращение домой.

Саманта с детьми стояла в стороне, неловко улыбаясь.

— Мама, как ты могла отменить уроки? Это же нарушение учебного процесса! — возмутился Романов.